Час спустя мы лениво валяемся на подушках в полутьме. Дженна лежит у меня на коленях и уплетает виноград. На музыкальном канале из ретро автомобиля поёт Lana Del Ray, и я тихонько подпеваю песне «Blue jeans».

— Представляю, что подумала Саманта, когда твоя мать ей позвонила, — говорит Дженна.

— Самое ужасное, что она решит, будто это я хотела пригласить её, — с досадой отвечаю я, наблюдая как Тэми, сидящая у настольной лампы, пытается сфокусироваться на 3 D картинке. У неё в руках подарок моей бабушки Ди — большая книга иллюзий.

— Эй, ну хватит глаза ломать, — ворчит Дженна.

— Подожди… Я пытаюсь увидеть слона.

— Станешь косоглазой как белка из Ледникового периода, — хохочет Дженнифер, переворачиваясь на живот. Она делает глоток из фужера. Ей удалось стащить вино из холодильника.

— Сейчас я закончу и мы разложим карты таро. Посмотрим какие пожелания Роуз исполнятся, — Тэми снова отводит картинку дальше, но опять только раздражается. Похоже, увидеть слона в джунглях ей так и не удаётся.

— Онил, у меня есть ещё одно пожелание! — Смит поднимает бокал вверх. Я жду чего такого она скажет. Вряд ли что-нибудь хорошее, судя по тону…

— Я хочу, чтобы твоя задница стала смелее, — вдруг заявляет она.

— Что за странное пожелание? — я беру бокал и отпиваю совсем чуть-чуть. Мне нравится лёгкое головокружение и слабость в теле, и я совсем не чувствую, что пьяна.

— Я про Бренду. Тебе не надоело терпеть от неё унижения?

— Опять ты за своё! — тянет Тэми, отбрасывая книгу. — Отвяжись от неё.

— Слушай, Онил, — Дженнифер садится и складывает ноги по-турецки. — Истоптанные в раздевалке вещи — это перебор. Не кажется? Тэми мне рассказала…

Я знаю, что она права, но ничего не могу с собой поделать. И вообще меня начинает раздражать эта тема. Я ведь не жалуюсь, какая ей разница?

— Иногда ты такая…

— Размазня, — перебиваю я, цитируя слова матери. Так она говорила мне, когда я плакала после соревнований. Задумчиво кручу ножку бокала. — Так и есть.

— Дай мне только одобрение, и я сама разберусь с ней, — она смотрит на меня без тени усмешки. Я отрицательно качаю головой. Да, я знаю, такая девчонка как Дженна Смит, свернёт шею любому обидчику. Но мне не нужна эта защита…

— Не решишь эту проблему — расскажу всё Картеру.

— Не вздумай впутывать его в это, — возмущаюсь я, не веря, что она и правда озвучила подобное.

— А что? — она невинно хлопает ресницами. — Он её быстро вернёт с небес на землю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что за мания защитить сирых и убогих? — нападаю я.

Смит печатает сообщение, ловко взмахивая пальчиками.

— Исайя совсем поехал с этой курицей. Ищет витаминные корма, — прыскает она.

— Вы куда-то идёте завтра? — вспоминаю я, как Исайя кричал Дженне о том, что заедет за ней в семь.

— Завтра я обыграю этого придурка в боулинг. Исайя такой наивный… решил, что он сможет победить.

Я замечаю, как напряглась Тэми. Так бывает всегда, когда речь заходить об этом парне. Она сразу утыкается в телефон, начинает нервничать и смущаться. И почти никогда ничего о нём не говорит.

— Фостер, ты точно не пойдёшь? — спрашивает у неё Дженна, отвлекаясь от смартфона.

— Нет, я не могу, надо маме помочь, — сразу отвечает подруга, укладываясь на диван. Уже довольно поздно, а мы всё ещё болтаем.

— Роуз, может ты пойдёшь? — интересуется Дженна. Я отрицательно качаю головой.

— Я всё ещё наказана до конца недели.

Смит закатывает глаза.

— Роуз, твои планеты крутятся, — выдаёт Тэми, глядя на космическое небо. Я смеюсь. У Дженни звонит телефон. Этот рингтон до сих пор навевает на меня ужас.

