Она вздохнула, потупилась.
— Паломничество, — буркнула она.
Ланеж решил, что ослышался.
— Паломничество? — потрясенно переспросил он.
Она кивнула, по-прежнему не глядя на него.
Ланеж вздохнул. Ну что вот взбрело ей в голову?
— Тебе следует вернуться домой, — мягко произнес он.
— Я останусь! — тут же взвилась она.
— Вернись.
— Нет! Я не могу иначе. Я же сказала там, у алтаря…
Ланежа бросило в жар.
— Я не могу иначе. Хочу быть ближе, раз ты не можешь быть всегда там, со мной. Хочу молиться и помогать, и видеть тебя, и твоих духов, и Север с его необъятными просторами… Я здесь впервые за долгое время почувствовала себя свободной и счастливой.
— Ты же выходишь замуж, — напомнил Ланеж. В груди болезненно екнуло при одной мысли об этом.
Рэлико покачала головой.
— Не выхожу.
Ланеж уставился на нее.
— Ты ведь дала согласие!
Она наконец подняла голову и посмотрела на него, прямо и открыто.
Знак пропадать не спешил, да еще и вспыхнул ярче! Как прикажете понимать?
— Я разорвала помолвку. Было тяжело, но иначе стало бы еще тяжелее. Сказала, что в паломничество хочу, а потом — в жрицы. Им всем пришлось уступить… Ведь негоже человеку вставать на пути к богу. Вот и… — она неловко пожала плечами и умолкла.
Ланеж подошел ближе, опустился на колени, положил руки ей на плечи.
— Почему? — медленно спросил он, глядя в теплые, яркие глаза.
На бледных щеках расцвел нежный румянец. Волнуясь, Рэлико глубоко вздохнула и тихо произнесла:
— Потому что никогда не любила Рихарда, просто не понимала этого, так как не знала, какова любовь. Едва не спутала с ней дружескую привязанность. А едва поняла, простилась со всеми и уехала на Север с жрицей Ларо. Столько чудес повидала… Ой, там, на алтаре кинжал ведь остался! — спохватилась вдруг Рэлико и попыталась подняться, но снежный бог силой усадил ее на место.
— Пусть его, никуда он оттуда не денется.
— Я Эдер обещала…
— Так вот где этот кинжал столько веков хранился… Я уж и забыл о нем, — Ланеж покачал головой. — Сам потом заберу. Скажи лучше… — его голос вдруг охрип. — Никогда не любила его?.. Но я же видел… видел его в твоей судьбе… счастливый брак… И в тот раз, в парке, когда ты говорила со мной, казалась такой взволнованной…
Рэлико вспыхнула и покачала головой.
— Не был бы тот брак счастливым. Какое счастье без любви? Я тогда думала… силилась в себе разобраться, надеялась, ты поможешь, но толком объяснить не смогла, чего хочу. — Бросила на него тревожный взгляд из-под ресниц. — Я понимаю, почему ты сердишься на меня… Ты ведь однажды сказал, что вся моя дальнейшая жизнь — твой подарок мне. И просил, чтобы я не отказывалась от твоих даров. Прости, что не смогла их принять.
Ланеж вздрогнул. Понурился.
Вспомнила… обо всем вспомнила. Синий лед, естественно, перебил влияние Зимы.
— Ты, конечно, сердишься на меня… — убитым голосом начал он, но Рэлико, к его удивлению, покачала головой.
— Нет. Я знаю, что у тебя были важные причины так поступить… Ты желал мне лишь добра. Но даже у Зимы не получилось стереть все до конца. Знаешь, мне часто снились странные сны, такие северные, снежные… Красивые, даже просыпаться не хотелось. — Чистый взгляд карих глаз, в которых разливалось теплое сияние. — Я не сержусь, Ланеж. И не уеду. Хочу увидеть твои Чертоги, хоть издали — я не мерзла здесь, пока не ступила на синий лед, совсем не мерзла! Хочу посмотреть все чудеса Севера. Даже если будешь прогонять — все равно останусь подле тебя. В прошлый раз мешали сомнения, глупые страхи… Но в этот раз я не сомневаюсь и не боюсь.
— Рэлико, мне и в голову не пришло бы тебя гнать… — попытался возразить окончательно растерявшийся снежный бог, не ожидавший такого понимания.
— Один раз уже пришло! — насупившись, напомнила девушка — и, прикрыв рот рукой, уставилась во все глаза на Ланежа.
