— Я вчера вечером случайно видел Гелара, — потерев щетину в привычной неспешной манере, начал Паша, а у Есении перехватило дыхание. — Впечатлен…
— И… — Еся заерзала на кровати, чувствуя легкий мандраж.
— И у меня есть идея, как помочь Кларе, но вам придется подружиться с Оксаной. — Он сделал театральную паузу, а собеседница затаив дыхание, ждала продолжения. Идея с Оксаной не очень вдохновляла, но, возможно, это выход, который сейчас так необходим. — Поверьте, она охотнее любого мужчины воспримет небылицу о других планетах, а перспектива родить от Стаса подтолкнет помочь вам. Оксана уже давно готова поверить и в единорогов, и в бабу Ягу, лишь бы добиться желаемого.
Глава 13.8
Еся, поджав губы, кивнула, она тоже уже была готова поверить во что угодно и «подружиться» с кем угодно, лишь бы достичь цели и убраться отсюда. А ведь Оксана действительно может быть заинтересована в отправке Клары на Зегнар не меньше самой Клары! Только вот как им подружиться?
— Идея мне кажется перспективной, только как ее осуществить, я пока не очень понимаю. — Еся с надеждой посмотрела на водителя.
Паша нервно дернул уголком рта. Он в темноте не увидел ее глаз, но почувствовал, что они обращены на него. Ну откуда на его голову свалилась эта женщина?! Вроде сильная, вроде самостоятельная, но почему-то постоянно требующая его защиты и вмешательства. За эти несколько дней оберегать и помогать Есении уже вошло у него в привычку. И на удивление, ему это доставляло удовольствие. Наверное, именно с такой женщиной он и хотел бы прожить жизнь: с умной, упертой, в чем-то стервозной, но одновременно нуждавшейся в нем, становившейся рядом нежным цветочком, которому необходимо мужское решение и покровительство.
— Я сам все объясню Оксане. От вас требуется только не ругаться с ней и, если понадобиться, подыграть. Она как никто другой знает, как и чем убеждать мужа даже в абсурдных решениях. — Паша сменил опорную ногу. — Стас любит ее, специфически, но любит.
От последних слов с упором на любовь Еся сжалась в комочек, вновь почувствовав боль, пронзившую ребра и живот. К горлу подкатил колючий ком, и несколько громких сглатываний не помогли его прогнать, глаза подернулись мокрой пеленой.
Еся закрыла лицо руками и всхлипнула. Она совсем не собиралась этого делать в присутствии водителя, но его слова еще раз напомнили, как ей бессовестно поиграли и какая она дура, что позволила плюнуть себе в душу.
Паша замер у стены, неожиданные слезы вогнали его в ступор. Его бывшая жена не плакала, она обычно истерила, осыпая нерадивого мужа проклятьями, могла швырнуть тарелку или любой предмет, попавшийся под руку, поэтому он просто уходил, оставляя ее наедине с психозами и криками. А тут было совсем другое. В усердно сдерживаемых всхлипах сквозили боль и обида, которую пытались тщательно скрыть. Паша вообще не думал, что женщины, подобные Есении, умеют плакать, скорее он бы поверил, что она будет истерить, как бывшая.
Окончательно растерявшись, он потер щетину и неуверенно шагнул к кровати. Остановился. Есения продолжала закрывать лицо руками, старательно сдерживая рыдания и буквально давясь всхлипами. Еще шаг. Еще. Он уже рядом с ней, навис над содрогавшейся фигуркой, но совсем не понимал, что делать дальше.
— Простите, — еле прошептала Еся, нервно вытирая мокрые щеки и глядя на темную фигуру снизу вверх. — Простите…
Ей было стыдно за срыв при человеке, который не должен видеть ее слабой. Да ее вообще никто не должен видеть слабой, и ситуация со Стасом еще раз это подтвердила, нужно всегда оставаться железной леди, тогда никто не сможет пробить броню и ранить в сердце. Пусть лучше плачут все вокруг, только не она! Но как же обидно, как обидно и больно, и как хочется, чтобы хоть кто-то поддержал и пожалел. Да, она сама виновата, полезла в чужую семью, но ведь они не совсем семья… Все ведь ошибаются…
— Все нормально? — Паша неожиданно присел на корточки, и его лицо оказалось вровень с лицом Есении.
Глава 13.9
Она неуверенно кивнула, подавив очередной всхлип.
