Тут Широ показалось, что госпожа Акэбоно ободряюще ему подмигнула, но, конечно, это была лишь иллюзия. Девушки не умеют подмигивать.

В состоянии пришибленности, в котором Широ находился последние полчаса, он не обратил внимания ни на роскошные интерьеры покоев императора, убранных в китайском стиле, ни на угодливую предусмотрительность его слуг, которые помогли гостю избавиться от вымокшего платья и переодели его в ещё более дорогой и красивый наряд, ни на неприязненные взгляды дайнагона Ямада. Только усевшись на подушки с чаркой горячего саке в руках, он начал понимать, что всё происходящее, по всей видимости, не является сном, а представляет собою очень странную явь.

- Ну так какое у вас ко мне дело? – Спросил государь император, устраиваясь напротив Широ. – Верно, важное, раз вы так… рвались попасть ко мне на приём?

- Мне только хотелось увидеть ваше императорское величество, чтобы всю последующую жизнь вспоминать сладостный миг, когда моя душа соприкоснулась с истинным величием… - Фраза была придумана заранее, так что её удалось произнести без заикания.

- О, благодарю, благодарю, вы очень любезны. Поверьте, мне тоже приятно лицезреть вас. Как поживает ваш батюшка, Йомэй-сан? Кстати, я удивлён, что вы так молодо выглядите. Мне казалось, вы должны быть старше.

- Отец здоров и передаёт вашему императорскому величеству заверения в своей нижайшей преданности. Старше? Мне семнадцать лет.

- Как?.. А ведь история с восстанием в Мино произошла лет десять назад или даже больше… Или это было не в Мино?

- Вы путаете, ваше императорское величество, - Ямада-сан желчно посмотрел на Широ. – Йомэй-сан – приёмный сын господина Асакура. А восстание затеял его родной сын, Асакура Торио.

- Вот как! Я и забыл… В таком случае, извините меня, Йомэй-сан. Так вы не родной сын легендарного воина Асакура? Жаль, а я хотел расспросить вас, не передались ли вам по наследству способности вашего отца.

Широ из красного сделался бледным.

- Я много тренируюсь, чтобы стать похожим на моего отца, государь.

- Похвально. Впрочем, в наше время искусство кен-дзюцу перестало быть модным. В стране спокойно, с кем воевать?

- Спокойно?

- Ну да. – Император приподнял чашечку, чтобы служанка налила туда ещё саке. – Посмотрите вокруг, Йомэй-сан! Кругом такая тишь, что даже тоскливо. Я читал, что раньше в нашей стране велись ужасные войны, когда людей выкашивало, как рисовые колосья. А мне не повезло: живу в спокойную эпоху. Кажется, сам готов начать войну, лишь бы не скучать так!

Император весело рассмеялся, давая понять, что шутит. Дайнагон Ямада вежливо улыбнулся, но глаза у него оставались злыми и холодными.

- И против кого же ваше императорское величество хотел бы начать войну? – осторожно поинтересовался Широ.

- Даже не знаю. Против Китая? Или можно углубиться дальше на запад. Я читал, что где-то есть земли, в которых живут люди с глазами цвета неба и волосами из чистого золота. Любопытно было бы на них посмотреть! Как думаете, Ямада-сан?

- Ваше императорское величество знает, что в книгах часто пишут всякие глупости. – Ответил дайнагон.

- Ну как же! Поглядите на глаза нашего гостя. Они не цвета неба, но всё равно необычные. Откуда у вас такие глаза, Йомэй-сан?..

Широ попытался повернуть беседу в нужное русло:

- А как же обстановка в нашей стране? Опасно начинать войну, когда народ столь разобщён…

- Разобщён? – Император удивлённо поднял брови. – Ямада-сан, вы слышите, что говорит этот юноша? Ниппонцы разобщены? Почему бы это?

- Не имею представления, государь. Наш гость очень молод – а молодым, вы знаете, везде мерещатся заговоры.

- Ох, как это верно! Ведь я и когда-то был молод! – Вздохнул император, весело глядя на Широ. – Успокойтесь, Йомэй-сан, страна жива, пока жив император. А я – ха-ха! – не собираюсь умирать.

