- Ты бы даже не заметил, что умер, - Анна стряхнула с ножа розовый комочек.

- Что? – удивился я и посмотрел на руку.

Вместо когтя на мизинце блестело розовое мясо, быстро покрывшееся бусинками крови, перетекшими в лужицу на столе. Только сейчас, я почувствовал острую боль, прострелившую прямо до плеча.

- Черт возьми, это нереально больно, - прошипел я,

Левой рукой вытащив вату, я поднес ее к ране.

- Хорошо промокни, а то они дуреют от крови, потом еще нарастят чего лишнего, – немного смущенно сказала женщина.

Прохладное прикосновение влажного слизня немного убрало боль, а затем палец так зачесался, что я был готов вгрызться в край столешницы, чтобы не стряхнуть слизняка.

- Чешется? – как-то безнадежно спросила Анна. – Вот и остальным чесалось.

Удаление оставшихся когтей прошло куда болезненней. Чем больше ты боишься и ожидаешь боль, тем более ужасной она покажется в итоге.

- Это просто… - я не смог сдержать матерных слов, так и рвущихся с языка.

Подождав пока слизень отвалится, я вытащил руку и вообще не смог найти слов для описания увиденного. Чуть ниже сочленения большого пальца рос еще один большой палец, издевательски торча в сторону. Самое странное - я мог легко им управлять, что скорее еще больше раздражало.

- Ничего страшного, просто оторви, - беззаботно произнесла Анна, смотря в потолок.

- Что значит просто оторвать? – мрачно поинтересовался я. –Может проще оторвать голову их создателю?

- Ну что за мужики пошли! – вспылила женщина. – Дай сюда!

Я попытался убрать руку, но Ветрова оказалась быстрее и вцепилась в лишний палец. Дубликат отпадать напрочь отказывался, и женщина принялась его вертеть во все стороны, будто не слыша хруста костей и моих воплей.

- Да что за проклятье! – закричала Анна и с силой дернула палец на себя.

Фонтан крови достал до потолка. Перевязав рану, мы в полном молчании покинули комнату. Между нами воцарилось полное понимание, но любое неосторожное слово могло привести к драке.

Анна провела меня в душ, попутно указав на приготовленные черные брюки и приталенную белую рубашку с галстуком.

Подождав, пока я облачусь в приготовленный костюм, мы спустились в гостиную. Идти пришлось несколько минут, петляя по коридорам, со стен которых таращились женщины разной степени высокомерности и озлобленности.

Мы вышли в просторный зал, выложенный черно-белой плиткой, будто шахматная доска. Черные тонконогие диванчики, с белыми подушками, портьеры в такую же клетку, а завершала идею творца дверь с двуцветными створками. Легко догадаться, какие цвета использовались.

- Ай, я же случайно, - за дверью слышались восклицания Льва. – Может они сами загорелись.

Мы вошли внутрь, застав любопытную картину – помощник декана Марьяна лупила деревянной палкой Льва, с черной, закопченной головой, в углу догорали шторы.

- Что-то мне нехорошо, - пробормотала внезапно позеленевшая Марьяна.

Она метнулась за дверь, напоследок успев огреть лысого по спине,отчего он рухнул на землю. Лев хватал ртом воздух и трепыхался, как выброшенная на берег рыба. Диана отчего-то лежала животом на диванчике и стонала, массирую пятую точку. Помощница декана всыпала палкой ей по заднице?  Что же тогда произойдет со мной?

На задней стене комнаты висело трехметровое тусклое зеркало, в расплывающемся отражении которого ни черта не разобрать. Стеклянная поверхность пошла рябью и мягко засветилась, выпуская немолодого мужчину с холодными глазами. Виктор.

- Где помощник декана? Завтра приезжает комиссия из церкви, нет времени возиться с детишками, - недовольно сказал Архонт, движением пальцев распыляя тлеющие шторы. – Сестра Мирослава, вы тоже в этом замешаны? Конечно, я ожидал увидеть здесь Сорняка, но вы?

- К-к-какая еще комиссия? - святая побледнела от слов Архонта.

- В качестве визитатора выбрана настоятельница Альбертина, с коей вы очень хорошо знакомы – ответил мужчина.