— Вы же сильная, успешная, неужели есть причины для слез? — мягко проговорил он и аккуратно заправил выбившийся русый локон за ухо. Хотел было вытереть побежавшую по щеке слезу, но нерешительно затормозил в паре сантиметров от лица Еси. Наверное, это перебор. Он сжал пальцы и опустил руку.
— Вы меня жалеете? — грустно усмехнулась Есения и сама вытерла хрустальную капельку. От водителя веяло теплом и надежностью, которых ей сейчас так не хватало, но, видимо, он слишком хорошо понимал, какая между ними социальная пропасть, поэтому не решался до конца проявить заботу. А Есе этого сейчас так хотелось.
— Есть немного. — Он улыбнулся и еще раз поправил локон, не позволяя себе большего.
Недолго думая, Есения уткнулась носом в теплое мужское плечо. Да черт с ними, с гордостью и независимостью! Ей нужна поддержка! Всего лишь один разочек она же может себе это позволить?!
От такого порыва у Паши открылся рот. Неужели Есению перестало смущать, что он всего лишь водитель? Массивная мужская рука неуверенно легла на хрупкую спину и ласково погладила вверх-вниз.
Еся еще сильнее зарылась носом в серую футболку, вдыхая пряные нотки имбиря и растворяясь в ощущении защищенности.
— По-моему, вы единственный нормальный человек в этом доме, — глухо проговорила она в футболку.
— Я всего лишь водитель. — Паша дернул уголком рта, его смущала близость Есении. Он отвык от порядочных женщин, предпочитая случайные связи без продолжения. В его жизни сейчас была только одна главная особа женского пола — дочь, и только с ней он позволял себе искренне обниматься.
— Я не о профессии, а о человеческих качествах. — Еся оторвалась от плеча и попыталась заглянуть в темноте в глаза. — От вас веет правильностью и надежностью. Никогда не встречала таких мужчин.
— Вы ошибаетесь. — Паша поднялся и сделал шаг назад, стараясь отгородиться от Еси хотя бы небольшим количеством воздуха. Эта близость испугала его, в глубине души загорелся теплый огонек, к которому он не был готов.
— В чем? Вы не заплатили налоги? Или просрочили проценты по кредиту? — усмехнулась она, чувствуя, как ее накрыло разочарование от того, что потерялся физический контакт. Сразу вернулось ощущение холода и одиночества.
— У меня нет кредитов, — нравоучительно заметил водитель, вернувшись на прежнее место к стене, скрестил руки на груди. Так безопаснее!
— Так расскажите мне о своих изъянах, а то я начинаю видеть в вас идеального мужчину, — горько ухмыльнулась Еся. Кажется, в доме Кравецов она окончательно ослепла. В Паше она сейчас могла разглядеть только один недостаток — его работа.
— Поверьте, не стоит.
— Вы мне советуете держаться и от вас подальше?
— Я так понимаю, что совет про братьев Кравецов вы проигнорировали, поэтому не вижу смысла раздавать новые рекомендации. — В густом баритоне прозвучала ирония.
— Издеваетесь? — Еся запрокинула голову и шумно выдохнула, в горле неприятно закололо. Только бы не расплакаться опять. — Да, я ошиблась, но разве люди не имеют права на ошибку?!
Она почувствовала, как подступила волна возмущения. Этот водитель заводит ее с пол-оборота. Нет, вовсе он не идеальный! Как можно упрекать плачущую женщину? Холодный толстолобик!
— Все имеют право на ошибку, но ошибка ошибке рознь. Вы полезли в чужую семью. — Паша недовольно покачал головой. — Точнее, вас поманили, проверяя на прочность, а вы охотно купились на уловку, хотя я предупреждал. Стас очень сложный человек, и он уже нашел свою Оксану.
— Так! Вы решили меня отчитать? — Еся как ужаленная подскочила и уперла руки в бока. Хорошо, что было темно и комната освещалась только косым светом уличного фонаря, иначе бы водитель заметил, как запылали от стыда ее щеки. Ну вот такая она мерзавка! Зато осознала ошибку и больше не повторит подобного, и не надо ей об этом говорить. Чужая семья — это всегда темный лес, в котором можно споткнуться о выпирающий корень, потому что не знаешь дороги, и набить себе огромную шишку, в то время как над верхушками деревьев будет светить ласковое солнце, не проникающее сквозь густые кроны. Лучше не соваться, целее будешь.
