— Мальстен, — обратился к нему Бэстифар, — тебе помощь не нужна? В конце концов, не обязательно терпеть такие муки из-за оплошности Дезмонда.

— Это было недолго, — тихо ответил данталли. — Само пройдет.

— Ты не так давно оправился от яда пустынного цветка. Может, следует…

— Оставь его в покое! — перебила Аэлин, строго взглянув на аркала. — Иди лучше помоги Дезмонду. Он, думаю, не откажется от помощи.

Бэстифар недовольно фыркнул и передернул плечами, безотрывно глядя на Мальстена.

— Этот не отказывается, даже если ему не очень больно.

— Ему хуже, чем мне. Он работал дольше. — Голос Мальстена звучал слабее и тише обычного. То, то за ним так пристально следили, будто делало расплату хуже. Больше всего Мальстену сейчас хотелось исчезнуть отсюда, скрыться от любопытных глаз.

Расплата — зрелище…

Хватит… хватит, хватит смотреть на это!

— По-моему, они правы, Бэстифар, — внезапно вмешалась Кара. — Прояви такт и помоги действующему кукловоду. В конце концов, ты ему обещал.

Мальстен удивленно посмотрел на нее. Казалось, из всех присутствующих она одна поняла, как ему неприятно это внимание. Ему хотелось поблагодарить ее за это, но не удостоился даже мимолетного взгляда с ее стороны.

Отрезвляюще холодный голос Кары заставил Бэстифара досадливо покривиться и кивнуть.

— Твоя правда, — приподняв голову, сказал он. Шатер цирка почти опустел от зрителей, и он поднялся со своего места, намереваясь отправиться к Дезмонду.

Мальстен облегченно вздохнул: волна расплаты начала отступать. Сегодня ему не приходилось прорываться сквозь красное и удерживать контроль слишком долго. Найдя в себе силы, Мальстен поднялся с сиденья, поморщившись, и сделал несколько осторожных шагов в сторону выхода из царской ложи. Жгучая боль все еще мучила тело, но теперь ее можно было переносить на ногах.

Аэлин держалась на несколько шагов позади него рядом с Карой и вспоминала тот страх, который испытала, поняв, что Дезмонд может легко покалечить своих марионеток.

— Удивительно. — Голос Кары вырвал ее из раздумий. Она непонимающе кивнула. — Я думала, ты будешь виться вокруг него с этой расплатой, как Бэстифар.

Аэлин вздохнула.

— По-моему, это будет только раздражать его. Он всегда надеется, что я уйду.

— Но ты не уходишь…

— Мне тяжело видеть, как ему больно, зная, что я ничем не могу помочь. Я хочу хотя бы не бросать его с этим одного.

Кара хмыкнула.

— Неудивительно, что только ты сумела объяснить Бэстифару, отчего его работу с болью, считают пыткой, — заметила она.

— Почему? — нахмурилась Аэлин.

— Вы с ним смотрите на расплату Мальстена примерно одинаково. Но оба не понимаете, насколько он не любит внимания к ней. Искренне не любит. Это не кокетство.

Аэлин отчего-то ощутила укол недовольства: ей не понравилось, что кто-то понимает Мальстена лучшее нее. Однако она сдержала злость, вспомнив, что недавно поставила Кару в схожее положение.

— По-твоему, было бы правильнее оставлять его мучиться в одиночестве?

Кара хмыкнула.

— Правильнее — нет, — ответила она. — Но в какой-то мере ему было бы от этого легче.

Бэстифар тем временем уверенно вышагивал по опустевшей арене, направляясь к скрытому отсеку, откуда доносились периодические стоны Дезмонда. Внезапно дорогу ему преградила девушка, одетая в белый цирковой костюм. Это была гимнастка из последнего номера.

— О! Мой царь… — потупилась она, склонив голову.

— Представление закончилось, Ийсара, — усмехнулся аркал. — К счастью, без травм.

Гимнастка рассеянно кивнула и перевела взгляд за плечо царя, высматривая идущего позади него данталли. Походка его уже выровнялась — расплата отступила.

— И я знаю, кто нас спас, — расплылась в улыбке Ийсара.

Не говоря больше ни слова, она миновала Бэстифара и бегом бросилась к Мальстену. Аркал обернулся, провожая ее взглядом.

— Кажется, сейчас будет неловко, — хохотнул он.