— Я сейчас, — шепчет она. — Фостер, это не Исайя, сразу предупреждаю. А то нафантазируешь себе…

Тэми кидает ей вслед подушку, а я растягиваюсь звездой на кровати. Трогаю рукой прекрасную девушку на шее, и смотрю на мигающие разными цветами шары. Думаю, о том, как отнесётся к такому подарку мама. Всерьёз собираюсь его прятать какое-то время. Ей ведь совсем необязательно знать всё… Слышу, что Тэми умиротворенно храпит. Я встаю, делаю звук телевизора тише, накрываю пледом Тэми, и выключаю ночник.

Минут через десять возвращается Смит. Даже в полумраке мне удаётся уловить странное выражение её лица. Ума не приложу, что случилось. Обеспокоенно заглядываю ей в глаза, но она отворачивается.

— Иди сюда, — тихо предлагаю я, показывая в сторону ванной.

Я твёрдо намерена узнать, что произошло, но будить Фостер не хотелось бы. Дженнифер нехотя плетётся за мной. Мы прикрываем дверь и замечаю невероятное. Дженна Смит напугана до чёртиков.

— Эй, что такое?

Она садится на край ванны. Смотрит на меня долгим взглядом, будто решает рассказывать мне или нет. Я не хочу давить на неё.

— Можешь здесь побыть, если нужно, — порываюсь уйти, но она берёт меня за руку. Ладонь словно ледышка, и я чувствую, как она дрожит всем телом.

— Знаешь, я ведь и сама боюсь некоторых вещей, — грустно начинает она, опуская взгляд. — Так что я не так уж сильно от тебя отличаюсь…

Я не узнаю свою подругу. Она всегда такая смелая и уверенная в себе… Я сажусь рядом и аккуратно дотрагиваюсь до её плеча. Даже предположить не могу, что именно так напугало и расстроило её.

— Мне звонила Эмили. Моя мать.

Обычно Смит ничего не говорит о своей семье, но сегодня она, видимо, решила нарушить правила.

— Мой отчим, Дэвид, объявился…

Я не знаю, что она хочет этим сказать, но в её взгляде читается ненависть и злость.

— Он вернулся из-за меня, спрашивал где я, и как себя… чувствую. Сказал, что сожалеет.

Она нервно касается лба, и я вижу, что у неё трясётся губа. Дженна напрягается, резко вдыхает, а потом вдруг начинает плакать и не может остановиться. У меня внутри всё обрывается, и появляется недоброе предчувствие.

— Дженна… Он… он обижал тебя? — осмеливаюсь спросить я. Она молчит некоторое время, а потом слова начинают потоком сыпаться на меня.

— Это был мой день рождения, Онил. Мой отчим Дэвид пришёл пораньше с работы, приготовил праздничный обед, и предложил начать без мамы. В тот день она как обычно задержалась в офисе.

Я вижу, как тяжело ей говорить, и начинаю понимать, что произошло что-то страшное. Она смотрит прямо перед собой, и в её голосе столько боли, что мне становится не по себе…

— Я согласилась, мы пообедали, а потом… тело вдруг онемело, стало будто ватным и я перестала его чувствовать. Совсем.

Я в ужасе распахиваю глаза.

— Он отнёс меня на кровать, оставил одну, но… ненадолго.

Я крепко обнимаю её, по моим щекам льются слёзы, и я отчаянно не хочу слышать то, что она скажет дальше. Она напрягается ещё больше, и судорожно сглатывает.

— Я не могу выкинуть из головы тот день, Роуз. Мне кажется, что его мерзкие руки будут вечно меня преследовать. И этот его отвратительный голос, которым он повторял «моя сладкая Дженнифер»

— Почему он не в тюрьме? — спрашиваю я дрогнувшим голосом. Мне не хочется думать, что этот человек живёт спокойно после содеянного.

— Мама вернулась и застала его. Я лежала абсолютно обнажённая на кровати. Не чувствовала ни холода, ни чего-либо ещё. Даже саму себя не чувствовала…

Я сжимаю её так сильно, словно это может помочь ей всё забыть. Не представляю, как она пережила весь этот кошмар.

— Всё в порядке, Онил, чего ты ревёшь? — я чувствую, как она пытается улыбнуться. Отодвигаюсь от неё, и смотрю в её кристально синие глаза.

— Твоя мама…

Дженна опускает взгляд и теребит свой браслет.

— Что она сделала, Дженна? Вы вызвали полицию? — настойчиво спрашиваю я. Смит встаёт лицом к зеркалу и вытирает глаза тыльной стороной ладони.

— Роуз, она была шокирована, а он этим воспользовался, чтобы ускользнуть.

Я с тревогой смотрю на подругу. Она ополаскивает лицо холодной водой.