— Не надо по-другому, — жалобно пищу я, завороженная его признаниями. — Стаса бы не было.

— Да, Стаса, — устало повторяет он за мной.

Чай уже давно остыл, а торт опротивел. Он как ненужный свидетель всех наших признаний.

— Тогда зачем понадобилась другая женщина? — наконец-то, задаю я тот вопрос, который все это время терзал меня. На самом деле я не хочу знать ответ на него, так как боюсь, разрушить то хрупкое доверие, которое вот-вот наметилось между нами.

Саша глубоко вдыхает, сцепляя руки в замок.

— Я злился, как же я злился. И нет, это не было попыткой тебя наказать. Но в один момент понял, что не могу с вами, на таких вот… игрушечных ролях. Ты обо мне как еще об одном ребенке заботилась! Срываться стал, на тебя, на детей. Пытался сдержаться, но все равно же прорывалось. Особенно на Стаса. Он же как продолжение тебя. Если и есть авторитеты, так только ты. Я сам изводился, вас начал обижать. Видел же это все… Попытался уйти в работу опять, чтобы хоть как-то остыть. Но было только хуже. Вы все дальше, а мне без вас плохо, а вам нормально. Ты вообще казалось, что моего отсутствия не замечаешь. Улыбалась, радовалась, как Баксу, блин… С Олеськой случайно познакомились. Года два назад. Олеся, жадно выхватываю имя соперницы я из его речи. Олеся. Что ж, у олененка появилось имя.

— Она работает у одного из наших постоянных клиентов. Мы так, пересекались иногда по делам. Она флиртовала, да они все флиртует…

Кто они, я побоялась уточнять.

— Но я игнорировал. Льстило, конечно, но не более. А потом был какой-то совместный корпоратив. Я выпил порядком… Да не морщись ты так, у нас тогда ничего не было. Она меня обхаживала, крутилась вокруг, нахваливала меня. А мне вроде, как и приятно, и противно. Виноватым себя перед тобой чувствовал, что вообще слушаю. Приехал домой, в глаза смотреть боюсь, вдруг догадаешься. В общем вины хватило на неделю… Ужился со всеми вами, за тобой хвостом бегал. А потом опять. Злость вверх взяла. У тебя ведь и мыслей никогда не было таких, про другую женщину, мне почему-то еще обидней стало. Подумал, что точно не нужен. Представляешь, и злюсь на тебя, и виню себя, что скотина такая.

— Тогда ты решил переспать с ней? — голос у меня хриплый и совсем безжизненный.

— Не то чтобы решил. Но видимо да, тогда. Напился как свинья и позвонил ей. Встретились в каком-то мотеле и…

Жмурюсь. Не могу я слышать этих подробностей. Не могу. Сашина горячая рука ложится поверх моей.

— Мне не продолжать?

— Продолжай, — прошу я. Наверное, я все-таки мазохистка. — Я должна, знать.

— В общем, переспали мы тогда. Плохо помню, что происходило. Потом долго отмывался. Протрезвел, домой приехал. А там ты. Такая родная. Такая моя. Мне кажется, что я от тебя тогда неделю не отходил, детьми занимался. На работе боялся показаться, вдруг жизнь опять с Олесей сведет? Вроде бы нормализовалось. Я думал, что мы справимся, вроде бы получалось. Но через время злость опять копиться началась. Я Олеське уже осознанно позвонил. Потом полгода не виделись Честно себя сдерживал, чтобы с вами не разругаться. Работал, в спортзал ходил. Пытался все подход к детям найти. Неуклюже выходило. В отпуск планировал съездить, надеялся, что забуду, что опять с тобой все вспомним, как оно было когда-то. Ну а в тот злополучный день, из-за этого футбола несчастного взъелся, а потом ты еще и Дамира выспрашивать начала, что мы там и как. Он с Ромой это сзади обсуждал. Будто я с сыном не могу договориться. Вот тогда все… не выдержал. Позвонил Олесе. В гостиницу стало противно ехать, как будто это делало измену самой, настоящей. Понимаешь?

— Да, в дом ее тащить изменой не было…

— Не ищи логику, я не уверен, что она там вообще есть.

