– Равновесие как телесное, так и душевное – главное для ветроплавов, – объяснял Гвидион. – Главное для любого Сумеречника, что с прямым даром, что с опосредованным, воздушным, водным, огненным или земляным. Причём телесное натренировать гораздо проще. Вспомни, как ты не любишь медитировать.

Николас поджал губы. Часами сидеть спокойно и слушать ветер, созерцая пространство перед собой, первое время было пыткой. Постоянно хотелось дёргаться. В мыслях вертелись все события из жизни, наскакивая друг на друга и мешаясь.

– Ничего, упорный труд даже самый крепкий алмаз огранит, – повторял Гвидион, когда что-то шло из рук вон плохо.

Со временем всё действительно спорилось или входило в привычку. За четыре года ученичества из Николаса напрочь выбили любые мысли о том, что в мире есть вещи неподвластные его воле.

Вначале он учился ходить по канату, помогая себе всем, чем можно: ветроплавом, руками, палкой. А потом без них. Он уже легко загонял верёвку между указательными и большими пальцами стоп, медленно поднимался, цепляясь ладонями за воздух, сгущать который запрещалось, распрямлялся, раскидывал руки в стороны и делал осторожные шаги вперёд.

Как-то раз они тренировались на пышном лугу за холмами. Неподалёку журчала Тейта, петляла между холмами, напитывалась из болот и озёр, раздаваясь вширь, и неслась к океану на западе. Гвидион поджидал в тени, у корней сосны. Налетел ветер, верёвка опасно раскачалась. Николас замер, удерживая равновесие дрожащими от напряжения коленями.

– Поторапливайся! Времени-то почти не осталось! – прикрикнул на него наставник.

Николас закусил губу и сделал ещё один шаг, свесившись немного вправо.

– Эгей! Вот вы где! – послышался из-за холмов звонкий возглас, зацокали копыта.

Неловко взмахнув руками, Николас полетел вниз. Ладони едва успели схватиться за верёвку. На дороге показался белый единорог. На нём восседала Риана в платье из зелёного сукна, расшитого трилистниками.

Ученик стиснул зубы и подтянулся. Пот застилал глаза, пока он снова цеплялся пальцами за верёвку и пытался подняться во весь рост. Только с третьего раза получилось.

– О, как вы замечательно проводите время! – воскликнула Риана, спешиваясь рядом с Гвидионом.

Николас расставил руки в стороны и двинулся вперёд, стараясь выпускать ногу на выдохе, ловить ритм и не останавливаться, пока не доберётся до конца.

– Какими судьбами, Ри? – улыбнулся Гвидион, щуря глаза на ярком солнце.

– Соскучилась, обед привезла, – она повернулась к Николасу.

Врёт всё! Небось, Мидрир проболтался, что на сегодня назначили его первую самостоятельную охоту, вот и пришла посмотреть вместо брата.

– Красивый мальчишка растёт! Ещё пару лет, и всё девчонки в округе будут сходить по нему с ума.

Николас добрался до противоположного дерева и ступил на толстую сосновую ветку. Отвязав край верёвки, он сполз вниз, пока до земли не осталось несколько ярдов. Дальше ствол становился лысым и скользким. Николас спрыгнул. Подушка ветроплава взрыла почву – смягчать падения ему всегда удавалось хорошо.

– Кому нужны ваши девчонки? Они только капризничают и плачут! – возмутился ученик. – И что в них Эдвард находит?

– Ой, нет, годика ещё четыре – так точно, пока умом не повзрослеет, – засмеялась Риана.

– Нет! Я буду странствовать по свету и защищать людей от демонов. Это куда важнее, чем девчонки, – заупрямился он.

– В любом случае после совершеннолетия тебе придётся надеть рогатую маску Короля-охотника и оставить общине наследника.

– Вот ещё! – Николас сложил руки на груди и демонстративно отвернулся. – Меня даже на испытание не отправят, чтобы я смог стать настоящим Сумеречником. С таким же успехом вы можете получить наследника от моего брата. Думаю, он будет счастлив!

– Подростки! – фыркнул Гвидион. – Ещё год назад он и слова против сказать не смел. Что дальше-то будет?

Николас протянул ладонь к стоявшем рядом единорогу. Погладить бы бархатисто-розовый нос. Но волшебный зверь отпрянул, недовольно косясь лиловым глазом. Почему он только к девчонкам подходит? Несправедливо!

