Я шёл, и ко мне постепенно приходило осознание того, что над картиной было написано краской цвета крови выражение «между адом и раем». Я всё равно не понял смысл данного предложения, но и разбираться не было никакого желания. Подойдя к Саше, стал молча смотреть на счётчик, который в такт нарастающего звука менял раз за разом цифру.

Вдруг Саша фыркнул и щёлкнул пистолетом. Я увидел, как бензин, побежав по кузову машины, расширялся книзу.

– Остальное не влезло, – констатировал Саша.

– Ну и ладно, – ответил я.

– Ты на сколько заправил, надо забрать сдачу? – продолжал одолевать меня вопросами, ставя пистолет на место.

– Да ничего не надо, у него нет мелких денег, – ответил я. – Давай уже поехали.

– Нет так нет.

– Кристина, бери собаку и – в машину, – попросил я недовольным голосом. Не то чтобы разозлился на что-то, просто сама обстановка вызывала отвратительные чувства, и первое желание было быстрее уехать отсюда. Всё-таки заправка и кафе отличались между собой атмосферой – как ад отличается от рая.

Через пару минут все сидели в машине. Кристина, неприлично зевая, как обычно устроилась с собакой сзади. Я сел на пассажирском переднем сиденье, а Саша за руль. Прогретая машина, темнота, еле слышное радио моментально погрузили меня в спокойное состояние. На часах время лениво перещелкивало цифры. Я уже думал о будущем сне, устраиваясь удобнее.

Машина тронулась с места, и я слипавшимися глазами провожал одиноко качающиеся на ветру два фонаря на заправке, киоск с уже погашенным светом и горящие окна доброжелательной и тёплой придорожной гостиницы. До следующего населённого пункта при средней скорости в сто километров в час ехать предстояло порядка четырёх-пяти часов.

Когда мы выехали на основную трассу, я приподнял голову и сказал:

– Саш, я немного вздремну, если почувствуешь, что клонит в сон, то разбуди меня.

Расслабился. На радио играла всё та же волна, опять работали щётки, очищая лобовое стекло от капель усиливающегося дождя.

С высоты птичьего полёта открывался вид: дорога, сливающаяся с тёмным, дремлющим, холодным лесом. Она растворялась в этой общей картине тьмы, за исключением небольшого участка, который, прорезавший сквозь тьму, освещали фары машины, быстро удаляющейся по дороге строго на северо-восток. Вскоре и она, и свет габаритных огней растворились в бескрайней чёрной бездне. Теперь на этом участке дороги вновь воцарилась первобытная тишина, озвученная дождём, который безжалостно колотил по жёлто-зеленным листьям сонных деревьев.

Примерно в это же время северней хостела, на этой же трассе

Холодный свет ксеноновых фар кроссовера прорезал непрекращающийся дождь в ночной глуши, слегка ложась на холодный асфальт. Прорываясь сквозь ночь, красный «жеребец» быстро набирал скорость после очередного резкого поворота на извилистой трассе. Вслед за машиной тянулся красный хвост из сотни миллионов капель воды, поднятых колёсами с асфальта, подсвеченный задними фонарями. Он поднимался намного выше преследующей кроссовер полицейской машины, окутав её красно-синим облаком, переливающимся светом проблесковых маячков.

– Водитель красной машины, прижмитесь к обочине и остановитесь, – надрываясь вскрикивал рупор. – Водитель красной машины, прижмитесь к обочине и остановитесь, а то мы будем вынуждены стрелять.

Но водитель впереди мчащейся машины никак не реагировал на требования представителей закона. Наоборот, то местами набирал скорость, то резко притормаживал, полностью игнорируя призывы полицейского.

В салоне кроссовера играла громко музыка в стиле R'n'B, словно в ночном столичном клубе, но только на колёсах. Под неё четыре силуэта пытались двигаться в такт, но у них это слабо получалось.

