«Ну и вали, – зло подумал Алёха. – Вот даже птица права: ты просто трусливая дура, в такое влезать – это не передо мной свою крутизну показывать...»

Помянутая сорока тем временем будто воспряла духом, взъерошила перья, а потом перелетела к Алёхе на голову.

– Мы так не договаривались, – возмутился Алёха и попытался смахнуть её с головы. – Я как-нибудь без тебя обойдусь, знаешь ли. И вообще я птиц не люблю.

– Пусть её, – выглядящий то ли расстроенным, то ли разочарованным Бенька явно взял на себя командование этим парадом. – Может, она от Онариша многое слышала. Хочет – пусть едет с нами.

– На моей голове?

Но Беньке эти проблемы точно были до лампочки. Орнели уже исчезла за деревьями, Бенька направился за ней, а Алёха, прокляв про себя все на свете, ворча, поплёлся следом.

– Перестань ты уже выдирать мне волосы! Села – так сиди спокойно, профессор Трелони...

– Я Каррга, – обиделась сорока и в отместку царапнула Алёху ещё раз. – Смотри, парень, сейчас смотри в оба…

Алёха послушался. По крайней мере, он обоснованно посчитал, что запросто может споткнуться, поэтому шёл, смотря себе под ноги. Сорока почему-то клюнула его пару раз в затылок и затихла.

Ещё раз обмозговав все сказанное сорокой и остальными, Алёха пришёл к выводу, что тут все очень странно. И Матиш с Тобешем, и барон.

– Бенька, – позвал он. – Извини, то есть Бенард. Скажи, а почему барону выгодно ехать в столицу, пока тебя нет?

Он в несколько шагов нагнал Беньку и теперь мог практически заглянуть ему в глаза. Бенька, впрочем, старательно отвернулся.

– Понимаешь… ему меня так защищать не надо, – наконец сказал он. – То есть… Орнели далеко, я далеко, и барон может… – он вздохнул. – Я не знаю, как объяснить. Ну, это когда… когда…

– Я понял, – кивнул Алёха, что очень не понравилось сороке, и она ткнула его клювом.

– Не тряси головой, скорбный, – посоветовала она. – Я же так упаду.

– Когда тебя рядом нет, у барона нет того, кем его могут… в общем, это как в… – «в кино», – чуть не брякнул Алёха, но вовремя прикусил язык. – Допустим, если меня хотят заставить что-то сделать, то проще, когда мне можно сказать – а мы, если что, твою жену… убьём.

Бенька покивал, Алёха на радостях тоже хотел, но предупредительно получил клювом и погрозил сороке кулаком. Ну да, именно так и заставляли… Алёха поёжился. Угрожают семьям, а сами вербуют куда-нибудь. Так что барон поступил правильно, когда воспользовался ситуацией и не стал Беньку искать. Может, у него тоже есть амулет? Такой, который показывает, что с Бенькой все в порядке? И поэтому он не беспокоится?

Сорока легко ударила его по макушке. Будто с ним согласилась.

– Тебе не надоело ещё?

Бенька оглянулся, хотя вряд ли принял эти слова на свой счёт.

– Ты бы хотел стать рыцарем, Алох? – неожиданно спросил он.

– Чего? – Алёха даже остановился. – Э-э… нет. Не хотел бы. Зачем? Мне и так неплохо.

Сказал и подумал, что и в самом деле – зачем. Вот если он домой не вернётся, а он, скорее всего, не вернётся, то стоит найти Матиша и безвылазно торчать в его замке или что у него там есть. Мир вокруг? Спасибо, Алёха уже на него насмотрелся. Вот сейчас у него голова чешется, и хорошо, если это из-за того, что сорока щекочет, а то ведь варианты есть разные. Надо будет попробовать волосы сбрить. И бороду… Алёха ощупал щетину. Фу! Но делать нечего. Так что лучше уж в замке сидеть. Наверняка этот старый рыцарь, отец Матиша, знает уйму интересных историй, и лучше слушать про все эти великие битвы в тепле и безопасности. А что горшки выносить… ну и что? Подумаешь. Сколько вон и сиделок, и санитаров? Ничего плохого в этой работе нет, помогать больным людям. Не всем же на Марс летать, да не очень и хочется.

– А жаль, – загадочно сказал Бенька и улыбнулся.

Алёха его не понял. Ну, ему, возможно, и жаль.

– Вырастешь – станешь, если захочешь, – пообещал он, а сорока опять захихикала. Мерзкая птица! Хотя и полезная. Может быть. Или нет.

