— Ну что, завязали узлы на веревочке? Оценили, как запросто Его милость с вами, грязномордыми? А теперь послушайте меня, дармоеды! — гулкий голос Капитана заполнял огромный зал, эхом отражался от стен и продымленных балок потолка. Неудивительно — ведь Роули добыл свой чин в бою, и отдавал когда-то приказы на поле битвы, перекрикивая сухой треск картечи, грохот пушек, стоны раненных. Фрэнк в очередной раз подумал, каково будет Ищейкам принять командиром мальчишку, когда они привыкли подчиняться такому человеку?..

— У нас новый покровитель, — продолжал Роули. — Это лорд Филип Картмор, сын нашего великого Лорда-Защитника, победителя при Триане и Ардатру. Лорд Филип хочет, чтобы мы навели порядок в его городе. Штоб нас боялись и уважали. Это значит больше золота, больше оружия, больше людей, БОЛЬШЕ КРОВИ! — От рыка Роули у Фрэнка заложило уши. — Это значит, что при виде красных плащей обыватели должны трястись от страха, а злодеи — ходить под себя. Это значит, что тот, кто косо глянет на Ищейку, — преступник, и горько о том пожалеет. Это значит, что мы — закон, а закон — это мы! А теперь отвечайте, гавнюки: МЫ ЭТОГО ДОБЬЕМСЯ ИЛИ НЕТ?!

В ответ поднялся такой гам, что, казалось, сейчас обвалятся стены.

Капитан смотрел на своих людей с мрачным удовлетворением, пока, один за одним, они не стихли. — А щаз я вам разжую, что к чему. Знаю, вам можно прочесть целую треклятую речь, и все, что вы услышите и запомните, это "больше золота". А все ж таки я буду говорить так, будто в ваших черепушках плавает в дерьме крупица мозгов, — он отхаркнулся и сплюнул через перила, мастерски попав на лысую макушку одного злосчастного Ищейки. — Я лично удостоился двух аудиенций у лорда Филипа, мы долго беседовали, и знайте наперед, вскорости все у нас изменится. Вскорости служить Ищейкой станет так почетно, что вы будете поражаться, как вас-то, болванов, к этому допустили. Вам будут больше платить, мы получим офицьяльный герб и девиз, вы начнете маршировать на парадах рядом с гвардейцами и членами гильдий, разнаряженные, словно какие-нибудь потаскухи. И людей у нас вскорости прибавится. Будет несколько отрядов, а командовать ими будут все больше благородные, как Его милость, под моим началом. К нам начнут проситься на службу люди, до которых вам — как до соборных куполов. Это все было во-первых. Во-вторых, мы теперь звено в цепи закона — вот так вот, — Он поднял палец к небу. — С этого дня мы имеем право собирать показания у арестованных и проводить пытку первой и второй степени.

— А раньше мы чего тогда делали? — прозвучало снизу. Говорившего Фрэнк отметил еще раньше. Трудно было не обратить внимание на великана ростом хорошо за шесть футов. Грудь-бочка, кулаки-кувалды… На грубой физиономии, с тяжелой челюстью и низким лбом, застыло выражение тупого недоумения. — Прежде-то мы-ж… — Две короткие толстые дубинки висели у великана на поясе, за спиной виднелся арбалет.

Стоявший рядом с ним седовласый усач — вида еще вполне боевого — ткнул великана кулаком. — Заткнись, Крошка. Прежде, то был суровый допрос.

— Запахнули пасти, пока не велят их окрыть! — рыкнул Роули. — Теперь все будет а-фи-ць-яльно! Солидно! По цивилизованному, значит. Казначейство выдаст нам средства, чтобы оборудовать настоящий пыточный подвал, честь по чести, — заведем кобылу, вертушку, альталийский сапог, все, как полагается. Такую красоту наведем — нарочно нарушать закон будут, лишь бы попасть к нам да полюбоваться! Вам, костоломам, этого не оценить, но теперь у нас будет секретарь для записи показаний, а признания, добытые нами, будут засчитываться в суде. Звено в цепи закона, — повторил он. — Это тоже ответственность и большая честь.

— Так, дальше, — Роули снова сплюнул, на сей раз менее удачно — слюна замочила лишь сапоги Кевина Грасса. — Наш Красный Дом подлатают где надо, третий этаж, крышу, башню, и снаружи — повсюду, значит, чтобы он выглядел как картинка. Места у нас станет больше, но губу не раскатывайте — на третьем этаже поселим новичков, которых я приму на службу. Прикупим еще лошадей, может, и прислуги прибавится. Справим вам парадную форму — и чтоб не смели таскать в заклад! Пока же я разделю вас на два отряда по семь человек. Первый отряд поступит в распоряжение Его милости. Второй я думал отдать Старику…

Эта весть вызвала шумное одобрение Ищеек.