Широ уставился в свою чарку, на дне которой плескалась прозрачная жидкость. Вот этот взрослый мужчина, ведущий себя, как ребёнок, - и есть император великой страны? Он что, всерьёз уверен, что в его государстве никто ни с кем не воюет? Он вообще, интересно, когда-нибудь выходит из своего дворца?..

- Мне кажется, наш гость уже согрелся и готов уйти, - вмешался в разговор дайнагон Ямада.

- Да помолчите вы! – Император снова подал знак служанке, чтоб подлила саке. – Не обращайте на него внимания, Йомэй-сан. Вам может показаться, что Ямада-сан на вас злится, но это совершенно не так. Всё дело в том, что принцесса Хаядзаки, за которую он вас принял, его давняя и безнадёжная любовь. Только не подумайте, во имя Будды, что вы так уж похожи на принцессу, просто Ямада-сан так ослеп от страсти, что Хаядзаки-химэ мерещится ему за каждым углом!

Кисло улыбнувшись, дайнагон Ямада посмотрел на гостя с таким выражением лица, что можно было не сомневаться: одного влиятельного врага Широ себе уже нажил.

Господа незнакомцы

Высочайших внимания и щедрости Широ хлебнул сполна: скучающий император не хотел отпускать его из дворца чуть не до рассвета, а потом ещё долго настаивал, чтобы гость оставался на ночлег. Дайнагон Ямада, наоборот, с помощью разнообразных намёков желал Широ поскорее убираться. Кончилось тем, что в гостиницу Широ вернулся только под утро, разбитый, обессиленный, и впервые в жизни мертвецки пьяный. Последствия бурной ночи не давали ему нормально жить следующие три дня. Когда его наконец-то перестало выворачивать наизнанку от каждого зёрнышка риса и глотка воды, Широ дал сам себе зарок никогда больше не участвовать в кутежах.

Кое-как приведя себя в порядок, на четвёртый день Широ предпринял попытку спуститься вниз и разузнать у хозяина гостиницы, нет ли каких-нибудь новостей. Новости были: хозяин с поклоном протянул Широ два пришедших на его имя письма: одно от Акио, с просьбой зайти к нему для важного разговора, а другое на тонкой алой бумаге и без подписи. Вернувшись в комнату, Широ с удивлением прочитал:

Слишком многие люди, страдая,

Хворям сердца дают имена.

Он зовёт свою боль «Акэбоно»…

Но увы, не узнать ему правды:

Ведь моя боль «Йомэем» зовётся.

Широ перечитал стихотворение три раза, пытаясь сообразить, что к чему. Это любовное письмо? Для него? Кто-то решил признаться ему в любви?.. Ничего себе!

Напившись крепкого чаю, Широ переоделся и отбыл во дворец. В «комнате с тиграми» его уже поджидал взволнованный Акио:

- Братец, ну и бессовестный же ты человек! Я уж думал, что тебя казнили! Неужели так трудно было послать мне хоть какую-то весточку? Где ты пропадал целых три дня?

Широ стало стыдно.

- Ты за меня беспокоился, Акио?

- А что, так сложно было догадаться?.. Ну что, удалось тебе добраться до императора?

- Удалось… - Широ попытался коротко обрисовать ситуацию, избегая подробностей. Из его слов получалось, что его императорское величество вышел на прогулку в то самое время, когда поблизости околачивался Широ, увидел его и пригласил во дворец.

- Ну и ну… - Выслушав эту историю, с сомнением протянул Акио. – Либо ты невероятно везуч, либо врёшь мне… Ладно, здесь говорить неудобно, пойдём лучше посидим где-нибудь.

В закусочной Широ, которого всё ещё мутило от одного вида пищи, стесняясь, протянул брату полученное утром любовное письмо. Акио старше, у него больше опыта в таких делах, поэтому Широ решил ему довериться.

Акио письмо почему-то ужасно разозлило.

- Вот ведь распутница! – Выругался он, сердито возвращая брату записку. – Ни стыда, ни чести, ни совести!

- Ты о госпоже Акэбоно? – Робко спросил Широ.

- Госпожа Акэбоно! Её зовут Сайто Хотару. Она на десять лет старше тебя и замужем за левым министром Сайто. Акэбоно – это её прозвище. Всех этих чаровниц зовут разными Бабочками, Кошечками, Журавликами и прочими глупыми именами. Императору так проще запомнить! Как ты ухитрился с ней познакомиться?!