В преследовавшей полицейской машине с напряжёнными лицами сидели и смотрели вперёд два сотрудника, которые были полной противоположностью друг другу. Один – высокий худощавый шатен, упирающийся фуражкой в потолок. Его лицо было так напряжёно, что можно было перепутать с восковой фигурой, если бы не регулярно подёргивающаяся правая ноздря, что было признаком невротического расстройства. Второй же – смуглый, черноволосый, невысокого роста. Если его мышцы и были напряжены от всего происходящего, то явно избыточный вес с лёгкостью всё скрывал под собой, оставляя полное спокойствие на лице. Только взгляд выдавал его переживания.

Шатен в полицейской форме имел пять небольших звёзд на погонах. А полный, который держал в руках фуражку, сняв её с мокрой от пота головы, имел одну, но большую. Лысоватый майор с пренебрежением громко рявкнул на водителя в должности капитана:

– Они не остановятся, придётся стрелять.

– Хорошо! – кивнул головой шатен, ковырнув фуражкой потолок так, что она сползла ему на глаза. Поправив её рукой, он взял рацию и, нажав кнопку связи, прокричал:

– Тайфун, Тайфун, как слышите? Это экипаж 2027.

Через шипящие волны из динамика послышался ответ:

– Это Тайфун, слушаю.

– Водитель красного кроссовера не выполняет требования остановиться, нам придётся стрелять по колёсам!

– Хорошо, выполняйте!

– Слушаюсь, конец связи.

– Но не забывайте, вам не следует превышать ваши полномо… – твёрдо произнёс голос на том конце провода, но договорить ему не дал капитан, повернув регулятор громкости в положение «0».

Майор посмотрел на него с недоумением, но не стал комментировать поступок. Погоня продолжилась.

– Подъедешь ближе, возьми как можно левее, что бы я мог точнее прицелиться и попасть с первого раза по колесу, – скомандовал лысый, который был на ранг старше по званию.

– Хорошо! – ответил напарник и взял левее.

Он приблизился к кроссоверу так близко, насколько это было возможно, и отчитался: «Готово!»

– Ну, с Богом! – выдохнул майор.

Проверив обойму своего табельного оружия на наличие патронов, защёлкнул её обратно в рукоятку пистолета «Макаров». Открыв окно, майор на треть туловища вылез из него и прицелился. Брызги из-под колёс машин попадали в глаза, ослепляли. Форма уже была полностью сырая. Азарт от погони заставлял игнорировать все эти моменты. Словно старый охотник, он не замечал ничего вокруг кроме главной цели. Ещё раз прицелившись в колесо петляющей машины, нажал на курок.

Пуля от первого выстрела попала рядом с задним левым колесом и, с металлическим звуком чиркнув об асфальт, моментально исчезла в кронах густых деревьев. При второй и третьей попытке пробило кузов автомобиля.

– Чёрт… – раздражённо пробубнил себе под нос.

Ещё два выстрела прошли мимо цели. В такой ситуации главное не попасть по пассажирам, сидящим в салоне, поэтому приходилось долго выцеливать. Высокая скорость и виляние по дороге усложняли задачу до максимума. Когда тело затекло, и руки стало невозможно держать на весу, он забрался обратно в салон машины вовнутрь:

– Обходи его!

– Постараюсь, – с нотой сомнения и переживания ответил напарник и нажал педаль газа до упора. Патрульная машина, ревя на пределе своих оборотов, тяжело, но пошла на обгон. Майор вновь вылез из окна с надеждой закончить операцию, прицелился, и только хотел нажать на курок, как его ослепили фары встречной машины, которая вылетела из-под горки.

– Какого х… – выкрикнул он и резко нырнул обратно в салон машины. В этот момент капитан судорожно нажал на тормоз, вдавливая педаль в основание кузова, и начал крутить руль, пытаясь избежать удара. Только он перестроился за впереди идущей машиной, как в ту же секунду встречная, в пяти сантиметрах от бокового зеркала, просвистела с грозно орущим сигналом клаксона.

На скользкой дороге «патрульная» от резкого манёвра пошла в занос. Капитан крутанул рулём, чтобы не вылететь в кювет. Машина, изменив направление, пошла юзом и закрутилась на дороге.

Водитель кроссовера перестал напевать мотив нравившейся ему песни и ехидно растянул улыбку, наблюдая в зеркало заднего вида, как полицейская машина крутилась на трассе, как проблесковый маячок менял красный свет белым, а белый красным.