Из этого и из размышлений в предыдущей главе можно сделать два вывода: во-первых, нуклеарная семья образует способствующую здоровому психическому развитию ребенка основу только в том случае, если она функционирует. То есть если триада отношений – со всей природной амбивалентностью – является преимущественно любовной триадой, и ребенку не нужно бояться, что его любовь к одному члену семьи повредит или приведет к потере другого либо вызовет его ненависть. Если же этого не происходит, то альтернативные формы семьи, несомненно, открывают лучшие возможности для развития!

Разумеется, для этого – вот и второй вытекающий из функций отца вывод – недостаточно просто изменить форму семьи: чтобы расставание родителей, семья с одиноким родителем или отчимом (мачехой), семья с детьми от разных браков или многодетная семья не были связаны с риском структурного дефицита[24], необходимо обеспечить сохранение или создание заново необходимых для здорового развития возможностей внутренней триангуляции. Разумеется, для этого требуется нечто большее, чем просто «дополнительные», «альтернативные» референтные лица:

♦ отношения с третьим объектом должны обеспечивать минимально требуемую интенсивность и непрерывность, гарантирующие интериоризацию триады;

♦ у ребенка должна быть возможность переживания периодической исключенности из отношений (чего нельзя сделать, например, в случае с «тетей», которая всегда играет с ним, когда приходит в гости);

♦ по крайней мере одна имеющая значение для ребенка триада должна включать женский и мужской объект.

Если посмотреть на переживание разлуки и потери с точки зрения процессов внутренней триангуляции, становится ясно, что треугольник внутренних отношений расшатывается (или даже разрушается) в трех местах:

♦ выпадение третьего может произойти в тот момент, когда ребенку все еще нужно наличие реального третьего объекта для закладки внутренних структур (поскольку процесс интериоризации не является единичным событием, а скорее направляет все развитие, вплоть до подросткового возраста, посредством все новых задач, необходимо считаться с распадом структуры в любом возрасте);

♦ силу определяющей функции внутренних триад[25] ребенок познает через фрагментацию самости путем отдаления или потери объекта (естественно, в зависимости от возраста и пола в отношении различных аспектов становления личности);

♦ сведение оставшихся объектных отношений к диадическим меняет их характер не только в смысле регрессии, но также увеличивает их конфликтный потенциал, так что ребенок теряет важную часть внутренней безопасности и защищенности (сравните с тем, как в предыдущей главе Мара с помощью физически отсутствующего, но эмоционально доступного отца смогла без страха пройти и закончить конфликт с матерью). Но это не единственная сложность. Именно потеря безопасности, также и в диаде, дополнительно снижает желание или способность устанавливать отношения с (освобождающими) третьими объектами. Боулби сказал бы, что под угрозой находится система привязанностей, вследствие чего ребенок не может доверить себя другим воспитателям, которые относятся к «системе исследования» (Bowlby, 1973). В используемой здесь системе понятий это означает, что распад внутренней триады на длительное время также снижает шанс построения новых (внутренних и внешних) триад отношений.

Если ребенок не растет в альтернативной семье с самого начала, а она становится таковой вследствие неизбежного события – смерти одного из родителей или расставания (развода) родителей, – то при оценке возможностей развития наряду со структурным аспектом, начиная со второго (максимум третьего) года жизни, необходимо учитывать еще и, при определенных обстоятельствах, травмирующий эффект, переживание разлуки или потери как факта, т. е. всю гамму вызываемых уходом папы или мамы чувств и фантазий: чувство вины, снижение самооценки, страх потери объекта (например, опасения полностью потерять отца после расставания – или, вслед за отцом, потерять и мать), страх возмездия, подавленность агрессивными эмоциями, а также общая регрессия – постоянные последствия переживаний разлуки или потери, которые могут найти свое отражение в широком спектре симптомов (разумеется, они не всегда бросаются в глаза, так что близкие этих детей могут ошибочно считать, будто ребенок не обращает внимания на происходящее). Если ребенку не удается восстановить свое психологическое равновесие в течение следующих месяцев с помощью окружающих, особенно родителей, то результатом станут посттравматические процессы деструктуризации и защиты, которые следует оценивать как значительное повышение предрасположенности к последующим невротическим расстройствам (см. также: Wallerstein / Blakeslee, 1989; Figdor, 1997a).

Если ранее я указывал на то, что никакая форма семьи не может гарантировать здоровое психологическое развитие детей в силу одной лишь своей социологической формы и что для него требуются – совершенно независимо от социологической формы – весьма конкретные отношения, то теперь можно добавить еще один вывод: если создание «новой» семьи находится в причинной и (или) временно́й связи с переживанием разлуки или потери, то присущие ей шансы (повторного) открытия (новых) возможностей развития ребенка будут развиваться только при условии, что новая семья не отрицает своего появления благодаря разрушению,

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.