Так и есть, кирпичи только выглядят одинаковыми, но если присмотреться, то в глаза бросается и их разная форма, и оттенок. Наверное, не учись я на дизайнера интерьеров, тоже не придала бы этому значения, но когда день изо дня три года подряд изучать фактуры и оттенки, поневоле начинаешь автоматические обращать внимание на подобные несоответствия.

— Что такое? — Граз’зт забрал у Тана факел и бесцеремонно протиснулся внутрь.

— Думаю, это тайный ход, — ответила я.

— Тайный ход?

Рогалик выглядел озадаченным. Похоже, для него это стало такой же новостью, как и для меня. А это скверно, ведь тогда никто из нас не знает, как отпереть эту каменную дверь.

На всякий случай, чтобы убедиться, что права, я пару раз надавила на кирпичи: сперва ладонью, потом плечом. Потом, видя мои попытки, на помощь пришел Тан. Передал мне факел — и основательно навалился на преграду. И ничего, ни намека на то, что это можно как-то сдвинуть.

— Давай я… — начал было Хадалис, но я его остановила.

— Это так не работает. Тут, должно быть, спрятан какой-то хитрый механизм. Должно быть что-то, что его открывает: рычаг, кнопка. Что угодно, что не является тем, чем выглядит.

Чтобы объяснить, что я имею в виду, я подергала держатель для факела, закрепленный чуть в стороне, но на той же стене. Само собой, ничего не произошло.

Комнатушка была слишком заставлена вещами, чтобы туда мог протиснуться еще кто-то, кроме нас с Танам, поэтому мы могли рассчитыватьтолько на собственные глаза и уши. И еще на то, что откровенно похожих на рычаг предметов в кладовой почти не было. Я ощупала чуть ли ни каждый кирпич на проклятой стене, но тщетно. Кстати, Рогалик тоже не стоял без дела: краем уха я слышала его жесткий допрос Сад’дары на предмет того, не теряла ли она ключей, не могла ли кому-то «одолжить» их на вечер и тому подобные вещи. Вполне возможно, что наша Медуза Горгона — так я мысленно обозвала любителя штамповать каменных дев — выведала какой-то секрет и при помощи него успешно манипулировала крэсской. Такая версия казалась вполне правдоподобной и очень даже жизненной. Вот только кастелян стояла на своем: ключи в единственном экземпляре и все время при ней.

— Это бесполезно, — сказала Тан, когда мы ощупали чуть ли ни каждый предмет в кладовой, включая корзины и парочку сморщенных корнеплодов на дне одной из них.

— Самая темная ночь перед рассветом, — вспомнила я цитату из какой-то книги, которая всегда помогала мне в трудную минуту. Она была на сто процентов верна: именно когда больше всего хочется сдаться, нужно прилагать вдвое больше усилий, потому что до победы остается всего несколько шагов.

Тан на минуту остановился, посмотрел на меня с удивленной улыбкой. А что я? На всякий случай провела ладонями по лицу — вдруг у меня там сажа. Хотя, конечно, руки тоже не первой свежести.

— Ты никогда не сдаешься, ведь так?

— Конечно. — Что за вопросы? Сдаются слабые люди и те, кто с самого начала недостаточно сильно хотел. — Ты бы тоже не сдался, если бы она была тебе дорога, — шепотом, чтобы услышал только он, сказала я.

— Она была мне дорога, — утонил Тан, тоже шепотом. — До тех пор, пока я не узнал, что был всего лишь винтиком в механизме, который приближал ее к моему брату. Мне, знаешь ли, неприятно осознавать себя марионеткой.

— Куда приятнее манипулировать другими? — поддела его я.

— Если это на благо государства — да, — не стал отпираться он. А ведь если так разобраться — прав. В некоторой степени. С точки зрения правителя, который не боится испачкаться. — Ты ведь тоже понимаешь, что из него никудышный правитель. Да он сам понимает.

— Что вы там шепчитесь? — окрикнул нас Граз’зт, и до меня только теперь дошло, что все это время мы с Таном стоим чуть ли не прилипнув друг к другу. Со стороны наверняка выглядит подозрительно.

— Слуга нашего гостя славный малый, — уже в полный голос бросил Тан, глядя на меня с широченной улыбкой. Вот вроде и копия Граз’зта — а совершенно другие эмоции на лице: больше загадочности, мягче улыбка. Если он хоть вполовину так же обаятельно лыбился принцессе, тогда понятно, почему она не устояла.

