— Детей?! Так они у Флоры?!

— Да, они с ней. В очень странном месте, — Милла притянула к себе одеяло и укрылась до подбородка. — Там Зима, много-много снега в лесу, но время будто застыло. Не смогу объяснить, почему так решила. Я просто это знала. Дети в домике. В лесном домике. Они, кажется, в порядке. Их не обижают. Но и назад не отпускают.

Мари попыталась поднять стул, но руки так дрожали, что ничего не вышло. Пришлось просто сесть на край кровати.

Значит, кто-то опять играется с бусинами. Проклятье! Если правда всплывет, придется закрыть проход, навсегда оставив в большом мире отца, Яна, Эрма и Марлу.

— Еще там была другая старуха. Хотя… — Милла откашлялась. — Хотя я бы назвала ее не старухой, а пожилой дамой. Одета хорошо. В шляпке.

Она описала внешность «дамы», и Мари закрыла рот ладонью, будто вот-вот стошнит.

— Так кто они? — спросила Милла.

Но Мари задала встречный вопрос:

— Старухи что-то обсуждали? Ты слышала их разговор?

— Только часть разговора. Дама ругала Флору за то, что забрала детей. Та в ответ насмехалась над ней, мол, потеряла хватку, не почувствовала, что «девочка на побегушках» не простая стихийница, а Принцесса. Дама еще спрашивала, зачем Флоре дети, но она отмахнулась, пробубнила только, что страховка не помешает.

— Страховка? — переспросила Мари нервно.

Голова кружилась, во рту пересохло.

Детей похитила Флора?! Собственноручно?!

Безумная старуха!

Стоп! Получается, она может преспокойно являться в мир стихийников?! Ох…

— Флора так сказала: страховка, — подтвердила Милла. — Не спрашивайте, что это означает. Я больше ничего не слышала.

— Спасибо, что рассказала, — прошептала Мари плохо слушающимися губами. — Ты правильно сделала. Только…

— Никому больше не говорить? — подсказала Милла. — Буду держать рот на замке. Но скажите, я, правда, видела большой мир?

Мари ответила не сразу, взвешивая в уме «за» и «против». Однако решила, что Милла заслужила некоторые сведения. Она не из тех, кто сплетничает или использует секретные сведения в личных целях.

— Не большой мир. Грань между мирами. Попадая туда, стихийники видят своё Время Года. Мы с Эрмом и Виттом тоже оказались в Зимних декорациях. А Тем — мальчик со срединной территории — плутал по Осеннему лесу. Госпожа Флора — это жрица, которая охраняет проход. Когда я попала к ней впервые, она сразу отправила меня назад. Во второй раз разозлилась. Госпожа Флора чувствует, когда ей лгут, а я утаила Королевское происхождение, отвечая на вопросы. Так мы и переместились в большой мир, а не домой.

— А кто вторая? Дама в шляпке?

Мари криво усмехнулась.

— Госпожа Кин. Магичка. Живет в Восточном и продает лечебные настойки. Известная личность. Однажды меня послали к ней за заказом, и она легко распознала во мне стихийницу. Однако не выдала. Не по доброте душевной вовсе. Для некоторых зелий требовалась основательная заморозка, которой невозможно добиться в естественных условиях. Так я и стала… хм… девочкой на побегушках.

— Думаете, Флора снова кого-то похитит? — задала Милла самый непростой вопрос.

Мари пожала плечами.

— Надеюсь, нет. Толпа детей — это море забот. А их у Флоры и так трое.

— Они живы — это главное.

— Верно. Что бы ни задумала старая мегера, в ее планы не входит убийство. Только…

— Что? — спросила Милла, когда Мари внезапно замолчала.

— Волнуюсь за отца. Флора же не просто так взяла заложников. Но не думай об этом. Ты уже сделала немало. Подарила надежду. Сосредоточься на собственном здоровье и тех, кто за тебя переживал. Я сейчас не только о Хорте.

Мари подмигнула. Милла поняла, что речь о Витте, и покраснела.

— Простите, всё началось спонтанно, — пролепетала она. — Мы сами не ожидали.

Мари приподняла брови.

— Тебе не за что извиняться. Витт — наемный работник и вправе…

Она осеклась. Стоп! Милла решила, что… что…

— Просто когда вы рядом, кажется… — Милла смутилась окончательно.

