— Тебе пора, — Новиков легонько подтолкнул её к двери. У порога поцеловал в висок. — Дай мне время, я всё исправлю, и мы будем вместе.

Ксения подняла на него глаза и вдруг увидела, что там, в самой глубине, как будто спряталась неведомая тоска. Или ей это показалось?

— У Панова был длительный роман с любовницей Ершова Олесей Прохоренко. Владик замёл все следы, — добавил Саша. Он до конца оставался профессионалом, и никакие посторонние эмоции не могли этому помешать.

33

Ершов решил сделать для всех выходной, чтобы собраться с мыслями, успокоиться и завтра во время подписания документов быть на высоте.

Он проснулся, как обычно, рано. Спустился в бассейн на цокольном этаже. Ещё не рассвело, везде царил полумрак, лишь поблёскивала голубоватая вода и игриво скакали зайчики по перламутровой плитке стен. Он не стал включать свет, сразу прыгнул в воду и поплыл, сначала неторопливо, лениво загребая руками, но с каждым новым кругом прибавлял интенсивность. Борис плавал дольше обычного. Напряжение сменилось усталостью, мышцы расслабились, настроение улучшилось. Он вылез из бассейна и прошёл в душ, оборудованный здесь же.

В свои сорок шесть лет Борис был в отличной физической форме. Он не разрешал себе лениться. Каждый день начинал с плавания, позже занимался на тренажёрах или совершал пробежки в зависимости от того места, где работал. В городе пользовался услугами элитного фитнес-центра, за городом предпочитал бег на свежем воздухе.

Он молодец! Плоский живот, рельефный плечевой пояс, сильные ноги и руки. Женщинам есть от чего терять голову, кроме его баснословного богатства.

После завтрака Борис заскучал. Он не привык праздно проводить время. Бездействие в одиночестве оказалось мучительно. Можно съездить в гольф-клуб или поиграть в теннис. Максимум физической нагрузки и минимум умственной. Думать о делах себе запретил, чтобы завтра быть свежим и бодрым.

Когда Борис вернулся в спальню, вдруг заметил на прикроватной тумбочке серёжки с рубином, которые подарил Ксеньке в прошлом месяце. Так спешила, что забыла серёжки, которые стоили, как хорошая иномарка? Странно.

Вдруг возникло непреодолимое желание её увидеть. Когда она уехала? Вчера или неделю назад? Он никак не мог вспомнить. Чертовка воспользовалась его занятостью и испарилась. Исчезла, как снежинка на горячей ладони. Он набрал её номер. В трубке послышались монотонные длинные гудки. Он долго держал, потом сбросил и набрал заново. С тем же результатом.

Вспомнилось, как красиво золотились волосы, когда солнечные лучи запутывались в непослушных завитках, как звонко переливался смех, когда он её смешил, как ласково улыбалась, когда вспоминала о дочери. Ксения — словно наследница старинного рода, столько в ней аристократической деликатности и изящества. Нет, Борис не обманывался насчёт её родословной. Но было в этой женщине что-то неуловимо прекрасное, от чего он терял покой.

Борис силился вспомнить последний разговор с Ксенией. Вроде бы она отпрашивалась на медосмотр. Он опять взял телефон, но на этот раз набрал номер начальника службы безопасности Фомина. Ждать не пришлось, уже через секунду в телефоне послышался бодрый голос Петра Алексеевича.

— Слушаю вас, Борис Михайлович.

— Как там наши дела с обеспечением безопасности на завтра?

— Всё под контролем. Вам нужен полный отчёт?

— Нет-нет, — поспешил прервать доклад Ершов. — Изменения есть?

— Всё в порядке, — сдержанно ответил Фомин.

— Ну хорошо, — Борис замолчал, а потом как бы невзначай спросил: — А где сейчас моя новая подружка?

— Куликова Ксения?

— Да.

— Узнаю и сразу перезвоню.

— Хорошо.

Борис отключился.

Сейчас Фомин свяжется со своими сотрудниками и получит подробную информацию, как проводила свободное время Ксения, пока он занимался делами.

