Я достал полный магазин и перезарядил «кишкодер». Прибор ночного видения где-то обронил – и хрен с ним, я и без него замечательно вижу. Ну, теперь вперед, остается рукой подать до цели, к которой я стремился долгие пять лет.
Я сделал два шага вперед… и остановился.
Мои парни.
Если по уму, то больше они мне не нужны, дальше я справлюсь и сам. Но… почему-то я не могу пойти вперед без оглядки и оставить их тут. В буквальном смысле не могу: что-то, выходящее за пределы моего понимания, удерживает мои ноги и не позволяет сделать еще один шаг. Моя стая следовала за своим вожаком четыре адских года, пройдя весь путь от самого начала и до последнего, пятого круга ада, и теперь я просто не в состоянии бросить их.
Кажется, теперь мне понятен смысл слов, сказанных одним стариком маленькому мальчику, которым я был когда-то давным-давно.
«Мы в ответе за тех, кого приручили».
* * *
Я подошел к углу и крикнул:
- Эй, ребята, на-дворе-трава-на-траве-дрова!
- Сиськи Альмалексии! – завопил Кай. – Ты совсем на всю голову отбитый?! Что там происходит?!!
- Да уже ничего, - сказал я, выходя из-за поворота. – Зашел с тыла и дал прикурить. Одержимый не ждал.
- Саша, ты на себя-то посмотри, - выдохнул Бела.
Я посмотрел – форма заляпана красным и зеленым.
- А что такого? Потратил патроны на Порчу, с одержимым разбирался «кишкодером»… Было бы странно, останься я чистым. Зато повеселился, как ни разу в жизни до этого.
- Иногда ты кажешься мне безумцем…
- А среди эстэошников бывают рационально мыслящие? – ухмыльнулся я. - Что там сзади?
- Ничего. Только Юджин пытался зеркальце выставить – так прилетел кирпич.
- Сейчас разберемся. Вольфганг, камеру доставай.
Он посмотрел за угол, изогнув провод с камерой на конце.
- Там он… метров двадцать. Держит перед собой в воздухе кирпич… В руках тоже что-то есть…
- Значит, собирается дать снайперский выстрел… ладно. Бела, подержи пока.
Я вручил ему «кишкодер» и достал две осколочные гранаты.
- Парни, только предупреждаю: не пытайтесь никогда повторить то, что я сейчас сделаю. И на всякий случай уйдите за угол вперед.
- Он же задвинет ее тебе обратно, стоит слишком близко.
Я ухмыльнулся и демонстративно вынул чеку только из одной гранаты.
Итак, одержимый там и ждет с кирпичом наизготовку. Как только я швырну в него гранату – ему придется отвлечься немного, чтобы ее «поймать», потому выстрела я могу не опасаться в первые мгновения, а потом ему будет уже не до стрельбы.
И я метнул гранату за угол по высокой траектории, выждал секунду, швырнул вторую, без чеки, и выглянул.
Как и предполагалось, одержимый сразу же «перехватил» гранату и бросил ее обратно, не заметив, что это обманка. В этот момент в него полетела вторая, и тут он уже совсем упустил кирпич, позволив ему упасть. Вторая граната застыла метрах в пяти перед одержимым, на уровне головы, доля секунды – и…
Когда граната внезапно не «бросилась» в мою сторону, у одержимого ушли драгоценные мгновения на то, чтобы осознать: я ее «держу» точно так же, как это делают сами одержимые. Поняв, в какой ситуации оказался, мой противник приложил к гранате всю свою мощь, стремительно сминая мое сопротивление, и уже через секунду все точки были расставлены: против одержимого с громадным стажем у меня шансов нет, мой телекинез по сравнению с его – ничто. Он легко одолел меня и отнял контроль над гранатой, однако догорающий запал не оставил ему возможности воспользоваться своей победой.
Я поспешно убрался за угол, там рвануло. Выглядываю – все, готов. Лежит кучей бесформенной плоти. Не погиб на растяжке, но во второй раз избежать этой участи уже не удалось.
- Отпрыгал свое, паскуда, - прокомментировал я вслух и подобрал с земли неиспользованную гранату.
- Ты его обманул невзведенной гранатой, что ли? – удивился Кай.
- Нет, там в другом фокус. Не пытайся такое провернуть. Все, время не ждет, поднажмем, ребята. Нам осталось всего ничего.
- «Всего лишь час до самых важных дел», - просвистел знакомую мелодию Рюиджи, - «кому до ордена – ну а кому до вышки».[3]
Он даже не представляет себе, как близко попал.
