— Пожалуйста, хватит, — прохрипел эмиссар. По разбитому лицу текли кровавые слезы
— Знакомые слова. Где-то я их уже слышал, — задумался иерарх.
Звуки доносились до Полины будто издалека или из-под воды, от вони и нехватки воздуха кружилась голова. Андрей не сразу понял, что девушку трясет. Скорее, почувствовал всем телом. Это отрезвило, словно в пламя его ярости плеснули ушат ледяной воды. Крепко прижав Полину к себе и закрыв ей обзор, маг неразборчиво выругался. Как бы девочка ни мечтала о мести, такое для нее — чересчур.
— Ты не пощадил даже девчонку своей расы. С хера ли ждешь пощады от меня? — процедил иерарх.
Эмиссар лишь тяжело, натужно дышал, глотая горький дым и копоть вместе с последними секундами отгорающей жизни. Андрей в третий и последний раз направил огненную руну.
— Ignis!
Беспощадное пламя охватило еще живое тело, обращая его в пепел и прах. Полина вздрогнула и сжалась, стараясь не дышать. Маг равнодушно скользнул взглядом по еще дымящимся скелетам и сформировал направленный поток Изначальной Тьмы. Обгорелые скелеты на глазах рассыпались едкой трухой. Три душонки, больше напоминающие комки грязи, бестолково метались по камере, ставшей их могилой. Связанные волей иерарха, они даже за Грань уйти не могли. Потоки Тьмы закрутились жуткими воронками, развернулись чудовищными цветами и жадно поглотили отчаянно мечущиеся сгустки, когда-то бывшие людьми. Андрей молча наблюдал, как они распадаются на составляющие, становясь ничем и лишаясь последнего — права на посмертие и малейшего шанса на перерождение. Смерть души. Стирание со Скрижалей Жизни и страниц Мироздания.
Полина чувствовала, что происходит нечто настолько страшное, что не укладывается в голове. От чего волосы встают дыбом, а сознание, не выдерживая, уплывает в спасительную тьму обморока. Девушка держалась за Андрея, как за самую надежную опору. Стальной монолит, ставший ее самым крепким щитом, каркасом и нерушимой стеной.
— Что это? — Полина с трудом подняла на мага глаза.
— Исполнение мечты. Или самых диких кошмаров, с какой стороны посмотреть. Ну все, моя девочка, все закончилось.
Андрей осторожно гладил Полину по волосам и понимал: еще ничего не кончено. Перед взором мага разворачивалась многомерная панорама базы, застрявшей на перепутье миров. Перечеркнутая щупальцами «вилки» и вспышками короткоживущих аномалий, она пульсировала, словно живое сердце или гигантская опухоль. Среди кристальных озер и бескрайней тайги, в месте, которого нет никогда и нигде, ни на одной, самой секретной карте. Уголок первозданного рая, залитый свинцом, грязью и кровью. Ничья земля, ставшая землей смерти. Это место навеки застыло в той осени, где кровавыми звездами расцветала купальница и падал жгучий снег, так и не долетевший до земли. Место, насквозь пропитанное кровью, болью и отчаянием. Место, где мучилась и умирала его любимая. Это проклятое место больше не должно существовать.
— Кристаллы, документы, образцы оружия? — напоследок уточнил Андрей.
— В наших схронах, — доложили руководители подразделений по своим секторам.
— Отлично. Тогда объявляю эвакуацию. Десять минут на то, чтобы покинуть локацию и вывести заложников. До пространственной свертки.
В эфире повисла мертвая тишина.
— Бегом, мать вашу! — нарушил молчание кто-то из командиров. — Скоро здесь будет ад. Не выживет никто.
— Ты… уничтожишь базу? — девушка удивленно подняла глаза. — Ты же так долго ее искал…
— Все, что нужно, я нашел, — руки, плавящие сталь, нежно гладили Полину по голове и плечам. — Самое важное я забрал — их знания, память и живых пленников. А это место искусственно создано, вырвано из материнского мира пространственной магией. Пространственной магией здесь и уберусь. Осталось только одно неоконченное дело.
Андрей открыл портал на нижние ярусы, увлекая девушку за собой. Труп куратора проекта «Восток» лежал там же, где иномирянин провел свои последние минуты и принял смерть. Только не от его руки.
Иерарх снял альционовый перстень и склонился над мертвецом.
— Это твое. Ради этого ты жил, от этого умер. Хотя это всего лишь холодный синий металл, — Знак Власти соскользнул вниз и замер на мертвой руке сияющей каплей. Пространство дрогнуло и застонало и медленно начало выцветать, теряя плотность, краски, запахи и звуки.
Полина смотрела на труп нечеловека, одним словом, одним движением руки уничтожившего ее жизнь. И не чувствовала совершенно ничего. Как будто ее душа и все чувства так же выгорели, выцвели, сгорели. Не осталось ни смрада, ни гари, ни пламени ненависти. Пустота. Вакуум. Абсолютное ничто. Тело, скрючившееся на бетоне — все, что осталось от самого жуткого кошмара. Слишком жалкое, чтобы бояться. Пространство и время вокруг уже не просто стонало или выгорало — рвалось по швам и медленно рассыпалось на фрагменты. Когда-то подобные фрагменты назовут пикселями. Бетонный пол под ногами уже больше напоминал решето.