— Я никогда не претендовала на Витта. И не собираюсь делать этого впредь. Мне интересен вовсе не он и… — Мари поняла, что сказала лишнее, и попрощалась. — Отдыхай, Милла. И помни, сегодняшний разговор должен остаться между нами.

****

Больше всего на свете Мари хотелось поговорить с Грэмом, но она знала, что нареченный наставник ночует в Шеруме, и не посмела беспокоить. Новости важные, но не срочные. Подождут до утра. Мать Мари пока решила не тревожить. Веста сделает те же выводы, что и она сама. Старая мегера, наверняка, похитила детей, чтобы шантажировать Инэя и требовать выполнения нового задания. Узнав об этом Веста сильнее расстроится, а у нее и так хватает проблем с погодными катаклизмами.

Утром Грэм не объявился, задержался у жены. Мари оставила сообщение через осколок и занялась дворцовыми делами в надежде, что рутина поможет отвлечься. Но мысли не давали покоя. Ночью она снова пыталась «связаться» с отцом и не добилась результата. Видела, как Инэй бродит по ночным улицам Восточного, а потом опять сидит над неполным рецептом. В конце концов, он уснул, но Мари не сумела проникнуть в сон. Проснулась злая на себя и на оба мира сразу.

Просидев часа полтора над почтой (Витт объявиться и приступить к обязанностям не соизволил), Мари придумала новое занятие. Некоторое время назад она приказала ликвидировать один музей клана Дората, посчитав, что с ними в Замке перебор. Приказ выполнили, основные экспонаты распределили по музеям на других этажах, но осталось несколько, с которыми подданные не знали как поступить. Оставили на усмотрение Принцессы. Вот нынче она и решила взглянуть на спорные вещицы.

— Что за бред? — пробормотала Мари, разбирая груду хлама.

А как еще назвать совершенно не представляющее ценность старье? Например, альбом с каракулями Принца, что умер двести лет назад. Ладно бы еще это были детские рисунки, которые родители хранят, чтобы потом умиляться. Нет, каракули Принц выводил в возрасте весьма зрелом. Или взять записи прапрапрадеда Мари. Он их вел, когда впал в старческое слабоумие. Старик изо дня в день расписывал, какую еду ему приносили и что у нее за вкус. Особняком среди подобного «добра» лежали два портрета. С верхнего васильковыми глазами смотрела Хлада Лоэ — вторая отцовская жена. Фальшивая жена. Неудивительно, что подданные, разбиравшие музейные экспонаты, засомневались, стоит ли оставлять эту «ценность».

Мари взяла портрет в руки и внимательно оглядела красивое лицо Хлады. Какая же она молодая! Четыре года назад действующая Королева казалась степенной и взрослой. А ведь ей было лет двадцать. Не больше. Мари понимала, что Хлада была избалованной и обиженной девчонкой, которая, кстати, собиралась нанять убийц для Роксэль. Но и всё же жалела. Ведь это за ней — тайной Принцессой — охотился Иган Эрсла, а Хлада стала случайной свидетельницей. Пусть вина и косвенная, но всё же вина.

— Покойся с миром, — прошептала Мари, откладывая портрет в сторону и… громко выругалась: — Проклятье!

Она едва успела вцепиться в столешницу. Иначе б точно упала. Со второй картины смотрела еще одна блондинка. Красивая, яркая, надменная. С бриллиантами в волосах и ярко подведенными светло-серыми глазами. Мари никогда не встречала ее лично. Не во Дворце, ни где-то еще. Но видела. Во сне. На рынке Восточного. Глазами Яна.

С треклятого портрета смотрела госпожа Симона! Та самая тайная стихийница, смерть которой отчаянно жаждал инсценировать отец.

— Прошу прощения, Ваше Высочество. Я стучал, но вы не отвечали.

Мари дернулась от неожиданности и ударилась бедром о стол. Больно. Наверняка, без синяка не обойдется.

— Витт…

— Я стучал. Несколько раз.

— Охотно верю, — отозвалась Мари, не узнав собственный голос.

— Я явился на службу. Готов выполнять обязанности в прежнем объеме. Простите, что не пришел с утра. Не поверите, но я проспал. Впервые в жизни.

— Неудивительно. Ты вымотался за последние недели. А вчера, наконец, пришло облегчение. Я рада, что ты вернулся, Витт. У нас много дел. Но сначала скажи, ты знаешь, кто эта стихийница?