Жаннет от смущения аж пятнами пошла.

— Ваше Высочество! — ахнула она. — Разумеется, я не даже не смела иметь вас в виду, когда говорила о…

— Довольно извинений, — довольно улыбнулась Айрис, сделав шаг вперед. — Дараэлла, дорогая, — она ступила к подруге и нежно взяла ее за руки. — Я так рада видеть тебя здесь, такую прекрасную и, — Айрис покосилась на Геора, — надеюсь, с любимым мужчиной.

— Айри! — воскликнула Дара, не скрывая своей радости. Она не видела подругу долгие два года, и за это время девушка — впрочем, куда более уместно было называть ее молодой женщиной сейчас, — сильно изменилась.

Все-таки, в Айрис появилось что-то такое, что может быть свойственно исключительно королеве. Было нечто невероятное в том, как сверкали ее глаза, в ее мягкой, спокойной улыбке, в том, как она держала спину. И не надо быть ведьмой, чтобы увидеть, что Айрис буквально светилась изнутри от счастья.

— Я тоже невероятно рада встрече! — воскликнула Дара, шагнув еще ближе к подруге. — Хоть, возможно, предпочла бы разговор и в более приятной обстановке, — она бросила взгляд на попятившуюся Жанетт.

Блондинка, казалось, не знала, куда и деваться. Она выглядела так, будто вот-вот сгорит со стыда.

— Ты просто великолепно выглядишь, — промолвила Айрис. — И кажешься совершенно счастливой.

— Да, — Дара неожиданно для себя самой осознала, что не испытывает совершенно никакой грусти. Да и какой повод? — В самом деле, столько всего изменилось… Возможно, мы обсудим это не на балу? Я буду так рада видеть тебя гостьей моего дома!

— Разумеется, — кивнула Айрис. — Как только у меня появится такая возможность.

Дара улыбнулась и победно взглянула на Лисандру. Свекровь не посмела сказать ничего — вероятно, прекрасно понимала, каковы могут быть последствия ее хамства при принцессе.

— К сожалению, мы ненадолго прибыли на бал, только чтобы поздравить адмирала Каннингема, — промолвила Айрис. — Я и не ожидала, что повстречаю здесь тебя. Увы, но нам с Себастьяном уже пора удалиться. А тебя, кажется, опять ждет танец?

И вправду, играла музыка, и церемониймейстер громогласно приглашал молодых супругов вновь плясать вместе с остальными гостями, чтобы своим счастьем поделиться со всем миром.

Лисандры где-то не было, и Дара была готова поклясться, что эту гениальную идею церемониймейстеру преподнесла именно она. Тем не менее, спорить не хотелось, да и Айрис показалась несколько уставшей и бледной — Дара заметила, как она то и дело прикасалась к животу, словно проверяла, все ли хорошо, и поглядывала на супруга, — потому Дара не видела за собой никакого права удерживать подругу.

— Буду ждать тебя, — улыбнулась она напоследок, победно взглянула на Жанетт и приняла ладонь супруга, соглашаясь на танец.

На этот раз на них уже смотрели не так пристально, но Дара все равно чувствовала повышенное внимание — и от этого, признаться, никак не могла избавиться от желания спрятаться куда-нибудь от человеческих взглядов.

— Хочешь, — словно прочитав ее мысли, заговорщицки протянул Геор, — сбежим?

Музыка заиграла быстрее, словно издеваясь над ними, и Геор закружил девушку в стремительном танце, увлекая за собой. Она подчинилась, радуясь тому, что появилась возможность сбежать из самого центра зала, не привлекать к себе еще больше внимания. Танцуя среди других пар, сливаясь с ними, Геор и Дара могли больше не думать о чужом мнении и не бояться перекинуться несколькими словами.

— А ты разве не собираешься сбежать со своей любовницей? — хихикнула Дараэлла. — Мне кажется, эта девица уже готова. Ты только позови, она моментально прыгнет к тебе в постель!

То ли повинуясь стремительной мелодии, то ли просто поддавшись своему внезапному желанию, Геор так крепко обнял ее, прижимая к себе, что Даре даже стало нечем дышать. Ноги на несколько секунд оторвались от земли, и магия, отзываясь на ее чувства, волной прокатилась по платью и потекла к гостям.

— Если б мне так хотелось, чтобы мою постель грела Жанетт Остерз, — скривился Геор, — то я мог устроить это уже давным-давно.

