Сумрак не чувствовал усталости. Да и вообще ничего не чувствовал. Он действовал, словно по какому-то автоматическому алгоритму, отслеживая, предугадывая и опережая действия соперника, временами, как будто сливаясь с ним в единое целое и начиная видеть его глазами, а временами даже воспринимая события со стороны. Это было не совсем привычно, но и не удивляло. Учитель говорил, что такое возможно при определенной степени концентрации, только вот прежде не выходило… Ну, надо же когда-то начинать.

Третий Страж особенно не хотел сдаваться. Он юлил и берегся, все время пытаясь зайти за спину, совершая внезапные прыжки и постоянно держа наготове занесенный над головой хвостовой шип. В какой-то момент ему удалось выбить из рук охотника копье и прижать воина к стене, заставив мелких «зрителей» броситься врассыпную, но торжество оказалось временным. Обвиснув в захвате, Сумрак зацепился одной ногой за нижнюю конечность Жесткача, а ударом второй переломил ее, прежде, чем Страж успел воспользоваться внутренней челюстью или хвостом. Тварь пошатнулась, разжав лапы, и наклонилась, ища опоры, а вслед за тем наручные лезвия яутжа вошли в ее тело на всю длину между первой парой дыхательных трубок и основанием шеи. Метнувшийся хвост еще успел вонзиться охотнику в левое плечо, а потом дичь испустила дух, добитая ударом, что практически рассек ее шею пополам.

Отшвырнув мертвого Стража в сторону, сын Грозы поднял копье и повернулся к царице улья. Та по-прежнему оставалась недвижима, однако скопления Трудного мяса вдоль стен нехорошо зашевелились…

«Госпожа?»

«Я и ты — умрем оба».

«Или только ты».

В этот же миг Матка вскинулась на ложе и, высоко задрав голову, испустила пронзительный клич. Повинуясь ему, твари замерли вновь, преданно уставившись на свою Королеву, и та начала медленно вставать. Мощные задние лапы уперлись в пол, и отросшие пластины экзоскелета заскрипели друг о друга, когда конечности напряглись, с усилием распрямляясь в суставах. Яйцевой мешок колыхнулся, как огромное желе, и его стенки натянулись. Матка вновь разразилась оглушительным криком и выгнула спину, еще сильнее поднимая свое тело, после чего резко и сильно рванулась вверх. Послышался мерзкий звук лопающейся ткани, и потоки слизи устремились вниз, вытекая из-под груди и живота гигантской твари. Мешок не выдержал и стал отходить от ее тела под собственной тяжестью.

Королева дернулась еще раз, потом еще и еще, пока, наконец, бесполезная ныне груда студенистой плоти не отделилась полностью, оставшись раскачиваться в гамаке. Из места разрыва хлынула кислота, но хозяйка улья, не обращая внимания на смертельную рану, перешагнула ложе и, распрямившись во весь свой невероятный рост, направилась к замершей в ожидании фигурке охотника. Приблизившись к Сумраку, Матка склонилась, припав на передние лапы, и ее голова вновь оказалась напротив его маски. Чуть поколебавшись, сын Грозы опустился на одно колено и вгляделся в зловеще-прекрасный лик царственной твари, одновременно стаскивая с правой руки перчатку. Ему вдруг необъяснимо захотелось дотронуться… Он спросил разрешения, и Королева позволила. Затаив дыхание, Сумрак прикоснулся жесткому и вместе с тем пластичному, похожему на прохладное полированное дерево покрову, осторожно проведя вдоль ребристого горла и твердой нижней челюсти Матки.

«Ты совершенна. Ты знаешь это?»

«Знаю».

«Но я должен сделать это. Обещай, что не будешь держать на меня зла, ведь память твою почтит та, что так похожа на тебя».

«Обещай, что, когда будешь умирать, то не обратишь свой огонь против моих потомков. Тогда моя смерть не станет напрасной».

«Клянусь».

«Я не держу зла».