— Ну куда уж там…

— А потом приехала ты. От стыда хотелось провалиться под землю. Рванул за тобой. Никогда бы не подумал, что ты можешь быть такой скоростной. Влетел в дом, а там дети, кричат, что тебе плохо. А как я им объясню, что это из-за меня? Пошел к тебе. Вижу, что тебе больно, и сам себя за это ненавижу. Не знаю, что сказать, а ты даже коснуться себя не даешь. Меня такое отчаянье охватило, что от греха подальше решил уйти, видел же, что мое присутствие тебе в тягость. Мимо детей пролетел, что б они меня таким не видели. Потом, правда, к Стасу вернулся. Хотел попросить, чтобы он о тебе побеспокоился, раз я не сумел. А он все слышал. Сказал, что б я уходил, что я вам не нужен. Понимаю, что он тебя так защищает, но слышу лишь то, что не нужен. Он же тогда мой самый страшный страх озвучил. А когда вы уехали, чуть в конец с ума не сошел. Подумал, что ты меня окончательно из жизни вычеркнула.

Хочется курить… Хотя никогда не пробовала, вообще ни разу. Но в фильмах герои с таким упоением снимают любой стресс с помощью сигареты, что я им завидую.

Саша закончил свой рассказ, и теперь сидит и нервно рассматривает свою ладонь, лежащую поверх моей. Странно, но мне совсем не противно его прикосновение. Оно теплое, а еще у кого-то из нас дрожит рука, только я не знаю у кого.

— У вас было с ней что-то еще?

— С Олесей? Нет, что ты. Я даже от клиента отказался, все дела его передал.

— Понятно… — а что я еще могу сказать?

Не уверена, что мне действительно все понятно, но что-то становится на свои места. Устраивает ли меня его объяснения? Нет. Все оказалось, еще хуже, чем я думала. Проблема была не в Чернове. А в нас. В нашей семье. Раз он подумал, что не нужен мне. Раз не смог найти другого выхода из ситуации. Раз я не поняла, что с ним что-то происходит.

— Сань, ты сможешь меня простить? — все-таки надежда — это плохо, она убивает изнутри.

— Я не знаю, Саш, не знаю.

Домой мы идем пешком. Ну улице темно и холодно, Саша накидывает на меня свой пиджак. После того как он расплатился в ресторане, мы не сказали друг другу ни слова. Просто шли по городу и тонули, каждый в своих мыслях. Мне в кое-то веке не хотелось знать, о чем он думает, чужих размышлений мне на сегодня хватит. Со своими бы хоть как-то совладать.

Когда мы подходим в подъезду, часы показывают половину пятого утра. Где-то на востоке уже появляются первые лучи солнца. Утро на подходе.

Мы стоим у подъезда, как делали много раз до этого, в какой-то прошлой жизни. Я смотрю себе под ноги, а Саша на меня. Я чувствую, как его взгляд блуждает по моему лицу. Кажется, сегодня он пытается прочитать мои меня. Потом не выдерживает, и проводит пальцем по моей щеке. Я не сопротивляюсь, и он воспринимает это как разрешение. Обнимает меня, прижимает свой лоб к моему. — Сань, — шепотом зовет он меня. — Скажи, хоть что-нибудь.

Я очень серьезно взвешиваю каждое слово.

— Саш, ты мне очень нужен. И всегда был нужен. Даже когда я еще об этом не знала. А потом, вообще стало без тебя невмоготу. Я ведь со всем в жизни только благодаря тебе справлялась. С детьми, с проблемами… даже с самой собой. Может быть не всегда показывала это… Но ты был слишком нужен мне, меня пугало это. Я так боялась быть для тебя обузой, боялась, что обязываю тебя собой. Думала, что если увижу подтверждение этому, просто не переживу. Поэтому и пыталась все сама делать. Чтобы не мешать тебе.

Одинокая слеза появляется на моей щеке. Только не плакать, только не сейчас. Саша большим пальцем вытирает ее. От этого становится еще горше.

— Ну что ты, глупышка. Я всегда…

— Нет, пожалуйста, ты сказал. Теперь дай мне. Но несмотря на мои страхи, я считала, что у нас все хорошо. Даже твое раздражение воспринимала как должное. Поэтому когда увидела тебя с ней, чуть с ума не сошла. Я ведь действительно даже никогда не задумывалась об измене. Только лишь в последние дни какие-то мысли проскальзывать начали. Поэтому еще больней, осознавать, что все было совсем не так, как я себе придумала.

— Прости меня, прости…

Но я пропускаю это мимо ушей.

— Я ведь и сбежала сюда, потому что поняла, что не знаю как жить без тебя. Как хоть день прожить, и не рехнуться в конец, от мысли, что ты где-то там. Даже если и не с ней. Я просто не знаю, как жить без тебя.