— И это всё? Так ты отомстила за дорогих тебе людей? Ты даже не умеешь мстить, моя дорогая, как это печально. Такие, как ты, не заслуживают жить, поэтому мне придется тебя убить. Представляешь, как на меня будут смотреть, когда узнают, что я убил Защитницу Миртрана? — говорил он, водя лезвием по моей коже. Я закрыла глаза, чтобы не видеть этой тошнотворной улыбки маньяка. У меня нет права вот так умереть сейчас, у меня есть цель, и я обязана ее добиться. Если ярость затуманивает сознание, я освобожусь от нее. Месть подают холодной, не так ли? Мне нужно остыть, я убью его не в порыве ненависти. Я просто убью его.

Вздохнув, я улыбнулась самой себе и открыла глаза. Судя по всему, парню это показалось малость подозрительным, но спрашивать его об этом я не стала. Резкий удар ногой — и надо мной больше никто не возвышался. Я вскочила и снова ударила парня, от чего он отлетел на пару метров назад с крайне изумленным выражением лица. Он кинулся на меня, но скользящий удар ножом по груди заметно умерил его пыл. Я стряхнула капли крови с оружия и, заехав ногой по колену парня, всадила нож ему в плечо, тут же выдернув обратно. Воин разъяренно зарычал и замахнулся своим кинжалом, но тот не достиг цели, звонко ударившись о лезвия моего оружия. Я снова улыбнулась и, быстро нанеся несколько ударов один за другим, вонзила лезвие в бедро врагу, но снова его вытащила. Парень уже не мог твердо стоять и быстро уворачиваться, поэтому бой медленно переходил в избиение. На Воине не осталось ни одного места, не задетого моей ногой или ножом. Капли чужой крови стекали по холодному металлу, по моей одежде, рукам, лицу. Дорогие мне люди должны быть отомщены.

Когда стало ясно, что вражеский Воин больше мне не противник, я точным ударом повалила его на землю. В глазах врага плескались усталость и восхищение, но мне было нужно совершенно другое!

— Я обещала тебе, что ты умрешь в страхе, а не в восхищении. Тебе осталось жить совсем чуть-чуть, быть может, ты скажешь, как мне вызвать твой страх? — елейным голоском поинтересовалась я, проводя боковой стороной лезвия по лицу парня.

— Я не знаю, что такое страх, — ответил Воин совершенно серьезно. — Но умереть от руки более сильного противника готов всегда.

— Тебя не пугает смерть от более сильного врага… Может быть, мне похвалить тебя за такой героизм? Или мне похвалить тебя за то, что ты убил беззащитных людей?! — голос без моего ведома сорвался на крик. — Я могла бы пытать тебя, но мне ведь всего лишь нужна твоя смерть, поэтому… прощай.

Весь мир сузился до одной точки — сердца врага, в которое я должна вонзить нож. Рука поднялась на необходимую для удара высоту, крепко сжав вечно холодную рукоять. Астра, Велизар, Лир… Я отомщу за вас. Мои движения казались мне замедленными, я словно смотрела на себя со стороны. Рука опустилась вниз.

Произошедшее в следующий момент я осознала не сразу. Ножа в руке не оказалось — но и в теле врага тоже. Не понимая, куда он делся, я потянулась ко второму, но обнаружила, что даже не могу пошевелиться. Отключенный разум медленно восстанавливал свою работу, и вскоре я поняла, что меня кто-то крепко держит, к тому же, что-то говорит. Прикосновение невероятно горячих рук, стальной хваткой сковавших тело, и что-то говорящие губы совсем недалеко от моего лица вернули меня в реальность, а вместе с этим вернулась моя способность сопротивляться, что я и начала делать, пытаясь вырваться из объятий Максима.

— Нет, Ника, не надо. Ты не должна убивать его, не уподобляйся им! Ты не убийца и не станешь такой! — яростно говорил он, не оставляя мне шансов высвободиться.

— Отпусти меня! Сейчас же! Я должна убить его, я обязана это сделать, слышишь!.. Отпусти! — Мой крик больше становился похожим на рев или рычание, чем на осмысленную речь.

— Ты не убийца, Ника! Я не позволю тебе этого сделать, ты поняла меня?

— Он убил Лира! Убил Астру, Велизара, убил жестоко, бездушно!.. Я должна отомстить, он заслуживает смерти! — кричала я, безрезультатно вырываясь из обжигающей хватки.

— Но не от твоих рук! Ты будешь ненавидеть себя потом, осознавая, что на твоих руках кровь убитого тобой человека! — продолжал взывать к моему разуму Максим.

