— Вы на меня ставили? — опешил принц.

— Ага. И я проиграла десять эров. Была уверена, что ты вылезешь, как только отчалит корабль. Молодец, — искренне похвалила она, — скилл терпения прокачал круто.

— Чувствую себя идиотом, — смущенно пробормотал Рами.

— В круг! — скомандовал Марк, — Прижались все друг к другу плотнее, чем меньше площадь, тем легче переход. Готовы?

— С рождения, — буркнула Верна и небо завертелось над ними адской каруселью.

У подножья Каванараги было уже по-настоящему холодно. Верна немедленно полезла в свой заплечный мешок за шерстяной жилеткой, а Маргарита с любопытством огляделась вокруг себя. Правду сказать, тут было на что засмотреться.

Они стояли на небольшой, относительно ровной площадке, как и все здесь, сплошь покрытой серой пористой породой, мелкой и сыпучей. Чуть поодаль весело перекатывалась по камешкам узкая речка. Или ее стоило называть широким ручьем? Вода в ней была прозрачной до полного неправдоподобия и кое-где отливала в синь.

Маргарита присмотрелась и заметила в камнях самые настоящие льдинки, обкатанные водой до состояния опалов. Красота, но… ее передернуло. Лед речка притащила сверху. Какая же в ней температура воды, если она сумела так обточить льдинки до того, как они растаяли? Руки в нее, однозначно, лучше не совать.

Слева темнел не слишком густой ольшаник. Маргарите хватило одного взгляда, чтобы понять, что дрова придется поискать, с этим туго. Зато небольшая полянка перед ним была похожа на тетрадь неряхи из старого-старого мультика, с зеленой обложкой, обильно уляпанной кляксами чернил. Приглядевшись, девушка поняла, что так выглядит голубика. Много голубики. Невероятно много… Интересно, есть ее можно? Рядом с активным вулканом однозначного ответа на этот вопрос не было.

Конус Каванараги поднимался справа и был густо затянут плотными облаками, тронутыми золотым закатом.

— Разбиваем лагерь, — распорядился Марк, — встанем с рассветом. Обжора, на твой взгляд, сколько продлиться подъем?

— Полдня. Если все будет хорошо. А спуск — еще дольше. По-хорошему, стоило бы заночевать наверху. Если бы это была обычная спящая гора… но сейчас это плохая идея.

Словно в ответ на его слова из недр горы донесся едва слышный гул, а по ногам ударило вибрацией. Маргарита вздрогнула, сердце замерло от настоящего страха. Поймав ее настроение, Марк положил руку жене на плечо, легонько развернул к себе, всмотрелся в сосредоточенное лицо. И подмигнул.

— Разберемся.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась она, — я просто думаю, где дров взять для костра.

— Нигде, — с безжалостной прямотой отозвался Обжора, — на ночь глядя в незнакомый лес тащиться — так себе мысль.

— Но чаю-то хочется.

— Госпожа моя, у нас в команде три огненных мага. Вот пусть и поработают… по специальности.

— Балда, — хлопнула себя по лбу Маргарита, — забыла.

Не прошло и короткой клепсидры, как уютный лагерь был обустроен. Поставлен "домик", раскатаны коврики. В котелке кипела вода, ожидая, когда Верна бросит в нее горсть чайных листьев, а Маргарита длинным засапожным ножом принца пластала хлеб, сыр и ветчину на бутерброды.

Гора время от времени подавала признаки жизни, но после третьего раза уже не вздрагивали. Хотя прислушиваться не перестали.

— Давайте решать, — негромко сказал Марк, когда все расселись вокруг котелка с чаем, — кто идет наверх, кто остается в лагере.

— Жребий? — С набитым ртом предложил принц.

— Хотелось бы более разумного решения.

— Тогда все просто, — Кот мягко улыбнулся, — делимся пополам. Четверо идут, четверо остаются. Две связки по два человека. Обжора идет без вариантов, без горного спасателя подъем не осилить. Рой нужен, чтобы слушать землю. Я — в качестве огнемета, на случай, если какой-нибудь шальной медведь вылезет… И Верна, если кто-то из нас ногу пропорет.

— Огнеметом и я могу поработать, — встрял его высочество.

— Вот и поработаешь. Внизу тоже может что-нибудь вылезти.