Смутился! Правда — смутился! Потупился, отвернулся, даже румянец проступил! И не было больше невозмутимой ледяной маски, к которой она привыкла…
Так и захотелось обнять!
— Все было ради твоего же блага, — все-таки попытался объяснить Ланеж. Голос зазвучал глухо, как шелест снега в тихую ночь. — Тогда тебе было нельзя оставаться со мной, я ведь не солгал. Я никогда не лгал тебе, — он бросил на нее встревоженный взгляд, и Рэлико кивнула, показывая, что верит.
Ланеж вздохнул, затем слегка склонился перед ней, покаянно опустил голову.
— Я прошу прощения за то, что без твоего ведома принял решение и попросил Зиму, но… мне ведь нельзя влиять на судьбу смертных, Рэлико. А ты фактически решила умереть до срока. Я не мог этого допустить, не мог и взять на себя такой грех перед самим собой, перед миром и другими богами. — Низкий голос вдруг сорвался. — Больше всего на свете, — хрипло продолжил он, — я тогда хотел бы, чтобы ты осталась со мной. Но ты бы не выжила. Поэтому ты должна была жить дальше, пройти свой путь, и я до сих пор не понимаю, как это всё вышло, и почему Сулу не вмешался… Я же просил, чтобы он вписал в твою судьбу все твои самые сокровенные мечты!..
Умолкнув, Ланеж покачал головой, теперь досадуя на себя самого.
— Рэлико… я действительно виноват со всех сторон. Счёл себя вправе распоряжаться твоими воспоминаниями… Не понял вовремя твоих чувств, дал не тот совет, надменно считая, что точно знаю, как будет лучше. Не позволил тебе толком объяснить. Да еще нарушил слово, не придя в условленный срок — пусть не по своей вине, но все-таки! Потом и вовсе закрылся, заставил тревожиться, сорваться на Север…
— А почему ты закрылся? — чуть дыша, спросила Рэлико. Волнение сдавливало грудь. Таким она никогда прежде не видела Ланежа.
— Я не хотел слышать молитвы, потому что… — слова давались тяжело. — Потому что отчаянно не хотел услышать, что ты замужем, что счастлива с этим смертным, — признался он. — Эгоистично, я не отрицаю. Мне нужно было время, чтобы подготовиться к этой новости. И я решил — когда увидимся, тогда и выслушаю сразу все, и порадуюсь за тебя… насколько смогу.
С каждым его словом душа Рэлико переполнялась прежде незнакомым трепетом, пока от счастья не стало почти что больно.
Он совсем не равнодушен… наоборот! И вовсе не хотел, чтобы она выходила замуж! Просто считал и верил, что так будет правильно…
Тоненькие пальчики вдруг коснулись бледных губ, заставив его умолкнуть. В какой-то восторженной нежности пробежались по щекам, бровям, высокому, словно высеченному из белого мрамора лбу.
В белых глазах снежного бога застыло удивление пополам с недоверием.
Рэлико не спешила отдергивать руку, напротив — глядела на него с выражением, которого он прежде никогда не видел в этих теплых глазах.
И от этого взгляда сердце заходилось лихорадочным стуком.
Она смотрела не как обычно, не стеснительно-благоговейно, не удивленно-восторженно. Ласково, нежно, восхищенно. Тепло.
— Замерзнешь, — севшим голосом произнес он.
Рэлико чуть заметно покачала головой.
— Мне не холодно. Совершенно не холодно, — прошептала девушка. — Все правильно. Ты разве сам не чувствуешь, что все правильно? — прерывисто спросила она.
Конечно, чувствовал. Ее прикосновение ощущалось иначе. Больше не было болезненного покалывания от жара нежных рук. Но он боялся обмануться, принять желаемое за действительное.
— Возможно, это после синего льда…
— Так и будешь отказываться от меня?
Ланеж вздрогнул, услышав это.
— Ты просил за меня Сулу, просил, чтобы он исполнил мои мечты. Но сокровенная мечта у меня всегда, все детство, всю юность, была лишь одна. Любовь, верная и крепкая, чтобы раз — и навсегда, что бы ни случилось, без условий, без сомнений… Видно, ее Сулу и вписал в мою судьбу. Просто так вышло, что любовью этой оказался не кто иной как один снежный бог… ой!
…Любовь?..
Смутилась, умолкла, зардевшись, прижала руку к губам, отвела взгляд, не в силах сейчас смотреть на него. Надо же было так… Не то и не так ведь хотела сказать!..
