Коробейников понял, что больше ничего от трясущегося, словно студень, блондина не услышит, позвонил резко в колокольчик, приказал вошедшему в столовую слуге привести Ольгу, а Степана Владимировича сопроводить в его покои и никого к нему не пускать.

  - Будет сделано, барин, - слуга низко поклонился и спешно вышел, дабы уже через пять минут привести в столовую пышногрудую рыжеволосую девицу, держащуюся с надменностью королевы.

  - Трус, - прошипела красотка, едва скользнув взглядом по съёжившемуся, точно побитая собака, Степану, - мозгляк бесхребетный, только и корысти, что рожа смазливая.

  - Не виноват я, Оленька, - проскулил блондин, - пытаясь ухватить барышню за юбку, - ни в чём пред тобой не повинен.

  Красотка гневно рванулась, едва без юбки не оставшись, и подошла к Антону Андреевичу, более блондина не замечая:

  - Ну, господин следователь, чего изволите? Клеймить меня станете але пороть публично?

  - Если понадобится, то и буду, - решительно ответствовал Антон Андреевич, но на Ольгу его демарш впечатления не произвёл, девица фыркнула брезгливо и плечиком повела, плавно и не дожидаясь позволения опускаясь на стул и кокетливо подпирая голову пухлой ладошкой.

  Под насмешливым взором барышни Коробейников ощутил себя гимназистом, но слабости своей решил не показывать:

  - Вы со Степаном Владимировичем в каких отношениях?

  Красотка опять плечиком повела, хохотнула коротко:

  - А то он Вам не рассказывал! Полюбовник это мой, коего я за дальнего родственника выдать решила, дабы увеличить шанс на наследство.

  - А когда обман удался, решили соперников устранять?

  Ольга удивлённо брови вскинула:

  - И что в этом такого? В природе каждый за свой кусок бьётся, чай, и мне не зазорно. На кой, спрашивается, Ваське деньги, она же дура блаженная. Или Демьяну, он же всё в кабаках оставит! Об иных прочих я даже вспоминать не хочу, налетели, точно вороньё, кружат вокруг Тимофея Тимофеевича, заботу изображают, а ему и не нужен никто, куражится он над нами, козёл старый, склоками нашими забавляется.

  От сквозившей в словах Ольги желчи Антона Андреевича даже затошнило. Захотелось поскорее вырваться из этого осиного гнезда, где легко и привольно только смерти, вдохнуть полной грудью пьянящий свежий воздух улицы, встретиться с таким честным и настоящим Яковом Платоновичем, заглянуть в искрящиеся смехом голубые глаза Анны Викторовны. А всего пуще захотелось вырвать из клубка аспидов Василису, пока смерть не нашарила её своей холодной костлявой рукой.

  - Вы убили Катерину, Меланью и Прасковью?

  - Так Катьку же Кондрат Поликарпович задушил? - непритворно удивилась Ольга. - А кто этих двух крыс извёл, не ведаю, хотя искренне душегубу этому благодарна, от двух конкуренток разом избавил. Вот бы и ещё рады наши почистил, а то нахлебников в доме страх до чего много.

  - Не боитесь, что следующей жертвой станете? - не вытерпел Антон Андреевич, сжимая кулаки, чтобы окончательно не сорваться.

  Ольга томно плечами повела:

  - Какой резон меня убивать? Господин Волков меня достойной назовёт, только если совсем уж никого, кроме блаженной да байстрюка, не останется. А тех я и сама с пути уберу, они мне не соперники.

  Коробейников резко позвонил в колокольчик, приказал слуге привести Варвару и увести Ольгу.

  - Вы чисто султан магометанский, - съязвила рыжеволосая красотка, уходя из столовой, - одну девицу на другую меняете и от каждой сказок требуете. А коли побасенка не понравится, голову снимете? - Ольга окинула следователя холодным изучающим взглядом. - Нет, куда Вам, жидковаты Вы на роль тирана, даром, что в начальнички выбились.

  Варвара, стройная, ещё не утратившая былой красоты дама в элегантном, хотя уже несколько заношенном платье, держалась с воистину королевским достоинством. На стул опустилась лишь после предложения присесть, с позволения Коробейникова налила себе чашку чая и вопросительно приподняла брови, мол, чего господин следователь изволит?

  - Варвара Тихоновна, - Антон Андреевич откашлялся, - у нас есть свидетель, коий утверждает, что видел, как Вы давали Катерине перед её свиданием с Андреем Александровичем некое зелье.

  Женщина плавно, без стука, опустила чашку на блюдце:

  - Если бы Вы свидетелю сему неведомому верили, то меня о сём бы точно не стали спрашивать.

  - Я даю вам шанс чистосердечно обо всём рассказать.

  Варвара допила чай, отодвинула чашку, плавно поднялась, мягким материнским жестом провела по щеке дёрнувшегося от неожиданности Коробейникова и прошептала:

  - Так не о чем рассказывать. Вы меня за руку ловили? Нет. Подтверждения словам неведомого свидетеля у Вас есть? Нет. Может, иные улики, меня изобличающие имеются? Опять-таки нет. А на нет, милейший Антон Андреевич, как известно, и суда нет. Оговаривать же себя я не стану, я же не дура и не трусиха, коя от собственной тени шарахается.

  - Я прикажу провести обыск в Вашей комнате, - пискнул Коробейников, и совсем по-мальчишечьи шмыгнул носом.

  Варвара Тихоновна одарила следователя мягкой мудрой улыбкой:

  - Ваше право, Антон Андреевич, препятствовать не стану. У Вас ко мне ещё вопросы имеются, али я могу идти?

  Коробейников покусал губы, нерешительно головой мотнул:

  - Ступайте. Но будете находиться под надзором слуги.

  - В уборную тоже с них ходить прикажете? - мягким тоном осведомилась дама.

  - Да, - рыкнул окончательно рассерженный Коробейников и властно махнул рукой. - Ступайте.