Борис ждал. Медленно потекли минуты. Больше всего он боялся сейчас разочароваться. Женщины — такие слабые глупые создания, их надо контролировать и зорко охранять, в том числе и от них самих. А он выпустил Ксению из поля зрения. Она — умная девочка, но в сердце что-то предательски кольнуло. Неужели ревность?

Вот так, на ровном месте?

Неожиданно.

Перезвонил Фомин и отрапортовал, что Ксения всю неделю провела дома, выходила на улицу всего два раза в ближайший супермаркет.

— А что там с медосмотром?

— Проводят всем сотрудникам «ТехСервиса» один раз в год. С Ксенией Сергеевной всё в порядке, она здорова. У нас есть копия её медицинской карточки. Вам передать отчётные документы?

— Нет. А что с её телефоном?

— Тоже всё нормально. Аппарат исправен.

— Понял.

Борис успокоился, но перезванивать Ксении не стал, пусть будет ей урок. Он решил навестить Олеську.

Борис стоял в автомобильной пробке и раздражался. Ездить по Москве невыносимо. Все передвижения по городу он всегда планировал, поэтому никогда не тратил время на бестолковое стояние в автомобильном заторе. На работу приезжал задолго до своих сотрудников, около шести часов утра, чтобы спокойно просмотреть документы и наметить план работы. Уезжал из офиса позже всех, после десяти часов вечера.

Сегодня он не согласовывал свой маршрут, потому что собирался провести весь день в загородном доме в бездействии и спокойствии и теперь расплачивается за спонтанность. К элитному высотному дому на Котельнической набережной, в котором весь последний этаж занимала его квартира, он подъехал около полудня. На пороге его встретила учтивая домработница.

— Олеся Викторовна принимает ванну. Сообщить о вас?

— Нет, я сам.

Борис повесил куртку и прошёл в спальню. Там царил страшный беспорядок. Большая светлая комната, выдержанная в классическом стиле, с дизайнерским интерьером и антикварными безделушками сейчас больше походила на свалку. На персидском ковре ручной работы валялись обувь вперемежку с одеждой и бельём, фантики, пустые бутылки, окурки и пепел. Бориса передёрнуло от отвращения. В спальне давно не проветривали, стоял кислый запах табака и перегара. Из ванной комнаты доносился шум льющейся воды и чистый голос Уитни Хьюстон.

Борис прошёл в ванную. Олеся лежала в пене, глаза закрыты, губы двигаются в такт песне. Молочная белая кожа поблёскивала капельками воды, светлые пряди волос тоненькими змейками спускались к груди. Олеська милая, такая сдобная и сладкая, как французская выпечка. Борис завороженно уставился на полную аппетитную грудь, то появляющуюся из воды, то скрывающуюся в облаках пены. Он почувствовал возбуждение и сделал шаг вперёд, когда глаза наткнулись на безобразные скрюченные окурки, плавающие в мутной жидкости на дне мыльницы. Сигаретный дым смешался со сладким запахом эфирных масел. Бориса замутило. Он вышел из ванны, минуя спальню, прошёл в гостиную. Удивительно, как быстро какие-то мелочи могут испортить настроение.

В гостиной сохранился идеальный порядок, видно, любовница утром ещё не успела здесь «похозяйничать». Борис сел на диван и стал ждать. Наверное, он переоценил её возможности.

Через пять минут в гостиную влетела Олеся, совершенно нагая. С кошачьей грацией она подошла к дивану и начала ластиться. Борис почувствовал её податливость и волнение.

— Борюсик, я уж думала, ты забыл свою кошечку, — она надула и без того пухлые губки. Хотела выглядеть соблазнительно, но обида на любовника просочилась наружу.

Олеся торопливо расстёгивала пуговицы его рубашки, потом её руки спустились к ремню на брюках.

Она сейчас была так доступна, так предсказуема, как все остальные. Если он скажет ей закукарекать, она закукарекает. Тошнота сильнее подступила к горлу, как будто он переел сладкого сливочного крема. Ершов резко оттолкнул её от себя.

— Хватит!

Она потеряла равновесие, но удержалась. Стояла и удивлённо хлопала глазами. Голая и униженная.

И зачем он потратил столько часов в пробке, чтобы видеть вот это? Он окинул её пристальным взглядом с головы до ног. Обычная молодая девка, каких миллион. А ведь рядом с ним должна быть особенная женщина.