Как не неприятно было это осознавать, но наши поиски потерпели полное фиаско. Во всяком случае, у меня кончились мысли и идеи, как еще можно сдвинуть с места чертову кладку. А может ну его к черту? Наверняка у них тут есть подходящего размера молот.

Я с досады пнула валяющуюся на полу корзину, шагнула к двери — и Тан поймал меня за локоть.

— Ты это слышала? — спросил он, прислушиваясь.

— Что?

— Щелчок. Уверен, что…

Ну, конечно же, щелчок! Кнопка! Эх, Машка, детектив без кепки! А слона, как говорится, не заметила.

Я потопталась на месте, отошла в сторону — и мы с Таном в две пары глаз уставились на то, как часть плиты под подошвой моего сапог приподнялась. Я наступила сильнее — плита с металлическим щелчком просела. Ну, вот как можно было с самого начала это не услышать? Мы же с Таном все здесь вытоптали. Наверняка я слишком увлеклась подслушиванием допроса крэсски.

— Наверняка здесь какая-то комбинация, — сказал Тан, когда после пары моих нажатий стенка так и не шелохнулась.

— Или просто еще одна «кнопка», — себе под нос бросила я. Стоя одной ногой на плите, второй ногой наступая на все соседние, до которых могла комфортно дотянуться.

И не прогадала: плитка справа просела, щелкнуло еще дважды — и каменная стенка медленно поползла в сторону.

— Мы отличная команда, — хмыкнул Тан.

— Скажи это еще раз — и я снова с удовольствием почешу кулаки о твою морду, — негромко рыкнул на брата Граз’зт, протискиваясь к нам.

— На этот раз я буду защищаться, — беззаботно ответил Тан.

Я хотела было пойти первой, но он забрал у меня факел и отодвинул с дороги. Логично, ведь никто из нас не знает, что там, в темноте.

А за стеной оказался крепкий каменный коридор, судя по кладке, построенный примерно в то же время, что и замок.

Нужно сказать, шли мы довольно долго. Время от времени Тан останавливался, прислушиваясь. В такие моменты я отчетливо слышала свист ветра, шорохи. Мы не спускались в подземелье, значит, все еще «на высоте».

— Здесь когда-то была еще одна башня, — сказала Граз’зт. — Но из-за подземных вод фундамент треснул, и она рухнула. Еще до того, как замок стал моим.

— Как видишь, кто-то не пожалел времени, чтобы высмотреть лазейку, — предположила я. Есть у меня пара кандидатов на роль Горгоны, но вот… даже не знаю. В общем — чего гадать-то?

В конце концов, закончился даже бесконечный коридор. Закончился аркой, за которой был круглый зал, освещенный тусклым мерцающим светом. Я даже прищурилась, так в глазах зарябило.

— Жопа Седьмого, — сквозь зубы прошипел Граз’зт, и я проследила за его взглядом.

Никакая это не комната, как оказалось. А целый склеп, под завязку напичканный каменными истуканами. Даже навскидку их тут штук тридцать, не меньше. Вряд ли все они пришли сюда по доброй воле, да и позы у некоторых такие, что сразу видно — они от кого-то прикрывались. У вот той крэсски справа до сих пор ужас в каменных глазах.

Стоп. А ведь я ее знаю!

— Это помощница кухарки, — сказала я, указывая на находку.

— И конюх, — подхватил Тан, проходя рядом со статуей рослого мужчины, который застыл в попытке упасть на колени. — Я видел его вчера вечером, живого и здорового.

Мы с Таном переглянулись, понимая друг друга без слов.

— В замке шпион, — сказали практически одновременно.

— Утро задалось, — проворчал Хадалис, проходя рядом. А потом остановился и помахал мне, привлекая внимания.

Рядом, всего в паре шагов, стояла каменная Хи’ла. В последний момент своей жизни она пыталась прикрыться руками, даже отвернулась и закрыла глаза, но и это ее не спасло.

— Я думаю, здесь целый выводок шпионов, — озвучила я свою гипотезу. — И каждый из них маскируется под чужим обличием. Чего уж проще — прикинуться простым слугой. Можно шататься, где хочется, не привлекая внимания и не боясь разоблачения.