Да, нужно почитать наставника и доверять ему, но всему должен быть предел. Николас не случной барашек! Даже единорога не вынуждают общаться с теми, кто ему не нравится.

– Ладно-ладно, после церемонии взросления ещё поговорим об этом. Не бросай дело незаконченным! – Гвидион поднялся и толкнул ученика в плечо, указывая на привязанный к дереву край верёвки.

Николас глянул на узел, и верёвка покорно упала к его ногам.

– На кого охотимся? – Риана тронула его за локоть.

– На бобра-переростка, – буркнул Николас безразлично.

– В Передуровом омуте аванк завёлся, – Гвидион кивнул в сторону Тейты. – Воду мутит, заразу распространяет, уже на людей нападать начал. Нашей-то общине ничего, но если неодарённые пожалуются, нагрянут Лучезарные и будет резня.

Риана печально вздохнула. Обычная история. Их община приглядывала за округой, зачищала от демонов и опасных хищников, чтобы неодарённые не доносили о происках колдунов, а если и доносили, то даже Лучезарным было бы ясно, что это глупые наветы и суеверия.

«Не дразните спящего дракона. Лучше подбросьте ему побольше сонного зелья, чтобы он никогда не проснулся», – твердил Гвидион.

Николаса часто брали на охоту, вначале Мидрир, а потом и другие члены общины, чтобы мальчик быстрее привыкал и учился. Сперва он следил из засады, слушал наставления, помогал разделывать туши и прятать останки. Когда Мидрир с Гвидионом решили, что он готов, то разрешили участвовать, пускай и под присмотром старших.

Стаю кун ши они загнали на скалы и сбросили в ущелье на острые камни. Устроили засаду на хобгоблинов, выползших из пещер и повадившихся воровать овец. В последний раз в болотах они нарвались на откормленного кельпи. Мидриру пришлось созвать на подмогу всех зверей и птиц с округи.

Николас долго выманивал кельпи на берег, в то время как демон пытался затащить его в воду. Они сошлись на самой кромке трясины, когда Николас решился забраться ему на спину. Едва поняв, что охота идёт на него самого, кельпи ринулся обратно в болото, но мальчик уже приклеился к его шкуре и огородил ветрощитом.

Мидрир заарканил демона и вытащил на берег благодаря пришедшему на выручку лосю. На земле кельпи стал куда менее ловким и хотел завалиться на спину, чтобы пришибить надоедливого мальчишку. Дальше от воды Николас смог сгустить воздух настолько, чтобы вовремя оторваться от клейкой чешуи и откатиться в сторону. Мидрир рубанул кельпи по горлу мечом, Николас подскочил и помог добить.

После этот оборотень заявил Гвидиону:

– Отчаянный мальчишка. Думаю, с мелочью он справится сам. Не вечно же его под колпаком держать.

Вот наставник и согласился поохотиться на аванка. Тем более остальные воины были заняты в других местах, а действовать надо было быстро.

Поглядывая на положение солнца на небе, Николас подобрался к реке. Знойный полдень – самое время. Со дна поднялась муть. Бежавшая на запад вода закрутилась воронкой, будто столкнулись два течения. Водоворот всё увеличивался.

Николас выхватил из-за пазухи мешочек с ядовитым порошком из высушенных корней аконита. Из воронки показалась пара жёлтых глаз. Вслед за ними появилась зубастая пасть, состоящая из бесчисленных рядов острых, как бритва, зубов. Николас швырнул в неё яд, ветроплав разорвал мешок по шву, подняв травяную пыль в воздух. Аванк захлопнул пасть. Глаза бешено вращались. Видно, жгучий порошок пришёлся ему не по вкусу. Николас отскочил подальше, аванк погнался за ним.

Риана и Гвидион напряглись, готовясь прийти на помощь. Но через десяток ярдов аванк рухнул и забился в судорогах.

Только когда он затих, они рискнули приблизиться. Тело аванка покрывала густая коричневая шерсть с лоскутами блестящей зелёной чешуи. Длинной футов в пять, лапы и тулово – как у бобра, а морда как у ящерицы, только с чёрными усами.

– Чистая работа, – Гвидион похлопал Николаса по плечу.