Мы двинулись вперед по тоннелю. Пока вроде бы чисто.
- А канализация до собора дотянет или нет? – спросил Клемент.
- Должна, - ответил Вацлав. – Собор старый, и находился в центре тогдашнего города, по логике вещей. Это значит – канализация должны быть под ним в том числе, если только ее потом не засыпали при рытье котлованов и отстройке новых зданий.
Еще минут через десять тишину нарушил Ян:
- Как думаете, нас там уже ждут? Выродки, в смысле? Тут все очень сильно смахивало на засаду, заранее подготовленную.
- Маловероятно, - ответил я, - если только одержимые не способны общаться на расстоянии. Тогда все станет на свои места: кривоногий нас заметил случайно, сообщил другим – и один спустился вниз, нас поджидать. Но это чистая догадка, ранее приблуды не демонстрировали навыков дистанционного общения. Будь это так – вниз мог бы и не один спуститься, а тогда канализация точно стала бы мышеловкой для нас. Но пока я ничего не чую – ни впереди понизу, ни поверху.
- И это хороший знак, - добавил Вацлав. – Выжившие еще держатся, весь зверинец там, мы идем практически по пустой местности. И если их до сих пор не смяли – значит, враг не настолько силен. Есть шансы, что мы справимся.
- С языка снял. Так, притормозим. Я выгляну и осмотрюсь.
Я отдал оружие Каю и полез наверх по скобяным ступеням. Добравшись до люка, окутался эфирным коконом: парни не заметят, враг, заметив, не разберет, что я не «свой».
Приподнимаю крышку, глазами влево-вправо – ничего, только вдали бело-золотое полотнище виднеется, зацепленное за фонарный столб. Разворачиваюсь – позади тоже ничего. До слуха долетает короткая трескучая очередь – только одна. Надеюсь, это врага отпугнуть стреляли, а не последние выстрелы последнего выжившего… Надо поднажать, я не смогу себе простить, если опоздаю…
Малыш Сашик не простит, и я его не подведу.
Я отодвинул крышку в сторону и осмотрелся поверху. Ничего, включая этажи окружающих домов. В радиусе моего чувства – ни Порчи, ни одержимых. Пожалуй, тут подняться выгоднее.
- Парни, айда наверх, - скомандовал я. – Кай, давай сюда стволы.
Мы выбрались из-под земли и оказались на перекрестке заброшенного города. Пустые глазницы окон, пробивающие сквозь асфальт странные, ни на что не похожие ростки… и тишина. Мертвая, могильная тишина. Ни птиц, ни животных, только ветер завывает в окнах негромко и тоскливо.
Снова треснула очередь.
- Поднажмем. План такой: идем дворами, а дальше сориентируемся. Если враг будет рассредоточен – попытаемся навязать ему бой с прятками. Если вся наволочь сейчас в этом доме… ну, будет весело.
- Мы можем воспользоваться пожарной лестницей в таком случае, - предложил Вацлав.
- Да, но это никак не отменяет того факта, что все «жильцы» вывалятся из дома скопом, как только поймут, что добыча уже не на крыше, а на земле…
- Растяжку у двери?
- Нет. Если все так и будет – самые тяжеловооруженные занимают огневые позиции напротив дома, затем остальные спускаются. У нас будет преимущество, если мы успешно подавим огнем одержимых.
Мы прошли пару кварталов, ни на что не наткнувшись, и пересекли крупную улицу. Шпили собора – буквально через квартал наискосок.
- Стоим тут, я выгляну на проспект.
С перекрестка мне открылся вид на улицу и останки дирижабля, а также на жуткую картину: вся улица буквально завалена телами.
Я по положению тел и выбоинам в стенах приблизительно понял, как тут развивались события. Командир гвардейцев сразу принял единственно верное решение занять так ненавидимую одержимыми «многоярусную высоту», большая часть экипажа рванулась в дом, а несколько человек остались в гондоле и встретили набегающий зверинец огнем крупнокалиберных пулеметов: видимо, занесенный ветром дирижабль еще до посадки преследовался по земле. К счастью, при посадке оболочка зацепилась за фонарные столбы, деревья и дома, а не накрыла гондолу, так что кинжальному пулеметному огню ничто не мешало. В конечном итоге пулеметчики погибли, нанеся врагу значительный урон и подорвавшись в кабине, чтобы их плоть не досталась одержимым, а остальные люди благодаря их самопожертвованию успели подняться на крышу. Если так, то все упрощается… для моей команды.
