— Нелли. — Он встал и пошел на меня, заставляя непроизвольно отступать. В этот момент дверь распахнулась.

— Кир, ну ты хоть бы позвонил. — И на пороге кабинета нарисовалась уже знакомая брюнетка. Очуметь!

Я непроизвольно ощетинилась, сжав челюсти до скрежета. Отвращение к ситуации захлестнуло.

— Уво… Тая, ты когда-нибудь увидишь то, чего тебе бы совсем не хотелось. — Прорычал Кирилл сквозь зубы, мельком взглянув на нее.

— Ой. Я… помешала? Извини. Ну, я тогда… позже…

— Стой, раз пришла. — Ответил напряженно. — Познакомьтесь. Тая — моя… — Скривился недовольно. — Кто ты мне там?

— Свояченица. — Растерянно проблеяла та, сразу превратившись в моих глазах в симпатичную барышню.

— А это Нелли, моя…

— Знакомая. — Подсказала, не дав ему договорить, после чего вышла неловкая заминка. — Еще раз спасибо, Кирилл Геннадиевич. Я, пожалуй, пойду. — И боком просочилась в коридор.

— Нелли! — Быстрые шаги Дубова за спиной придали ускорения.

Думала, успею спрятаться в своей комнате, но он не дал закрыть дверь за собой, успев ее перехватить. Вошел следом и сделал это сам.

— К-кирилл Ген-надиевич… — заикаясь от страха, продолжила пятиться. — В-вы…

— Как же ты меня доста-а-ла… своим Геннадиевичем. — Протянул злым и каким-то уставшим голосом.

— Я… вы…

Удав не реагировал. Медленно наступая, загнал меня в угол, зажал там и запустил руку в волосы, взяв за затылок.

— Скажи мне да, Нелли… лучше сама сейчас скажи мне да… — прошептал, касаясь губами моих губ.

— Да…

В тот миг моя жизнь разделилась на «до» и «после».

От нахлынувшего возбуждения темнело в глазах. Так исступленно и страстно меня никто до этого не целовал. До помутнения сознания. До проснувшегося голода. До рева крови по венам. Гормональный всплеск устроил настоящую бойню в организме. Казалось, что еще чуть-чуть и попросту тронусь умом от урагана, захватившего все внутри.

Кирилл, тяжело дыша, на мгновение отстранился. Погладил большим пальцем скулу, и, подхватив меня, перенес на кровать. Посадил на край, а сам опустился на колени. Опять начал жадно целовать, как будто не имея сил оторваться, прерываясь лишь иногда, когда обоим уже не хватало воздуха настолько, что от вдоха зависела жизнь.

Стыдно признаться, до этого я никогда не целовалась с мужчиной, у которого на лице щетина. Пусть даже не такая ухоженная и подстриженная по всем правилам трехдневной небритости, но не привелось ни разу. Лешка всегда носил бородку в стиле «Ван Дайк», у других парней все было гладко, а потому ощущения очень отличались. Щетина Дубова придавала некой пикантности что ли. Жесткости всему происходящему. Не могу объяснить толком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Сколько ж на тебе всего… лишнего. — Прошептал, забравшись руками под юбку. И снова припал губами, не давая прийти в себя, как будто боялся, что могу отрезветь хоть на секунду и начать сопротивляться. Откуда ему было знать, что после устроенной оргии своим языком у меня во рту, думать о противостоянии уже попросту не могла.

Когда-то давно, мы со Светкой и Сашкой, будучи навеселе, задались вопросом: «Как определить до секса подходит тебе мужчина или нет?» И единогласно согласились с тем, что сделать это очень просто. Если после поцелуя можно выкручивать трусы — то да, подходит.

Это я издалека с реверансами пытаюсь объяснить, насколько была возбуждена. Никогда бы не подумала, что такое со мной вообще возможно. Мы с Кириллом слишком долго шли друг к другу. Слишком долго хотели близости. Слишком накалились. До предела. Отступать было некуда. Какое там сопротивление, люди, человеки?! Меня выкручивало от желания!

А еще он постоянно что-то шептал. Практически беспрерывно. Или целовал или тихо говорил. Рычал и стонал не стесняясь. Одним словом заряжал своей жаждой настолько, что она электрическими разрядами шла по моему телу, не прекращая.

