Естественно, по части «теории марксизма» он соображал лучше всех и без всякого сомнения – даже лучше самого меня. Я, в наших с ним идеологических «баталиях», мог его обыграть - только за счёт лучшей тактики спора, наработанной «практически» прожитыми годами.
Как-то уже после окончания ремонта «Француза», уже довольно поздним вечерком он пришёл ко мне домой и краснея как красна девица - предоставил мне «на суд» свой первый «труд» по теории марксизма, написанный в обычной школьной тетрадке с портретом Бухарина на обложке. При нём внимательно всё прочитал, делая исправления в орфографических и прочих ошибках.
Конечно, наивняк просто дикий!
Однако, вслух сказал ободряюще:
- Очень хорошо – просто свежая струя воздуха в затхлом помещении! Но, тебе надо ещё работать и работать над статьей, Кондрат. Вот в частности в этом месте, ты пишешь… А, надо вот так… А эту мысль надо развить – слегка переделав… А вот это – КЛАСС!!! Однако, требуется ещё работать и работать…
С тех пор он довольно часто стал бывать у нас с «заветной» тетрадочкой, принося исправленный текст – который постепенно, незаметно для него самого, стал уже не его, а моим.
Наконец ближе к концу лета, статья Кондрата Конофальского под нейтральным заголовком «К вопросу об задачах Союза молодёжи в текущей период» и под псевдонимом «Товарищ Че», была опубликована в губернской молодёжной газете… Всесоюзной «Комсомольской правды» ещё не существовало. В относительно небольшой по объёму статье, интересующий нас вопрос - об возможности построения социализма в отдельной стране, был упомянут лишь вскользь - однако вызвал хоть и непродолжительную, но яростную дискуссию.
Кондрат был вельми опечален резким неприятием самой идеи читателями, но я его утешил:
- Главное, тебя заметили! К тому времени, когда сама история убедит большинство твоих критиков в твоей правоте - у тебя уже будет имя.
И будущий теоретик марксизма принялся за новый «труд», по тому же вопросу…
Эх, скорее бы уже мой комп к чему-нибудь «электрическому» подсоединить. С «Вордом» да с «послезнанием», мой «теоретик» - таких «нетленнок» напишет!
Наш «Домовёнок» - Кузьма Рубцов, то есть, кроме того, что был рядовым комсомольцем, собрав человек пять-шесть «левых» - таких же как он «юных техников», вёл потихонечку (как умел) кружок автодела в гараже волостного Совета. Фрол Анисимов, хоть и шипел как гусак - но иногда предоставлял свой «Бразье» в их распоряжение под моим присмотром и гарантией, что те ничего лишнего не сломают. Ну, а во время достаточно частых мелких поломок, эта французская лохматина была в полной их власти – я лишь советы «со стороны» давал… Со временем, привёз обратно разобранный «родной» двигатель в качестве наглядного пособия - на первое время этого хватало.
Одновременно, мы с Кузькой стали присматриваться к этим самым «лишним» деталям. Четырёх- «горшковый» двигатель «Бразье», как я уже говорил состоит из двух отдельных блоков цилиндров на одном картере. Один из них только в переплавку и годен, а вот второй…
Остальные члены нашего комсомольского актива, со временем как-то охладели к идее сконструировать «народную» моторную телегу, а эти нет! Конечно же, я помогаю им чем могу и не только добрым словом и мудрым советом. Однако, особо не балую – талант должен быть голодным и, до многих вещей доходить самостоятельно… Поддерживаю их энтузиазм на определённой «планке», но не более того.
Санька да Ванька Телегины забросив автодело, всерьёз увлеклись футболом совмещая его со строевой подготовкой. Михаил Гешефтман – которого я вполне официально назначил тренером по футболу и неофициально – «фельдфебелем-шкуродёром», создал из их сверстников две полные команды во главе с капитанами-близнецами и гонял их «в хвост и в гриву».
Между «командами-отделениями» разжигалось соперничество за первое место – как моральные, так и материальные: я из своих весьма скудных средств выделял малую толику на призы. Чаще всего это были какие-нибудь сладости.
Ох и, страсти кипели при «товарищеских» матчах… Ох и, «зарубы» иногда происходили…
Весь посёлок сбегался посмотреть!
Кроме этого, со временем я скинул на Барона и всё своё «бумаготворчество» на полустанке - в отряде военизированной охраны он как бы стал внештатным писарем. У Мишки был удивительно красивый почерк…
Просто золото, а не почерк!
Таким образом, после того – как я расставил «всех по местам», у меня образовалось просто уймище свободного времени.
***
Как-то раз меня на комсомольском собрании спросили:
- Что такое «социализм», Серафим? Только простыми словами – не как в книгах?
- «Социализм» в моём понимании, когда государство и общество в целом – социально-ответственны перед каждым человеком. Когда выполняются его права на труд, на образование, на медицинское обслуживание и пенсионное обеспечение в случае нетрудоспособности или при наступления старости.
С такой точки зрения поздний СССР, да – был социалистическим государством.
- А что такое «коммунизм»?
Я вздохнул: как ответить на то, что сам не понимаешь?
- Скажу стихами Владимира Маяковского:
- «Если мы коммунизм построить хотим,
Трепачи на трибунах не требуются.
Коммунизм для меня -
Самый высший интим,
А о самом интимном -
Не треплются29».
Когда провожал Елизавету, она спросила:
- Признайся, Серафим – это твои стихи, а не Маяковского?
- Не признаюсь!
***
Хотя по уговору между мной и Анисимовым, я могу иметь брать «Бразье» для ежедневных поездок на полустанок, я особо часто делать этого не стал – предпочитая ходить пешком, если нет какой поспешности. Зато, на третий день же день после завершения ремонта и сдачи «Француза» под ключ, я съездил в закрытый после Октября старообрядческий женский монастырь и хорошенько его обследовал.
Ну, несколько не соответствует моим представлениям о монастырях… Никаких высоких каменных стен, башен – в которых томились и проливали слёзы русские царицы, попавшие в немилость охладевших к ним самодержцев-прелюбодейцев… Несколько двухэтажных зданий, построенных квадратом, глухой стеной наружу – среди которых возвышалась громадой «небоскрёба», церковь с высокой колокольней – когда-то, увенчанной восьмиконечным старообрядческим православным крестом… Колоколов, кстати, тоже уже давно нет – как и многого другого: монастырский комплекс варварски разграблен местными крестьянами – всё ценное, что смогли отломать – отломали и унесли.
Однако, сами здания – весьма добротные и с приличной толщиной кирпичных стен, целым-целёхоньки! По кельям подсчитал: народу здесь «женску полу» - под триста душ или поболее того, проживало.
Это хорошо…
Большая каменная конюшня, коровники: земли кругом непахотные, зато выпасные – поэтому экономика монастыря держалась исключительно на молочном животноводстве. Когда мужики приватизировали скот - монахиням элементарно нечего стало кушать и, они кто не разбежался отсюда сразу - тот помер в первую же зиму.
Маслодельня, сыродельня, заполненные грунтовой водой погреба-ледники… Здесь было целое подземелье, про которое местные детишки рассказывают обычные в их возрасте страшилки. Пункта забоя скота, здесь принципиально не имелось – монастырь как никак, всё же. Невысокий деревянный забор вокруг всего хозяйственного комплекса и деревянные же вспомогательные хозяйственные пристройки за ним. Ну и естественно, заброшенное людское кладбище на ближайшем пригорочке - где хоронили монахинь и, в другой стороне – скотомогильник, где зарывали павших животных.
А места вокруг – воистину живописные и ни одной души вокруг…