— Лина, ты еще можешь уйти порталом, — напомнил маг. — Но вот-вот это станет невозможным. Не станет ни базы, ни озера, ни тайги, ни километров воды, ни неба над головой, ни земли под ногами. Сейчас три измерения вырождаются в плоскость, а это зрелище не для людей. Даже с даром Жизни.
— Я останусь, — Полина поежилась, вцепилась в руку иерарха и прикрыла глаза. — Пусть трупы, кровь, пусть хоть весь мир в плоскость, плевать. «Зато с тобой», — мелькнула мысль, которую она так и не решилась озвучить.
Иерарх неразборчиво выругался и прижал девушку к себе, практически впечатал в свое тело, укрывая ее от мира, исчезающего в никуда. Полина не видела, как все вокруг вскипает, распадается и обращается в ничто. Как стонут бетон и сталь, разрываемые на частицы, которым еще не придумали названия. Как больное время рассыпается в квантовую пыль. Как боль и ярость, сплетенные с чистым пламенем, расцветают огненными протуберанцами, пожирая пространство. Смертоносные звезды, так похожие на кровавые таежные цветы. Впервые Полина ощущала, как Сила обретает плоть, как воля становится осязаемой, как покорна и пластична реальность в руках иерарха уровня. Девушка не могла представить границ его власти и ненависти. Как далеко простирается его месть. И насколько сильна, глубока и безгранична его любовь.
Экзарх почти не говорил о своих чувствах. Порой казалось, что их у мага нет совсем. Он вообще мало говорил, их разговоры Полина могла пересчитать по пальцам. Но каждое его слово имело огромный вес, намертво врезалось в душу и память самой нежной паутиной и самыми острыми осколками. В нем невообразимым образом соединялись огненная страсть и холодный рассудок, закрытость и откровенность, строгость и чуткость, осторожность и азарт, леденящая жестокость и безграничная нежность. А что она? В решающий момент даже выстрелить не смогла.
— Прости, я оказалась еще слабее, чем думала, — сдавленно прошептала Полина, пряча глаза. — Никого убить не смогла, тряпка. Даже яйца отстрелить без твоей помощи духу не хватило бы. И до сих пор трясет.
— Глупая, — губы мага нежно коснулись лица, нашли ее губы, даря тепло и поддержку. — Сегодня ты оказалась сильнее нас всех. И сильнее меня. Много ли смелости мне нужно, чтобы отправить за Грань пару десятков бешеных собак? Явно не больше, чем тебе, чтобы вернуться в ад и посмотреть в глаза своему кошмару. Ты спасла жизнь, которую я спасти не мог. И не убила ты не потому, что слабая и безвольная — ты другая. Не такая, как мы и они — ты лучше. Я бы так не смог. Потому что Тьма, Хаос и смерть — часть моей сущности, моей природы. А твоя суть — дарить жизнь. Ангелу не место в аду.
Полина смотрела в бездонные черные провалы его глаз, полные Тьмы и непонятной боли. Словно его черное зеркало отразило ее собственную боль. В ее взгляде смешалось доверие, благодарность, нежность и какой-то потусторонний, запредельный свет. Не было лишь одного — страха. Эта хрупкая, но такая сильная и смелая девочка увидела самую жестокую, бесчеловечную и беспощадную сторону Сильнейшего, но это ее не отпугнуло, не оттолкнуло, не заставило бежать без оглядки. Она почти равнодушно смотрела на мир, расползавшийся по швам, на огненный ад, сотворенный им. Словно ее душа была уже не здесь. Андрей всем существом ощущал, как истончаются и рвутся ее связи с миром живых. Маг жизни. Для них противоестественно убивать, но ничто не удержит душу, решившую уйти. Уйти от жестокости, мерзости, памяти и боли, которую невозможно исцелить. От кошмара, высеченного на сердце и сетчатке глаз вечными письменами, словно древние руны — ранами на теле камня. Как за оставшиеся осколки времени вернуть радость в ее глаза, вселить жизнь, надежду и веру в искалеченную, растоптанную душу? Месть может восстановить справедливость или ее иллюзию, но ее слишком мало, чтобы собрать из осколков разбитую судьбу. Он, Высший маг, глава самого пугающего ведомства сверхдержавы, иерарх долбанного уровня мог практически все. Мог убить кого угодно и как угодно, мог разложить на атомы или схлопнуть в точку ветвь Дерева миров, превратить в излучение Идавелль и уничтожить даже память об этом мире. Но Полину ему не починить. Прошлое неизменно, а он не бог. Она не просила о смерти. Не просила ни о чем. Просто ее линия реальности в этом мире оборвалась. И у него оставались считанные секунды, чтобы найти проклятый выход.