— Мальстен! — воскликнула Ийсара, заключая данталли в объятия. — Я всегда узнаю твои номера! Это ведь ты! Ты спас нас с Риа там, на трапеции!

Мальстен неловко попытался отстраниться.

— Пустяки, Ийсара, я просто не хотел, чтобы…

Циркачка не дала ему договорить. Она жадно потянулась к его губам, привстав на цыпочки, и поцеловала его.

Бэстифар прижал ко рту кулак, изо всех сил сдерживая нервный смех. Аэлин застыла, широко распахнув глаза, и даже не почувствовала, как на плечо ей легла рука Кары.

Мальстен замер, обратившись в соляной столб. Видят боги, ему было куда проще сориентироваться, как вести себя с вооруженным врагом, чем понять, как реагировать на нежелательную страсть малагорской циркачки.

Ийсара, наконец, отстранилась от него. Глаза ее смотрели недоуменно — на свой горячий поцелуй она так и не получила ответа.

— Мальстен, что с тобой?

— Ийсара, я…

— Великий Мала! — вдруг воскликнула она, округлив глаза. — Какая же я дура! Тебе, наверное, плохо… ты ведь… — Она покачала головой. — Прости! Я не догадалась. Ты не Дезмонд, по тебе сложно бывает понять…

Бэстифар, окинув взглядом вновь побледневшего Мальстена, восторженную Ийсару и держащихся позади Кару с Аэлин, решил вмешаться, пока ситуация не накалилась добела.

— Ийсара, — обратился он, — скройся с глаз, будь любезна.

— Простите, мой царь, — почтительно сказала она и поспешила удалиться.

Мальстен повернулся к Аэлин с таким видом, будто собрался подниматься на костер Красного Культа. Он так много хотел ей сказать, но не сумел произнести ни слова.

Аэлин покачала головой и тихо обратилась к Каре:

— Мы можем уйти отсюда? — спросила она. Мрачнее ее голос на памяти Мальстена не звучал еще никогда.

— Идем, — тихо отозвалась Кара, увлекая ее за собой.

— Аэлин! — Мальстен шагнул за ней, но рука Бэстифара, легшая ему на плечо, остановила его.

— Дельный совет: лучше не сейчас. Иначе предчувствую кровопролитие.

Мальстен беспомощно посмотрел на него. Не придумав ничего лучше, он послушался и замер, опустив голову.

— Неловко вышло, — развел руками аркал.

Еще никогда Мальстен не был настолько с ним согласен.

***

Грат, Малагория

Восьмой день Паззона, год 1489 с.д.п.

— А чего ты хотел? — всплеснул руками Бэстифар, отставив стакан с вином на перила балкона. Уютный шум ночного Грата заполнил паузу в его речи. Теплый свет покоев малагорского царя отбрасывал на его лицо причудливые блики. — Когда ты сбежал, ты ни с кем ничего не обговорил. Представь себе: она ждала твоего возвращения!

Мальстен сжал стакан обеими руками и опустил голову.

— Признаться, — нехотя проговорил он, — я не думал, что это возможно.

Бэстифар приподнял бровь.

— Не пойму, ты так низко себя ценишь или так плохо разбираешься в женщинах? — хмыкнул он. — Ийсара была от тебя без ума чуть не с первого дня твоего появления в цирке. Неужели ты этого не заметил?

По неловкому молчанию данталли Бэстифар понял, каким будет ответ, и хрипло рассмеялся, потерев переносицу.

— Знаешь, если ты планировал разорвать все отношения с Ийсарой, стоило хотя бы сообщить ей об этом.

Мальстен беспомощно пожал плечами.

— Я думал, это очевидно.

— Ты много думаешь, мой друг, но периодически совсем неправильно.

Данталли перевел на него мимолетный взгляд с укоризной, тут же отвернувшись и всмотревшись в ночной Грат.

— Малагорские женщины — гордячки, — пожал плечами Бэстифар, — но они отличаются верностью. Если бы вы с Ийсарой развлеклись всего раз, может, она бы и не стала воображать себе боги весть что. Но вы с ней одно время были почти парочкой. Учитывая, что после нее других пассий ты себе здесь не завел, она, вероятно, решила, что может претендовать на тебя. — Аркал вновь обратился к стакану с вином и сделал внушительный глоток. — Так что не надейся, что сможешь обойтись мирным объяснением с ней насчет Аэлин. — Бэстифар покачал головой. — Этого она не поймет.