— Ну эта, как её… Всё время имя забываю. Ну которая старухина приживалка.

— Пирея?! — в один голос воскликнули девушки.

— Она самая, — обрадовалась подсказке Сиана.

— И с кем? — сбавляя темп спросила Катания.

Сиана, не ожидавшая задержки, уткнулась носом в жёсткую спину.

— Я точно не знаю, но кажется со всеми на кухне, — растеряно моргая, сообщила управляющая.

— Знаешь что, — предложила Алька, — ты сбегай за госпожой Ласки, а мы попробуем разобраться из-за чего сыр-бор.

Сиана понятливо кивнула и затрусила в сторону центрального зала.

— Помни о связи, — заорала ей в спину Катания.

Быстро удаляющаяся фигурка только головой кивнула.

Руководящие дамы появились на кухне в тот самый момент, когда разгорячённая спором госпожа Пирея пыталась вырвать из рук повара блюдо за которое бедняга держался обеими руками с упрямством бультерьера.

— Что здесь происходит? — потребовала ответа Катания.

На кухне моментально воцарилась тишина, нарушаемая только слабым бульканьем густого соуса на плите.

— Госпожа генеральный директор, — начал вежливый повар.

— Это безобразие необходимо прекратить, — перебивая его, потребовала стареющая дама.

— Что именно, госпожа Пирея? — стараясь сохранить нейтральный тон спросила Алька.

— Это кухонное самоуправство, — возмущённая дама хлопнула по кухонному столу и над ею ладонью поднялось мучное облачко.

„Хорошо. Что это всего лишь мука.“ Подумала Алька.

«Вот кто настоящая ведьма.» — Откликнулась Мелина.

«А что ты тут делаешь? Ты же собиралась заступить на смену к началу банкета.»

«Не спится что-то. И потом мне тоже интересно.»

«Что может быть интересного в скандале?» — Удивилась Алька.

«Всё зависит от участников скандала.» — Заявила Мелина, но развить свою мысль не успела. Настоящая ведьма, тоесть ведьма по характеру, пошла в атаку.

— Кто дал этому, простите за выражение, поварёнку право здесь командовать. Я не допущу примитивности на этой кухне, — орала красная от гнева дама, — и не надо у меня перед носом своей писулькой махать.

— Это не писулька, а составленное меню, — пытался оправдаться повар, — я готовлю всё как было запланировано.

— Тобой же и запланировано, таракан кухонный!

— Чем вас не устраивает сегодняшнее меню, госпожа Пирея? — Алька очень старалась говорить спокойно.

— Всем! Абсолютно всем. Меня вообще это меню не устраивает.

— Вы же разумная женщина и должны понимать, что за три часа до приёма никто изменять список блюд не будет.

— Тогда отмените приём, — потребовала дама и, сложив на груди пухлые руки, уставилась на опешивших девушек взглядом загнанного в угол борова.

— Вы вообще соображаете, что говорите? — зашипела в ответ Катания, — вы хотите чтобы мы захлопнули двери перед нашими гостями только потому, что вам не нравится меню? Да кто бы такая?!

— Я дочь славного рода, — с достоинством сообщила отважная женщина, — и я не допущу позора!..

— А я не допущу вас на…

— Катания, позволь мне, — вмешалась Алька, — госпожа просто не понимает. Позвольте мне вам объяснить, госпожа Пирея. Мы не в резиденции славного рода, а в торговом центре, и наши гости не родовитые снобы, а потенциальные клиенты. Наши взаимоотношения просты и прозаичны — мы им товар, они нам деньги.

— Короче, — вмешалась Катания которой весь этот разговор уже порядком надоел, — банкета не будет. Будут закуски и выпивка.

— А как же… — до принципиальной дамы начал доходить смысл слов.

— Застолья не будет, — чётко повторила ведьма.

— Что у вас здесь происходит? — на пороге кухни появилась наряженная в кринолин госпожа Ласки.

— Забирайте свою ханжу и примите мои соболезнования, — Катания насмешливо поклонилась.

— Пирея, что ты делаешь на кухне?

— Я просто зашла проверить…

— Я же просила тебя идти в примерочную, — напомнила весёлая старушка своей компаньонке, — это совсем в другой стороне. Или ты не будешь одевать кринолин сегодня?