А потом что-то снова случилось.

Сначала сорока вцепилась Алёхе лапками в голову, а затем Алёха ощутил что-то странное. Потом заржала лошадь и донёсся визг Орнели.

Секунду Бенька стоял неподвижно, потом резко выдохнул и побежал. Алёхе, если честно, бежать не хотелось, и ради трусливой дуры Орнели он бы с места не тронулся, потому что – ага, женщине помогать надо, но это когда она сама чего-то не может, а Орнели может всё не хуже него. Нет, не Орнели была причиной, а Бенька, лыр бы его побрал, потому что он посчитал, наверное, что вот без него никак не обойдутся.

Орнели вопила уже во все горло, и Алёха мстительно решил, что ей действительно помощь нужна. Хотя вот что ей стоило отбросить насильника Силой или что у неё там было? Зачем ей тогда этот дар, права, выходит, болтливая птица?

Сорока летела рядом, Алёха нёсся за Бенькой, Орнели орала, потом лошади начали ржать, не переставая, а ещё отчётливо слышались мужские голоса, и наконец Бенька с Алёхой выбежали туда, где остались их лошади и где сейчас отбивалась от нападавших Орнели.

Алёха только успел увидеть, что её перекинули через седло и что ноги у неё, кажется, связаны, но даже позлорадствовать не успел, потому что почувствовал удар по ногам, споткнулся и растянулся на земле, и рядом с ним точно так же распластался Бенька.

– Лух, гляди, ещё двое! – обрадованно захохотал какой-то мужик. – Вот это улов сегодня!

– Отличный, просто отличный, Карух! – огромный мужик, заросший бородой, присел перед неподвижно лежавшим связанным Алёхой. Бенька, тоже связанный по ногам, извивался и старался встать. – Ух, какие мы грозные! – покачал головой он, когда Бенька попытался дотянуться до него рукой, и прямо из воздуха сотворил верёвку и обмотал Бенькины руки. – Только вот это же слуги. За них много и не дадут.

Карух, очевидно, заткнул Орнели чем-то рот, потому что она перестала визжать, и подошёл ближе. Алёха приподнял голову. Здоровые мужики, не справиться. И очень похожи, наверное, братья.

Так, что-что они собираются с ними делать? Продать?

– Ну ничего, – сказал Лух. – Две лошади, мальчишка и два слуги. Мальчишку можно будет ко двору свезти, может, на что и сгодится.

Здорово, подумал Алёха. Тут все-таки рабство или крепостное право. Но что одно, что другое – ему не легче.

Бенька открыл было рот – и тут же получил кляп. Алёха стиснул зубы, но… «не оказывайте террористам сопротивление», – вспомнил он. Да и то, что он сделает? Так их хотя бы не будут бить. Не убьют же, если решили продать.

– Но-о, – возразил Карух. – Ко двору не возьмут, там совсем маленьких берут в певчие. Вот этого мелкого можно попробовать, – и он указал на Беньку.

Бенька отчаянно замотал головой. «Да лежи ты смирно!» – мысленно наорал на него Алёха, но Бенька, скорее всего, мысли читать не умел.

– За того пацана должны выкуп дать, – сказал Лух, поднимаясь. – На нем герб какой-то, может, чей-нибудь сын?

– Рыцарский герб, наверное, – предположил Карух, – ну, отец заплатит или кому он там служит.

– А если не заплатит?

Карух задумался.

– А что тогда с ним делать? Он точно вольный.

Оба переглянулись. Это были какие-то очень тупые бандиты, но от этого не менее опасные. Например, сейчас они решат, что весь «улов», кроме лошадей, одна помеха, и прирежут их тут на месте.

– Заплатит, – сказал Алёха. – Точно-точно. И хорошо заплатит. Он у него вместо сына.

Значит, Орнели они приняли за мальчишку – это было уже хорошо.

– А, – кивнул Лух, – ну, тогда ладно.

Бенька ошалело смотрел на Алёху.

– И вот за этого тоже заплатят. Его мать… барона любит. И… внук её с ним играет.

Алёха нёс непродуманную чушь, но Лух и Карух поверили.

– Что, богатый барон? – с любопытством спросил Карух.

– Да, – кивнул Алёха – как смог, потому что очень неудобно было кивать, лёжа на земле. И тело все ещё болело. – Только вы нас не обижайте, дяденьки.

– Не обидим! – загоготали оба. Потом Карух велел: