– Я сказал, хватит!

Аня послушно встала.

– Подожди, – спокойно попросила я, в показной задумчивости перебирая кольца и то снимая одно, то надевая. – Последняя деталь. На столе банки с водой. Вылей воду за окно. И послушай, что она скажет.

– А вы-то как узнаете?.. – она недоверчиво подняла брови.

Наблюдатель смотрел волком и переминался с ноги на ногу. Молодой. Неопытный. Не понимает, что лучше всё сделать здесь. И обвинить потом спятившую отступницу. Захотела вырезать «уголь» и украсть силу – и почти получилось. Девочка, к сожалению, не выжила. А тварь пришлось добить. Накатанный сценарий. Неужто боится?

Аня подошла к столу и аккуратно взялась за двухлитровую банку. Вода, правда, протухшая, недельной давности, но… Запела тугая струя, рассыпались, ударяясь о смородинные листья, капли, и я крепче сжала рукоять трости, прикрыла глаза. Тихий голос старухи-шепчущей наполнил комнату – застучал по крыше дождевыми каплями, заструился по водосточным трубам звонкими ручейками. Стихийный голос, который я узнаю из миллионов. И я настроилась на его волну, дополняя предупреждение шепчущей своим: «Посмотри на меня. Ни в коем случае не оборачивайся. Ни в коем…»

Но девочка испуганно обернулась на наблюдателя, а он успел сделать только один шаг. Я метнула ему под ноги снятое кольцо, наблюдатель наступил, и комната утонула в короткой охровой вспышке. Я быстро вытянула из трости частичку исцеляющего заклятья – ковылять будет недосуг с полчаса точно. Белый камень мигнул и потускнел. Я подхватилась с дивана, сунув трость под мышку. Аня по-прежнему стояла у стола, судорожно вцепившись в банку.

– Быстро в окно! – велела я. – Тут низко, не расшибёшься. К двери нельзя, там твой приятель в капкане. Жить хочешь? Делай, что говорю. В окно. От крыльца бежишь в лес прямо по тропе и до лысой берёзы. Возле неё колодец. Снимаешь крышку, спускаешься по ступенькам и бежишь дальше. Доберёшься до ступенек – засекай время и жди меня. Не приду через десять минут – поднимайся одна. Это выход в город, на окраине, из подвала заброшенного дома. Да, магический – пространственно-временная ведьма ставила. Выйдешь – прячься. Где хочешь, но не у наблюдателей и не дома. И слушай воду. Спрашивай, где найти Гюрзу. Она тебя в обиду не даст. Запомнила? Повтори.

Девочка бойко повторила и с похвальным рвением выбралась в окно. Коротко ойкнула и зашуршала по жухлой траве, убегая. Уж кого-кого, а послушных исполнителей наблюдатели воспитывать умеют…

Я подняла диванную «створку» и достала кожаный рюкзак с НЗ. Да, пора… Время капкана истекло, и вторая вспышка выплюнула на пыльный пол ссохшееся тело мумии в лохмотьях истлевшей одежды. Закинув на плечи рюкзак, я поворошила тростью тряпки. Конечно, ни документов, ни опознавательных знаков. Безымянный. Паскуда гнилая. Жаль, не допросить и не изучить, рассыплется прахом через минуту-другую…

Легко выбравшись в окно, я обошла вокруг избушки, очерчивая обережный круг, вернулась к той берёзе, из-за которой наблюдала за парочкой, сняла второе кольцо, прошептала наговор и без сожалений метнула в хлипкое строение сгусток огня. И гори эта опостылевшая тюремная жизнь синим пламенем… Наконец-то.

Убегая, я слушала лес, но он об опасности молчал. «Гости» пришли вдвоём, предупреждающий сигнал наблюдатель отправить не успел, а девочка уже послушно забралась в колодец. У нас есть в запасе несколько часов, чтобы замести старые следы и проложить новую тропу. Главное, очень быстро и максимально незаметно выбраться из города.

Я опоздала на три минуты, но Аня никуда не ушла. Смотрела на наручные часы и ждала. Серебристый мох, покрывающий стены подземного коридора, мягко мерцал и озарял настороженную мордашку. И старые, мшистые каменные ступени, ведущие наверх.

– Вы слышали воду! – выпалила она. – Как?.. Кто вы такая?