— Но Фарея, дорогая, ты даже не можешь представить себе, что здесь происходит…

— Ну почему же не могу. Очень даже могу. Я принимала самое активное участие в составлении меню, — похвасталась её родственница.

— Но как же так? Что о нас подумают?.. — на глазах женщины блестели слёзы обиды и непонимания.

— Почему о нас должны думать? — удивилась госпожа Ласки, — сюда придут не на нас с тобой смотреть и не о нас говорить будут. А, я кажется поняла, — воскликнула она, словно о мысль споткнулась, — я поняла, что тебя беспокоит. Пирея, глупая девочка, ты здесь такой же гость как и все прочие. Что ты вообще забыла на чужой кухне? Марш от сюда. Я бы посмотрела на тебя если бы кто-нибудь из наших гостей сделал замечание нашему повару.

— Но ведь о вашем участии все знают, — продолжала упрямится компаньонка.

— И все завидуют. Так ты собираешься переодеваться? — и не дожидаясь ответа, старая дама, качнув кринолином, покинула кухню.

Компаньонка, подхватив юбки, кинулась следом.

По кухне пронёсся вздох облегчения.

— Благодарю за вмешательство, — молодой повар смущённо улыбнулся, — я уже боялся, что мы вынужденны будем применить более веские аргументы.

Алька краем глаза заметила как его помощники поспешно возвращают на места эти самые аргументы. Довольно веские на вид.

— Будем считать инцидент исчерпанным. Занимайтесь своими делами и не впускайте сюда посторонних, — посоветовала на прощанье Катания.

— Ты знаешь, — говорила Алька, торопясь за стремительной ведьмой, — отвага этой женщины вызывает у меня уважение. Одна против всех этих скалок и сковородок…

— Никакая это не отвага. Обычная глупость, — перебила её Катания, — ну и упрямство конечно.

— Геройские поступки совершаются именно такими принципиальными упрямцами.

— Или глупцами, — добавила ведьма.

— Историю пишут победители, — заметила Алька, любительница философских рассуждений.

— Истории пишут все, только не все истории помнят.

— Ничего, мы напомним, — пообещала Алька, ободряюще пожав сухие пальцы ведьмы.

***

Гости потянулись тонким ручейком.

Алька даже забеспокоилась, что этот ручеёк вскоре иссякнет. Но госпожа Ласки только беззаботно рассмеялась.

— Это такая игра. Называется — „Кто важнее“. Правила игры просты: кого дольше ждут — тот и главный.

— Мы никого ждать не будем, — заявила Алька твёрдо, — опоздавшие будут подбирать остатки.

— Очень верное решение, — одобрила старая дама.

— Сиана, выпускай девочек, — распорядилась Алька.

Зал потихоньку заполнялся гостями. Они медленно кружили по напольной мозаике, закидывали вверх головы что бы полюбоваться сиянием великолепной люстры, рассматривали стены увешанные образцами ткани и феерическим разнообразием шляп. У прилавков с украшениями и нижним бельём замедляли свой неторопливый променад, но надолго не задерживались, словно старались свой интерес не демонстрировать. Но возгласы удивления и восторга нет-нет, да и взрывали сдержанный гул голосов.

Стоя у подножия беломраморной лестницы, в тесном кругу своих соратниц, Алька испытывала ни с чем не сравнимое чувство торжества. Это было даже круче торжественной церемонии вручения дипломов. Тогда Алька шла за своим красным пропуском в успешную жизнь счастливая, но смущённая под снисходительно-ироничными взглядами однокурсников. Сейчас её душа ликовала. Просто ликовала, наслаждаясь пьянящим вкусом победы.

По залу прокатилась лёгкая волна, головы повернулись и в зал внесли подносы с закусками и напитки.

Народ оживился.

Голоса зазвучали громче и уверенней.

Послышался смех.

Алькины сообщницы выдохнули с облегчением.

Настала очередь моделей.

Они спускались вниз по лестнице под звуки, небольшого оркестра, устроившегося на балконе, и их кринолины раскачивались в такт звучащей музыке словно девушки не шли, а плыли вместе с мелодией.

Зал замер.

Пожалуй Алька была единственной, кто не следил за нисхождением в мир людей богинь моды.