Мирослава, стоящая возле дивана со стонущей искривленной, обмякла и упала, приложившись головой о подлокотник. Удивительно, что девушка пребывала в сознании, но ее глаза поблекли, словно у мертвой рыбы. Девушка не реагировала на увещевание и лежала, словно бревно, все своим видом выражая бренность бытия.

- Заносите ее, - приказала вернувшаяся Марьяна.

Мы с лысым подхватили девушку и прошли сквозь зеркало. Перемещение выбило землю из-под ног, но я сумел удержаться, а вот Лев выпустил девушку. Голова святой столкнулась с каменным полом, что не вызвало у нее никаких эмоций.

Мы оказались в просторном помещении, заполненном деревянными ящиками.

– Несите ее прямиком в часовню, - сказал Архонт, элегантно вышедший из портала.

Диана вывалилась, словно мешок, и покатилась дальше, пока не столкнулась со стеной из ящиков.

- Вам лучше убить меня, - губы святой едва разомкнулись. – А затем сжечь часовню.

- Скорее всего, так и произойдет, - произнес Виктор, брезгливо стряхивая с черного пиджака пылинки. – Ведь настоятельница приедет уже к вечеру.

- Вы мне поможете, - девушка мгновенно ожила и схватила меня со Львом за руки.

Рванула она на полной скорости, чуть не оторвав нам конечности. Остановились мы спустя пару минут. Лысый просто повалился на землю, бедный, как покрывало, а мои ноги била крупная дрожь от перенапряжения. Мы оказались в лесу, на просторной поляне стояла срубленная часовня, высотой не превышающая половину две трети взрослой сосны.

Единственным отличительным признаком был золотая лемниската, закрепленный перед входом, на пару локтей выше черепичной крыши.

Мирослава вывернула кармана и на лету словила большой, серебристый ключ. Тяжелая дверь протяжно заскрипела, открывая внутренне убранство часовни нашему взгляду. Черные целлофановые пакеты с мусором занимали весь оббьем, оставляя лишь узкий проход к алтарю, где стоял знакомый нам прибор.

Потревоженные резким открытием двери пакеты с шелестом начали съезжать вниз, загромождая единственный путь.

- Мне задница, - причитала святая, стремительно вышвыривая мусор наружу.

Пакеты не выдерживали столь большой скорости и лопались, разбрасывая свое содержимое у входа. Закричав, девушка обхватила голову руками, и исчезла в темной глубине захламленной часовни.

- Учитель не слишком чистоплотная, - сказал лысый, подходя ко мне. – Ну и запашок.

Из входа в часовню вылетела куча мешков, выпуская Мирославу. Девушка держала в руках две черные хламиды, с вышитой золотом лемнискатой.

- Вы братья-миряне, помогаете мне с уборкой. – затараторила святая, - получаете по десять золотых в месяц, все понятно?

- Вы же поможете своей подруге? – за спиной раздался насмешливый голос Виктора. – За растрату церковного имущества полагаются весьма суровые наказания, вплоть до епитимьи.

Мы с лысым облачились в хламиды, пахнущие крысиным дерьмом и сыростью. Подол одежды был измазан чем-то бурым, подозрительно напоминая пятно от кетчупа.

- Жги! – указала Мирослава на мусор, уже раскиданный ветром по всей поляне.

Лысый поднял обе руки и что-то быстро забормотал себе под нос. Возле его пальцев собрался шар из пламени, от которого начали расходиться пылающие нити. Стоило огненному щупальцу коснуться мешка с мусором, как тот мгновенно сгорал, испуская облако жирного черного дыма.

Я присоединился к Мирославе, выбрасывая завалы наружу. Постепенно открылся дощатый пол, простенькие скамейки без спинок, окна, забранные цветными стеклами, висящие на стенах изображения святых. Часовня приобрела исходный вид, если не считать маслянистой липкой пленки на полу.

Святая призывала потоки горячей воды, исходящей паром, но многомесячный слой грязи упорно сопротивлялся, лишь напитываясь влагой. Я поспешно выскочил, пока странная субстанция не поглотила мои ступни. Горестные стоны Мирославы указывали на полную безуспешность приложенный усилий.

- Ау! Что происходит? – завопил Лев, получивший по голове деревянной щеткой.