– Резоннее спросить, кто ты такая, – поправила я, подходя. – И ты – шепчущая. Ведьма с даром стародавних. Слышала о дарах? Чудно. Большинство ведьм не в курсе, что это такое. А твой приятель – безымянный. Безликий убийца на службе у наблюдателей. Они ищут и убивают таких, как ты, со времён охоты на ведьм. И давай без «вы». Зови меня Эфой и забудь про расшаркивания. Не то время. Отойди.

– Но как?.. – Аня посторонилась, пропуская меня вперёд.

– Замещение, – по-прежнему держа трость под мышкой, я ступила на лестницу. – Слышала о таком? Когда отнимается зрение, обостряется слух. У меня отняли активную силу, и после этого обострилось её ощущение у других. Особенно хорошо получается слушать голоса даров, когда они в действии.

Поднявшись, я привычно взялась за ручку и сдвинула крышку люка. В нос ударил мерзкий запах старого подвала – смесь пыли, спёртого воздуха, плесени и кошек. Выбравшись, я сняла с пальца третье кольцо. Аня с испуганным изумлением посмотрела, как меж моих ладоней вспыхивает охровое пламя, и поспешно вылезла из прохода. А я швырнула огонь вниз и вернула на место крышку.

Всё. Первые следы заметены. Я скинула на пол рюкзак, присела и закопалась в свою заначку. Бегать я привыкшая, в отличие, к сожалению, от своего «повода».

– Ты это… без «угля» всё?.. – несмело выдохнула Аня, наблюдая за каждым моим движением.

– Мир соткан из магии, – я вдумчиво перебирала амулеты. – «Уголь» – всего лишь малая её часть. Всего лишь. И по своей сути «уголь» – это рука, которая позволяет ведьме брать и использовать то, до чего она сможет дотянуться и что хватит сил удержать. А как живут люди без рук? – я глянула на девочку-шепчущую и поинтересовалась: – Как мужчины без «углей» колдуют? А нечисть?

Она не нашлась с ответом, и я заключила:

– Есть масса других способов взять необходимое. Надо только думать, экспериментировать и не бояться. И почистить мозги от глупых стереотипов.

Аня помолчала, но хватило её буквально на минуту:

– Это ведь… искусственные «угли»? – и указала на мою трость.

– Да. И, предвосхищая твои вопросы, – снова да. Именно они дают мне силы, необходимые для жизни. Но одного-двух не хватит, нужно штук пять, – я выудила из-под майки ещё два «змеиных глаза» – чёрный и фиолетовый. – Плюс кое-какие ритуалы. А теперь о деле, – я спрятала амулеты-«глаза» и встала: – Ты мне веришь?

– Вода сказала, доверяй. И предупредила, что этот… убить хочет. И никакой он мне не приятель, – добавила она отрывисто. – Он подслушал, как я наставнице про голоса рассказываю, и предложил свозить к отступнице на консультацию.

– Редиска, – прокомментировала я сдержанно, – мир его праху.

Девочка побледнела, но кивнула согласно. Я одобрительно улыбнулась:

– Хорошо держишься. Молодец. Попозже накроет, конечно, но ты стой насмерть. Жизнь дороже. А дары стародавних – бесценны. Шепчущих не было очень давно, больше ста лет, а это важнейший дар, – и посмотрела на неё серьёзно: – Хочешь – верь, хочешь – нет, но я тебя в обиду не дам. И помогу добраться до безопасного места.

– А оно есть? – и снова эта недоверчивость во всём напряжённом существе.

– Есть. Иначе бы всех отступников давно напалмом выжгли. А нас по пятьдесят лет ищут и находят лишь тогда, когда мы сами этого хотим. Когда устаём скрываться. Или здоровье не позволяет. Не сказать, что в нашем убежище легко жить, но там можно пересидеть и перевести дух. Да и подучиться. Близкие остались? Не прощайся. Ты умерла.

– Что?.. – Аня чуть не выронила телефон, который при упоминании о близких достала из внутреннего кармана куртки.

– Ты умерла, – повторила я спокойно, – в той избушке. Подлая отступница убила твоего спутника, выпила твою силу и сожгла останки. Если не хочешь, чтобы к твоим близким пришли палачи, то согласись с моей версией. Да, и твой прах там тоже найдут. И не только твой. В подполе мумий штук пять хранилось – во временном коконе, чтоб не портились. В телах ведьм много остаточной силы, нужной для подзарядки «углей». И водяная тоже была. И я наложила на неё фантом с твоей аурой. Прах неразговорчив, и пока из него вытянут нужное – если вытянут и если хватит умений, – нас будет уже не найти. Отдай телефон, – и смягчила тон: – отдай. Спутниковые сигналы – те же маяки. Так… правильно.