Машина сводного брата стоит у подъезда. Он дома и мне остается только подняться и все ему рассказать. Я наконец решаюсь и делаю несколько шагов в сторону дома. Просто сказать — это ведь не так сложно, правда?

Поднимаюсь на лифте, ощущая, как желудок сводит спазмом, а уже через пару минут нажимаю на кнопку звонка.

Он открывает довольно быстро, я так и не успеваю собраться и хоть немного успокоиться, когда щелкает замок и темные глаза мужчины впиваются в меня.

— Проходи, — Карим шире распахивает дверь и пускает меня внутрь. Руки слегка дрожат, и чтобы скрыть эту дрожь, я вцепляюсь пальцами в ремешок сумки, висящей на плече.

Проходя мимо сводного брата я, как обычно, не могу отказать себе в том, чтобы с наслаждением вдохнуть запах его парфюма. Любимый запах любимого мужчины. Сердце начинает бешено колотиться, стоит только подумать о том, что я сейчас собираюсь ему сказать. Это может многое изменить между нами. Я знаю, он еще не так сильно влюблен в меня, но я же ему нравлюсь. Я ведь нравлюсь, так? Иначе в ту ночь между нами не случилось бы того, что случилось.

В его квартире я хоть и была раньше, но впервые здесь после той ночи. Строгий интерьер и ничего лишнего, как и сам Карим — в который раз задумываюсь об этом. Мне нравится это место, потому что оно похоже на него. Я бы хотела здесь жить, растворяться каждую минуту в пространстве словно в нем самом. Я надеюсь теперь у меня появился реальный шанс быть с Каримом вместе.

— Зачем ты пришла, Нимб?

Я поворачиваюсь к мужчине, чтобы встретиться взглядом с его темными холодными глазами. Смотрит как всегда — безразлично и лишь слегка вопросительно.

Мы ведь занимались любовью. Это было потрясающе. Так почему ты смотришь на меня так, будто тебя раздражает сам факт, что я здесь?

Сглатываю ком, образовавшийся в горле, и чуть ближе подхожу к нему, делаю глубокий вдох, а на выдохе выпаливаю:

— У меня ребенок будет.

Нет реакции.

Он так и стоит, сунув руки в карманы домашних трико, и смотрит на меня, как на пустое место. Его лицо, глаза… не выражают никаких эмоций. Следующий вопрос подобен выстрелу в сердце.

— От меня?

Обидно. Больно. Очень. Но я держусь. Наверное, это закономерный вопрос, ведь мы с ним не встречались… И у него есть невеста. Он хочет убедиться, что я беременна от него, ведь если он примет решение разорвать отношения со своей девушкой, то делать это нужно ради чего-то действительно важного, значительного. Нашего малыша. Ради семьи…

— Да. От тебя.

— Сделаешь аборт, сейчас это не проблема. Деньги я дам, клинику выберешь самую лучшую, чтобы последствий потом не было, — сухо бросает Карим, даже не опустив взгляд на мой живот. Я же невольно прижимаю к нему руки, выпустив ремешок сумки, словно хочу защитить малыша, который теперь растет во мне.

Аборт… Как он может вот так просто об этом говорить?! Он ведь даже не задумался. Ни на миг.

— Ты не можешь быть таким жестоким, Карим… — горло передавливает, а нос начинает щипать от подступающих к глазам слез.

— Ты получила то, чего хотела. Меня. На один раз. Я жалею о том, что случилось. Не стоило давать тебе ложных надежд. Я ничего к тебе не чувствую, Нимб.

— А ребенок? На него тебе тоже все равно?

Наконец его взгляд соскальзывает вниз. Лишь на мгновение задерживается на моих руках, прижимающихся к животу, а потом возвращается к глазам.

— И на него тоже. Я хочу детей, но не от тебя.

— Почему? — голос дрожит, но мне плевать. Пусть так. Пусть знает, как мне сейчас обидно! — Чем я так плоха?

— Ты не плоха, Нимб. Мы не подходим друг другу. Страсть… похоть… они ничего не значат. На одной лишь похоти семью не построишь. Я не собирался с тобой спать. И как уже сказал, мне жаль, что это все-таки случилось. Ты говорила, что пьешь таблетки. Ты солгала, получается? — хмурится Карим. Ну хоть какие-то эмоции. Только они не спасают меня от разрушающих чувств внутри. Страсть и похоть, о которых он жалеет, вот и все, что было между нами. Мадина была права. Яна тоже была права. Все были правы, одна я верила до последнего.

