Даньку поразил фонтан-шар - он долго и пристально его рассматривал, а потом несмело, словно боясь испортить только ему виденную картинку, подошел и толкнул мраморный шар. Последний, поддаваясь давлению воды, банальным законам физики и усердию младшего, с легкостью развернулся в заданную Даней сторону. Таких громких криков восторга я уже давно не слышала от сына. А Кир, наблюдая за братом, даже не стал объяснять устройство фонтана, так и оставляя младшему легкий след сказки.

Затем сыновья громко спорили, пытаясь попасть в Чижика-Пыжика, расположенного на гранитном берегу Фонтанки, монетками. И тут уже громко от счастья кричал Кир, когда ему удалось попасть на маленький постамент памятника монеткой, обнимая меня в свои крепкие, уже совсем не детские объятия, и ехидно насмехаясь над братом. Бурный смех вызвал у нас у всех памятник Гоголевскому 'Носу', и мальчишки, уже не стесняясь окружающих, активно обсуждали, что можно унюхать с такой смешной частью лица, которую изобразил художник. Долго мы обсуждали Сфинксов с разбитыми носами, установленными на берегу Невы, пытаясь убедить Даню, что изображая человека в таком виде, древние египтяне верили, что ему будет хорошо в последующей жизни.

Я наслаждалась ночным Питером, когда в один из вечеров небо затянуло тучами, и полил мелкий дождик. В тот день мы запланировали ночную экскурсию по городу с осмотром всех разводимых мостов. До автобуса, который возил всех желающих насладиться видом поднятых мостов, оставалось пару часов, и мы, не суетясь, брели по городу, разглядывая архитектурные памятники города, украшенные световой иллюминацией. Меня покорил внешний вид 'Спаса на крови', который усиливался голубой подсветкой, создавая абсолютную иллюзию, что храм не имеет крепкого основания, и словно плавает в воздухе.

Мальчишки мои, сначала молча наблюдали подьем Дворцового моста, который мы проходили еще днем пешком, а потом жарко обговаривали насколько возможно поднять в вертикальное положение таких мощных два крыла моста.. Они жадно разглядывали, как движутся поднимаемые вверх фонари, поскольку сквозь мелкую сырость было плохо видно очертания самого моста. После эмоциональной дискуссии, уже более спокойно, через окно экскурсионного автобуса, рассматривали разводку и других мостов.

А я, будто превратившись в совсем юную девчонку и забыв все, чему учили в школе, радовалась вместе с ними, иногда тоже громко выкрикивая свои эмоции от увиденного. И только когда мы оказывались в номере, расходясь по разным комнатам, я начинала действительно бороться с обидой на Железнова, который за все эти дни даже ни разу и не позвонил. Я понимала, что Димке нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью об уже взрослом сыне, но, тем не менее, обида из-за его молчания грызла меня изнутри.

На протяжении этих дней мальчики, словно поняв, что мне сложно об этом говорить, тактично спрашивали об отце. Я спокойно отвечала про того Железнова, которого я знала и помнила, все же складывая тот образ и Диму нынешнего, с которым мне удалось провести почти полную счастливую неделю. Старалась объяснить, что их отец просто не мог знать об их существовании, хотя именно эта часть моих повествований, вызывала у меня внутренний напряженный трепет. Вот как им, нынешним, воспитанным уже сейчас детям, выращенным при помощи современного телевидения и интернета, объяснить, что во времена нашей с Димкой юности, даже прилюдный поцелуй вызывал гневное осуждение окружающих.

Сейчас, мне казалось самым сложным, убедить сыновей, что у них есть именно папа, родной и любящий папа, пусть даже спустя такое количество лет. Но он для них всегда будет отцом, именно таким, какого они всегда желали, и да, тот, на которого они безумно похожи: Кир - внешним видом, Даня вздорным и шумным характером. И именно он теперь будет им опорой и помощью в их уже достаточно взрослой мальчишеско - мужской жизни. Сюжет развития моих дальнейших отношений с Димой пугал меня саму Я очень хотела, чтобы он был сейчас рядом со мной и сыновьями, но это затянувшееся молчание со стороны Железнова, рисовало в моих мыслях только то, что Дима ограничится общением с детьми Такие мысли пугали меня, по ночам доводили до слез, но я с какой-то маниакальной упертостью , скрывала негативные эмоции от мальчиков.