— Он не человек! На его руках гораздо больше крови, а он даже не беспокоится по этому поводу, бездушная тварь!

— В том-то и различие, Ника, он бездушен, а ты — нет! Убив его, ты убьешь свою душу! Они бы не хотели такой мести, Ника.

Я перестала вырываться и посмотрела на израненного, истекающего кровью врага, который, похоже, потерял сознание. Откуда-то прибежали наши Воины и утащили его в неизвестном направлении. Максим медленно развел руки, предоставляя мне свободу действий, но нужна ли она была? Я обернулась. Макс, видимо, понял, что жажда убийства во мне погасла, и протянул нож. Я осторожно взяла его, разглядывая капли застывшей крови на сверкающем лезвии, а затем убрала оба ножа подальше. Наверное, продолжала бы здесь стоять, но ноги подкосились, и я поспешно опустилась на землю, лидер же остался на ногах, наверняка в упор смотря на меня. Спас мою душу? Что ж, спасибо. А я могла спасти дорогих мне людей, если бы работала быстрее.

— Что, считаешь, что сделал правое дело? — горько усмехнувшись, спросила я.

— Я сделал то, что должен был, — ровным голосом ответил командир.

— Что должен был? Ты должен был вернуть мне мою силу! Ты вообще не должен был ее забирать, — дрожащим голосом подняла я больную тему. — Если бы у меня была моя — слышишь, моя — сила, я бы справлялась с заданием гораздо быстрее и успела бы их спасти! Ты виноват, — отчаянно прошептала я.

— Ника, в данной ситуации не виноват никто.

— Ты виноват!

— Ну, разумеется! Кто же еще, как не я? Я такая сволочь, отобрал у тебя силу. А как еще мне было поступить? Ты пыталась нас предать. Ты обвиняла Хранителей и защищала Горную Долину, поверив первому встречному парню. Посмотри вокруг, посмотри! Ты видишь, что они сделали? Их ты защищала?! Что же ты молчишь! — выкрикнул он, и ощущение от этого было подобно удару кнутом.

— Я осознала свою вину! Давно осознала. Неужели ты до сих пор думаешь, что я смогу снова так оступиться, тем более, после всего этого. Снова пережив эту боль… — На последних словах звук моего голоса сошел на нет.

— Как ты вообще могла им поверить? — с болью в голосе спросил Максим. — Как ты могла прийти ко мне, зная, что скоро бросишь нас и улетишь к врагам? А я все думал, что за вопросы такие ты мне задавала! Ты специально узнавала, какой будет моя реакция, и, узнав, все равно пошла на такое?

— Помнишь третий вопрос? — со слезами спросила я. — Я спрашивала, если бы у тебя был шанс спросить брата о его прощении, воспользовался бы ты им. Помнишь свой ответ? — непослушными губами проговорила я, подняв глаза на Макса. Он на мгновение схватился руками за голову, а потом опустился на землю рядом со мной.

— Но не с помощью же врагов!

— Какая разница, если шанс был один-единственный! Я должна была узнать.

— И ради этого ты бросила все остальное? Желание узнать ответ посредством какого-то сомнительного ритуала перевесило дружбу и долг? Перевесило нас? — хриплым голосом спросил Макс.

— Нас? — неуверенным эхом повторила я.

— Да, нас, Ник, нас! Я помню тот вечер просто досконально! Твой взгляд, твоя улыбка, наш танец, запах твоих волос, прикосновение губ… Я ненавижу себя за то, что не могу выбросить все это из головы, не могу! И после этого ты просто сбежала?

— Ты все равно меня не простишь за это, так верни силу, и можешь ненавидеть дальше, — предложила я.

— Я понимаю, что поступаю эгоистично, но твой удар был слишком тяжелым и неожиданным. Ты знала, чем все обернется.

— Ты мог наказать меня любым другим способом, почему выбрал именно этот?

— Не знаю. Состояние аффекта.

— Это состояние давно прошло, так что будь добр, силу мне отдай, — в который раз потребовала я. Максим посмотрел на ночное небо.

— Нет.

— Ты сходишь с ума. Моя Стихия отторгает тебя, ты не имеешь права ей управлять. Когда ты свихнешься окончательно, я не приду к тебе в психиатрическую лечебницу. Конечно, ходи с двумя полярными Стихиями, пока они не разорвут тебя, в выигрыше останусь я, — пожав плечами, беспечно сказала я. Как же тяжело надевать маску, когда истинные чувства так и рвутся наружу.