Сумрак отпрянул и сразу откатился в сторону, когда внутренняя пасть Матки метнулась, быстрее молнии, целясь в его голову. Да, он знал, что Королева поступит именно так. И тоже не держал зла. Мгновенно вскочив на ноги, самец бросился бежать, так как уже в следующий миг страшные челюсти щелкнули над тем местом, где он только что лежал. Королева взревела негодующе и, тяжело развернувшись, бросилась следом, громыхая массивным панцирем. Пытаясь выкроить пару секунд на обдумывание ситуации, воин спрятался за одним из вертикальных воздуховодов, но сокрушительный удар гибкого хвоста тут же снес конструкцию и далеко отбросил самца вместе с грудой обломков. Грудь пронзила сильная боль, и дыхание перехватило, но Сумрак усилием воли заставил себя дышать и не чувствовать, а потом встать и отскочить снова. Лапища Матки попыталась раздавить охотника, но промахнулась, оставив в полу вмятину. Самец успел проскочить под впалым брюхом, с которого все еще дождем лилась кислота. Поверхность «дома» задымилась, но выдержала, хотя, повторять подобное второй раз, наверное, уже не следовало… Оказавшись позади твари, Сумрак сорвал перчатку со второй руки и крепче взялся за копье. Так он лучше чувствовал свое оружие.

Матка переступила лапами и повернулась, рассерженно сбив хвостом еще несколько конструкций, после чего совершила новый бросок, одним прыжком покрыв расстояние до противоположной стены. И вновь охотник увернулся от ее когтей, успев нанести копьем рану в область шеи — именно туда, где недавно удалось нащупать более тонкое место. Тварь взвыла и отскочила, зацепив короной верхний воздуховод и обрушив его на себя, а Сумрак уже заходил с другой стороны, ловко перескакивая через хлещущий хвост.

Сколько они так метались от стены к стене, распугивая и давя молодняк Жесткачей, было ведомо одним богам. Сын Грозы не следил за временем — ему и без того много за чем приходилось следить: за пастью, за когтями, за хвостом Священной Дичи. Проводник молчал, но оно было и к лучшему. Честно говоря, сейчас охотник даже позабыл о его существовании, и невесть откуда взявшийся голос мог лишь не вовремя отвлечь внимание, но никак не помочь.

Он чувствовал, что уже выдыхается, но собирал волю в кулак и нападал снова и снова, ибо видел, что устала и соперница. Не привыкшая к активному движению, да еще и не получавшая в последнее время пищи и воды, она ослабела раньше, чем предполагалось, и вот уже ее ноги начали заметно подгибаться, а движения замедлились. Но даже в таком состоянии Королева представляла собой огромную опасность, превосходя по силе любого из ранее встречавшихся Сумраку противников. Замешкавшись, самец пропустил еще один удар, и когти Матки сорвали со спины охотника батарею плазмомета, пропоров скафандр и плоть под ним. Тварь попыталась ухватить воина и пригвоздить его шипом, но часть амуниции, оставшаяся в ее лапах, спасла сыну Грозы жизнь; хвост пронесся мимо, чиркнув концом по бедру и опрокинув охотника, спустя же секунду тот был снова на ногах.

Схватка затягивалась. Сумраку удалось нанести хозяйке улья несколько ощутимых ран, но ни одна из них не смогла свалить Матку, и гонки по реакторной продолжались. Наконец, решившись на крайние меры, самец позволил Королеве загнать себя в угол. Хватаясь за единственный шанс из тысячи, воин подпустил тварь ближе и метнул копье, целясь в глотку. Оружие попало в цель, но вошло неглубоко, лишь сильнее разозлив чудовище. Матка забилась и, пытаясь ухватиться за древко, начала крутиться на месте, руша остатки труб и волноводов. Нужная мысль пришла мгновенно. Сумрак выхватил сетемет и запустил несколько снарядов, спутав таким образом ноги и хвост бестии. Королева попыталась сделать шаг, пошатнулась и, вырвав-таки из шеи копье, грохнулась на брюхо, взметнув во все стороны кислотные брызги. Но сдаваться она не собиралась, а, вместо этого, поползла вперед, опираясь на передние конечности и яростно дергая задними. Натянутые струны сетей принялись лопаться одна за другой, однако свою службу они уже сослужили. Подхватив оружие, охотник подскочил к распростершейся твари сбоку, и проворно взбежал к ней на спину, вогнав наконечник копья под корону. Матка заверещала и, порвав остатки пут, рывком поднялась, пытаясь стряхнуть с себя наглеца, но тот накрепко вцепился в свое оружие, упершись ногами в основания дыхательных трубок Королевы, а копье, в свою очередь, накрепко засело в ее покровах. Тварь выгнула спину и тряхнула головой. Сумрак, с немалым трудом сохранив равновесие, сильнее налег на древко. По огромному бронированному телу прошла дрожь, и царица Жесткачей споткнулась. Сумрак зарычал и протолкнул оружие глубже…