Сегодня мы отсыпались после ночных экскурсий по городу. До обеда я уговаривала мальчиков съездить в Петергоф, сыновья сопротивлялись, объясняя, что «смотреть замки и дворцы сугубо девчачье занятие», и, даже информация из мировой сети, что самое увлекательное в данной поездке это именно фонтаны, никак не помогала их убедить в обратном.

Мальчишки, через «не хочу» согласились на поездку в Петергоф, когда раздался стук в дверь, после которого она резко открылась, предъявляя нашему взору взъерошенного и как-то нелепо здоровающегося Железнова.

Кир моментально подскочил, пытаясь оградить нас с Данькой от резко ворвавшегося в номер Димы, а я в полнейшем шоке, путаясь в своих словах и действиях, тихо шептала, представляя мальчикам их отца.

- И Даня тоже? спустя напряженную минуту молчания, прилетел удивленный вопрос от Железнова. Сколько лет?

- Одиннадцать, - не осознавая до конца происходящее, на полном автопилоте, я произнесла информацию о младшем сыне. Москва.

И Железнов, разглядывая нашу опешившую троицу, начал громко, до всхлипов хохотать. Мальчики удивленно, прижимались друг к другу, я все еще не понимая, что происходит, спрятала взгляд, когда уже чуть успокоившийся Дима схватил меня за руку и вытащил из номера, что-то буркнув сыновьям. Уже в коридоре он прижал меня к стене, что-то шептал и начал жадно целовать. И таяла от этой жадной страсти, отвечая на действия любимого мужчины.

А он, выпустив меня из своих стальных объятий, вернулся в номер, теперь уже более спокойно знакомясь с мальчишками. Сыновья, по очереди протянули ему свои руки и представились в ответ. Я словила изумленный и счастливый взгляд Димки, когда он услышал отчества мальчиков. А дальше события развивались уже без моего участия, потому что Димка забрал детей, и куда-то увел. И я, оставшись в номере в полном одиночестве, долго смотрела на закрывшуюся дверь, постепенно приходя в себя и понимая, что сейчас произошло. Испуганно позвонила мальчишкам, когда выяснилось что и Даня и Кир оставили телефоны в номере, а Димка просто не отвечал на мои звонки.

Уже в полуистеричном состоянии набрала телефон отца, когда тот подтвердил, что это он рассказал Железнову, куда и зачем мы уехали. А потом перезвонила подруге, чтобы поделиться новостями, и только во время разговора с ней ощутила, что все это время я плакала. Ленка моя, спокойно выслушав мой сбивчивый рассказ, что-то говорила, стараясь успокоить, привести в чувство. Сколько прошло времени, пока я металась по комнатам мне не понятно, но тут в коридоре раздались радостные возгласы Дани, и я вылетела из номера, встречая моих, теперь уже троих мужчин.

- Мам, смотри, что мне папа купил, - радостно сообщил младший, хвастаясь дорогущим сегвеем , который я бы в жизни ему не купила.

- Мань, ты чего? Кир остановился, разглядывая мое заплаканное лицо, а я, тихо всхлипнув, рассматривала довольные лица всех троих.

Дима кивнул мальчишкам, обнял меня, вытирая мои слезы, и спокойно произнес:

- У нас замечательные дети. Машк , давай поженимся здесь, в Питере. Ты, я и наши мальчишки. Разве нам еще кто-то нужен?

- Ты больше не злишься? я робко спросила, заглядывая в серые глаза моего мужчины.

- Злюсь, и это я докажу тебе прямо сейчас, - Дима заглянув в номер, где о чем-то громко говорят сыновья, и крикнул, - мы с мамой отойдем поговорить.

- Дим - я возмущенно посмотрела на него и попыталась вырваться. Ну вот как так можно, там же мальчишки остались.

- Ты меня любишь? грозным голосом спросил Дима.

- Очень, - я тихо прошептала, когда довольный Железнов, крепко прижав меня к себе, увел в другой номер.

И там, уже ни скрываясь, начал меня жадно целовать, срывая одежду, что-то шептать, признаваясь в любви. И я, не выдерживая такого напора, ответила на его ласки, остервенело целуясь и прижимаясь к нему. От этого урагана, что-то падает, а мы, не обращая внимания на раздавшийся грохот, продолжали наслаждаться друг другом уже в спальне.