— Я не врала, — качаю головой, одновременно смаргивая слезы. — Таблетки я действительно пью… пила. Они дали сбой.

— В любом случае, аборт — это лучшее решение. Тебе всего девятнадцать, Нимб. У тебя нет ни образования, ни работы. Ты еще на ноги толком не встала, и даже особо не пытаешься, если уж говорить предельно честно. О каких детях может идти речь? О какой семье? Я рядом хочу видеть взрослого, самодостаточного человека, способного нести ответственность как за себя, так и за других. А дети — это огромная ответственность, на которую ты пока не способна.

Как же мне плохо. Так плохо, что тошнота подступает к горлу и живот начинает тянуть. Плохо от того, что он говорит, плохо от того, что в каком-то смысле, он прав. Я только начала задумываться о будущем, о карьере, о том, кем быть, как жить. А тут на меня свалилась новость о беременности. Но даже если так, не я одна несу ответственность за случившееся…

— Поэтому от моего ребенка нужно избавиться? Потому что тебе кажется, что я… не смогу о нем заботиться?

— Я пытаюсь предложить лучшее решение для нас обоих. Строить отношения с тем, к кому ничего не чувствуешь, это неправильно, и ни к чему хорошему не приведет. Ребенок в девятнадцать тоже не есть хорошо. По крайней мере, в твоем случае.

Ну, разумеется…

— Ты пытаешься предложить лучшее решение для себя, Карим, обо мне ты совсем не думаешь, — я делаю шаг обратно к двери. Слезы все-таки начинают течь по щекам — ничего поделать с ними не могу.

Неужели я надеялась, что ребенок заставит его хоть немного задуматься о нас? Надеялась, что он скажет, что у нас есть шанс? Какая же я идиотка! Ничего, он абсолютно ничего ко мне не чувствует. Как он сказал мне тогда "я его за*бала". Видимо, так и есть. И сейчас только еще сильнее за*бываю.

— Нимб… — он хватает меня за плечо, когда я прохожу мимо. — Куда ты?

— Не знаю, — пожимаю плечами, вытерев слезы с щек. — Поеду в больницу и проконсультируюсь с врачом насчет аборта наверное.

Карим одобрительно кивает.

Да пошел ты. Пошел ты…

— Так будет лучше, ты потом поймешь, что я был прав, когда найдешь хорошего человека, когда построишь достойную жизнь. Это только от тебя зависит.

— Ага, конечно…

Звонок видео-домофона прерывает наш диалог. Мы вместе смотрим на экран.

Мадина. Приехала в гости к жениху?

Надеюсь вы вдвоем своим счастьем подавитесь…

Карим не торопится открывать ей, продолжая стоять близко ко мне и сжимать руку своими теплыми пальцами.

— Я пойду. К тебе гости…

— Нимб, — он касается моего лица, вытирая очередную слезу. — Почему ты плачешь? Я не собираюсь тебя..

— Хватит! — выпаливаю резко, потому что просто не могу больше здесь стоять, слушать его, видеть его. Я не могу и не буду. Мне нужно поскорее уйти. Как можно дальше. Чем дальше я буду, тем легче мне станет. Я очень на это надеюсь. Мне нужно подумать, как быть дальше, потому что пока я просто не знаю…

Делаю рывок вперед и резко нажимаю кнопку домофона. Открыть.

— Всего вам наилучшего, — бросаю мужчине и выбегаю за дверь. Не смотрю, идет ли он за мной, я даже толком ничего не слышу. Звуки словно смешались и превратились в один сплошной звон в голове. Слава богу кто-то приезжает на лифте на этаж. Я не смотрю, просто залетаю в лифт и нажимаю долбить по кнопкам, ища нужную. Первый этаж. Вниз. Мне надо вниз.

Слезы текут по щекам, горячие, обжигающие кожу.

Аборт.

Аборт.

Аборт.

Ему на меня плевать.

Плевать.

Когда лифт доезжает до первого этажа и двери открываются, я хочу сразу выбежать, чтобы побыстрее оказаться на улице, но сталкиваюсь нос к носу с Мадиной. Нет желания ей что-либо говорить. Даже "привет", хотя кто бы знал, как мне хочется сейчас всем сделать больно. Так больно, чтобы никакие обезболивающие не помогли.

— А ты что тут делала? — задерживает меня девушка, встав прямо передо мной. Она не заходит в лифт, поэтому двери через несколько секунд закрываются. — Что ты делала у Карима? И почему ты рыдаешь?