Он вновь закружил Дару, уводя ее все дальше и дальше, и в какое-то мгновение они врезались в дверь. В какофонии звуков — шелест платьев, топот ног, гром музыки, набиравшей обороты, — никто и не обратил внимания, как дверь зала на мгновение распахнулась, и хозяева бала вылетели в коридор, не нарушая танцевального ритма. Зал умел хранить свое спокойствие, и дверь захлопнулась, не позволяя гостям заметить исчезновение Каннингемов, там, внутри, ничего не переменилось, только стало, возможно, немного легче дышать.

— Надо же, сколько интереса по отношению к этой прелестной леди, — хмыкнула Дара. — А какой у нее острый язык! Жаль только, что глупенькая. Но вам, мужчинам, это, кажется, по душе?

Здесь, в широком коридоре, тоже было слышно музыку, и Геор не позволил Даре остановиться. Он кружил ее в танце, ускользая все дальше и дальше от бального зала, от постороннего внимания и громкого шума. Должно быть, их уже увидели слуги, но кто в своем уме будет мешать хозяину плясать с собственной супругой? Они ведь не хотят потом оказаться виноватыми во всех бедах?

Дара тоже, будь она служанкой, старалась бы не показываться Геору на глаза. А Лисандре уж подавно.

Сообщат? Что ж, графиня — единственная, кто попытался бы нарушить их единение умышленно, но Дара сомневалась, что бывшая верховная позволит себе такую дерзость именно сейчас. Нет, должно быть, она не настолько смела и отчаянна, ну, и не хочет вбить последний гвоздь в отношения с сыном.

— Ну не знаю, — усмехнулся Геор. — Некоторые мужчины предпочитают перчинку в отношениях.

— О да, — хмыкнула Дара. — Вижу, твой отец был особенным любителем острого. Между прочим, ты знаешь, как хорошо прятать яд под какие-нибудь удивительные специи?

— Нет, но, кажется, узнаю в процессе семейной жизни, — Геор закружил ее, не позволяя остановиться ни на мгновение, и подхватил на руки. — Моя супруга, должно быть, обожает готовить и вмешиваться в работу кухни?

— Вообще-то, не очень, — скривилась Дараэлла, у которой никогда не получалось ничего съедобного. — Но, если драгоценный супруг будет проводить много времени с посторонними женщинами, должно быть, мне придется заглядывать на кухню почаще. Возможно, готовка немного развеет скуку, а у супруга будет стимул меня отвлекать?

— Я готов отвлекать тебя регулярно, — рассмеялся Геор. — Вне зависимости от того, почему меня не было дома.

Он поднялся на этаж выше, но Дару так на землю и не опустил. Девушка крепко уцепилась супругу в плечи и смотрела в его синие, как у истинных горных, глаза. Магия, возможно, ее, а может, и принадлежавшая Геору, заставляла воздух вокруг них потрескивать и вспыхивать крохотными синими искрами. От каждого, пусть даже случайного прикосновения, казалось, что магия вспыхивала вокруг колдовским ореолом. Платье Дары словно сплошь состояло из колдовства, и с каждым прохладным прикосновением ткани к обнаженной коже все мысли о будущем и о проблемах улетали прочь.

— И все же, — Дара попыталась говорить серьезнее, — меня смущает активность твоей матери. Проклятье, которое она наложила на Тиама — это худшее, с чем мне приходилось сталкиваться. Оно ужасное, Геор.

— Забудь о ней, — кажется, даже не вслушиваясь в слова своей жены, отмахнулся Геор. — Это все в прошлом. И сейчас не имеет никакого значения.

— Тебе легко говорить, — фыркнула Дараэлла. — Ты этого не делал…

Геор вынужден был опустить ее на землю, чтобы открыть дверь спальни, и Дараэлла выскользнула из его объятий, отступила вглубь коридора.

— Ты не представляешь, что она с ним сделала, — покачала головой Дара. — И на что еще будет способна, чтобы от меня избавиться. Будь моя воля, я бы приказала отправить ее далеко в горы искупать свою вину перед ведьмами. И, поверь, даже этого для твоей матери будет слишком мало!

— Тем не менее, она меня родила, — возразил Геор. — И она меня любит.

— О!.. Она любит себя, — скривилась горная ведьма. — Послушай…