— Я должна идти с вами, — сказала Маргарита, преодолевая внутреннее сопротивление, — вместо Верны. Ногу, если что, перевязать смогу, до лагеря дотащим. Я буду нужна. Активный вулкан может выделять двуокись серы, она реагирует с влагой и образует кислоту. Если напоремся на такую радость — действовать нужно будет очень быстро. Могут быть фтороводород и углекислый газ. Этот опаснее всего, у него нет ни цвета, ни запаха. Узнать можно по сонливости и головной боли, но… на высоте в горах и то и другое бывает безо всякого СО2.

— А… радиация? — спросил Марк, — она ведь тоже невидима, я ничего не путаю.

— Нет, — мотнула головой Маргарита, — Лавы с большим процентом радия или урана не существует, спи спокойно. Но, на всякий случай, я и СБМ — 20 взяла.

— Значит, определились, — подвел итоги Марк, — вверх идут Обжора, Кот, Рой и Маргарита. А сейчас — спать. Я дежурю первым.

Лагерь затих как-то очень быстро. Воздух здесь был такой, или день выдался суматошный, но уснули едва ли не раньше, чем легли. Хотя, как выяснилось, не все.

Марк сидел на "воздухе", бездумно глядя на щербатую луну, которая время от времени выглядывала из-за облаков и снова пряталась, и заметил Эшери только когда тот присел рядом.

Они долго не нарушали молчания. Наконец, Кот накрыл своей узкой ладонью руку Марка:

— Я пригляжу за ней. Все будет хорошо.

— Или она приглядит за тобой, — хмыкнул Винкер. — но хорошо будет по любому.

— Маргарита права.

— Права, — согласился Марк. — Это и бесит.

— Хочешь идти сам? Я уступлю, не вопрос. С медведем, если что, и ты справишься.

— С медведем справлюсь, — Марк невесело хохотнул, — а вот с его высочеством — не факт. Если нас обоих туда понесет, он ведь найдет способ увязаться следом. Пусть лучше на глазах будет.

Эшери немного помолчал. Потом, видно, решился:

— Никогда тебя не спрашивал, — начал он.

— Вот и не спрашивай дальше, — обрезал Марк, — незачем. Ответ ты и так знаешь, а я скорее сдохну, чем рот открою. Алета мне дорога. Не как раньше, но рисковать ее жизнью я не готов.

— Как интересно, — улыбка Кота в свете луны казалась задумчиво ускользающей. — А как же, — подбородком Эшери указал на полотняный "домик".

Вопреки ожиданиям, Марк не рассердился. Напротив, жесткое лицо заметно смягчилось.

— Она другая. Ты же не сочтешь меня психом, если я скажу, что верю ей больше, чем себе? Опрометчивые поступки, спонтанные решения… Ошибки из ревности, глупости от обиды и предательство из страха — все это не о ней. Ее душа прозрачна и до самого дна залита светом. Я знаю там каждый уголок — и не устаю удивляться тому, насколько строга ее чистота. Если она обещала беречь себя и вас, значит, сбережет.

Эшери кивнул, то ли соглашаясь, то ли просто показывая, что услышал.

— Ты не псих, — сказал он, наконец. — Но ты психуешь. Уже ждешь, когда мы вернемся — а мы еще даже не ушли. У тебя плохое предчувствие?

Марк предостерегающе сверкнул черными глазами:

— Я в них не верю.

Тихий смех рассыпался в ночи теплым, шуршащим песком.

— Страсти жгучие кометы разбегаются от сглаза.

К чёрту всякие приметы! Но — сбываются, зараза!

— Вот кого бы стоило побросать в вулканы, так это поэтов, — высказал Марк, глядя в сторону.

— От души соглашусь, — Эшери рассмеялся еще веселее, ободряюще тронул Винкера за плечо и растворился в чернильной тьме, оставив его наедине с ночью, то и дело ускользающей луной и дурными предчувствиями, в которые он не верил.

Поднялись засветло. Умываясь ледяной водой, Маргарита старалась мыслить в позитивном ключе, представляя, что просто тонизирует клетки кожи, потому, что это полезно. А вовсе не постеснялась попросить его светлость нагреть ей котелок воды для умывания.

Сам герцог, конечно, не счел бы просьбу оскорбительной… просто не подумал, что, имея под боком восхитительно холодную воду, можно захотеть теплой. Сам он, презрев условности, спокойно плескался нагишом в самом глубоком месте и испытывал от этого такое откровенное удовольствие, что его волны расходились по лагерю кругами, грозя разбудить тех, кто еще дремал.