— Как же ты меня… вымучила… не надо… бояться… моя девочка… иди ко мне… я… сделаю нам… хорошо… будет вкусно… и сладко… очень сладко…

Никогда бы не подумала, что в постели уместны какие-либо разговоры. Но его слова напополам с мычанием от удовольствия возводили предвкушение на самый пик. Дубов стянул вначале с меня сапоги, а потом, завернув юбку вверх, добрался к нижнему белью вместе с колготками. И как-то так все завертелось… одним словом раздеваться полностью уже никому не хватило терпения.

Запонки на рукавах рубашки — зло. Я так и не смогла в общем угаре их одолеть. Зато сумела расстегнуть все пуговицы и залезть руками под его майку. Понятное дело, что после отпуска на Сейшелах, где он понуждал мазать себя солнцезащитной эмульсией, ни разу не прикоснулась к нему. Ладони тоже имеют память, оказывается. Ощущение тепла и бархата кожи придало еще большей поспешности, отдавая внизу невыносимым томлением…

Кирилл, нависая, откровенно и недвусмысленно уперся в меня тем самым органом, который кардинально отличается у мужчин и женщин, резко потянул мой реглан вверх, судя по всему, намереваясь снять его с меня, и в этот момент мои обручальные кольца переместились прямо на центр горла. Доли секунды мы смотрели глаза в глаза, после чего Дубов зацепив их пальцем, сбросил в сторону и впечатал кулаком сверху, вдавливая в кровать. Я бы, возможно, даже не обратила внимания, если бы не этот жест, но центральная нервная система отдала необъяснимую команду…

В связи с этим момент истины был не таким, как хотелось бы. У меня что-то произошло там, внизу. То ли спазм какой-то, то ли что, не знаю. Я ровным счетом особо ничего не почувствовала, а Удав не смог продвинуться, когда попытался.

— Нель… что ты делаешь? — прошептал, после нескольких безуспешных движений. — Пусти меня… Нелли… не зажимайся… не надо… — Приподнялся, глядя своими расширенными зрачками и обрушился новым глубоким поцелуем. — Впусти… давай же..! — Требовательно забрался пальцами мне между ног. — Расслабься, мась… не делай так..! — зафырчал напряженно и зло.

Психика человека, наверное, никогда не будет изучена до конца. Организм как установил барьер, так и снял его в мгновение ока. Кирилл назвал меня «мася», а это очень созвучно с тем, как называл Леша — «Масяня». И буквально сразу благодаря интимным ласкам я вышла на тонкую, острую, чувственную прямую к оргазму. Непонятно как, но Дубов уловил происходящее, впился в губы и сделал что-то невообразимое своей рукой, вытолкнув мою душу в ту неизведанную нишу, которой мы касаемся, лишь на несколько драгоценных секунд… Я задохнулась, засычала, изогнулась, хватаясь и сжимая кулаками покрывало… Господи, боже, иду к тебе..!

— Так, да… моя девочка… да… — теплое дыхание приятно защекотало ухо. А потом ласковый взгляд и опять требовательные губы накрыли мой рот, впитывая остатки экстаза.

Он не дал мне толком прийти в себя. Пользуясь полной расслабленностью, подался вперед, пробиваясь, распластывая, подминая, застонав и зашипев одновременно. Остановился, натужно дыша.

— Не дави. — Приказал хрипло, глядя в упор и подчиняя на внутреннем уровне, после чего сильным рывком устремился бердами вверх, выбивая из меня непроизвольный жалобный вздох. Наклонился и устроил очередную вакханалию своим языком, возвращая на поле эротического дурмана, а так же позволяя таким образом привыкнуть к себе. И только после этого начал двигаться…

Что сказать? Моим легким и без того воздуха не хватало, учитывая его манеру целоваться, а после вообще голова закружилась. Кирилла было слишком много везде: во мне, на мне, вокруг. Он заполнял собой все пространство, вызывая непроизвольное желание выбраться из-под него, потому что заставлял своими активными действиями идти по кромке легкой боли. Но возбуждение с каждым новым сильным толчком затягивало с неимоверной силой, обещая повторение изумительных мгновений.

Это был мой первый опыт интимной близости со взрослым мужчиной. Я, конечно, понимаю, что все разные и манера заниматься тем же сексом у каждого своя. И все же возраст имеет значение. Никакой тебе суматохи, дерганья или спешки. Но с тем же странное ощущение неотвратимости движущегося молота к наковальне.