— Отличный выбор, Кэп! — воскликнул франтоватый брюнет, перекрывая рокот голосов. — Я думаю, никто из ему нас не удивился.

Кэп вновь постучал жезлом по своей кирасе, и голоса смолкли. — Ну спасибо, Красавчик, я буду спокойно спать этой ночью, зная, что ты и твои усы меня одобряете. Сделай мне теперь одолжение, заткни свою сраную пасть. Как я говорил, пока меня не перебили, я бы назначил единственного из вас, у кого есть в голове что-то, кроме крысиного помета, но тут надо спросить Его милость лорда Делиона. Не против ли он, да не погнушается ли быть на равных…

— С каких пор командир спрашивает разрешения у низшего по рангу? — ответил Фрэнк, смягчая слова улыбкой. Может, Роули поймет намек и уймется. — Но я, конечно, буду рад служить рядом с любым человеком, которого вы изберете, и не сомневаюсь, что ваш выбор будет мудр и дальновиден.

Седовласый Ищейка принял назначение как должное. — Что ж, благодарствую, — он огладил длинные усы. — Не подведу ни вас, Капитан, ни лорда Филипа, ни нашего Алого Генерала. Почту честью служить с таким важным господином, как вы, мой лорд.

Кажется, Роули внушил им, что Фрэнк, по крайней мере, принц крови. — Надеюсь, я ничем не запятнал своего имени. Но и важным господином себя не считаю, не с чего пока. Может, присоединимся к остальным, Капитан? — попросил он. Стоять надо всеми, словно статуя, выставленная на обозрение, уже было невмоготу.

— Да, пожалуй, трепа на сегодня хватит. Вольно, вы там.

Фрэнк хотел пропустить Роули вперед, как старшего по возрасту и званию, но Капитан идти первым наотрез отказывался. Пришлось сдаться. Фрэнк сбежал в зал по лесенке, которой когда-то, должно быть, пользовались музыканты, и оказался в окружении Ищеек. Они смотрели на него, молчаливые и хмуроглазые, настороженные, как стая одичавших псов.

Кевин Грасс стоял в стороне. Там, на галерее, Фрэнк все время ощущал на себе его тяжкий, пристальный взгляд, но сейчас мужчина отвернулся от него с равнодушным видом. — Думаю, могу сказать за всех моих товарищей: мы рады и горды служить вам, мой лорд, — У высокого брюнета, которого Роули назвал Красавчиком, была приятная улыбка и залихватские усы.

Несколько человек пробормотали что-то в знак согласия.

— Благодарю, — Фрэнк кивнул. — Я тоже рад стать частью вашего отряда. Может, у вас есть ко мне вопросы?

На Фрэнка легла тень шагнувшего к нему великана. Чтобы заглянуть в его маленькие недружелюбные глазки, пришлось задрать голову. Что же хочет у него узнать этот "крошка"?

— Когда жрать дадут?! — требовательно вопросил огромный Ищейка.

Фрэнк слегка опешил. — Не… не знаю. А когда у вас обычно обед?

— Втяни пузо, Крошка, жрать и расхочется, — Роули встал рядом с Фрэнком. — Ты! — ткнул он жезлом в самого щуплого из Ищеек. — Марш к воротам, караулить. Представление окончено, как сказал палач, отрубая башку актеру.

Этот тощий человечек в потрепанном мещанском платье больше напоминал мелочного торговца, чем охотника на бандитов. Коли он носил при себе оружие, кроме ножа на поясе, то не на виду. Человечек подскочил к Фрэнку. — Прежде чем я вас покину, позвольте представиться, мой лорд.

— Его зовут Нюхач, — помог ему Роули. — Ну, пошел, живо!

— Я предпочитаю прозвище Поэт, — к вашим услугам, мой лорд, — потому как это то, чем я являюсь, по призванию и зову души. Вы, конечно, ценитель прекраснейшего из искусств, мой лорд? — Под гневным взглядом Капитана, человечек начал пятиться к двери, декламируя: — Стихов стремительных измученный творец, Я потерял лавровый мой венец. Виршей моих пока не знает свет…

Роули зарычал и метнул в него жезлом, заставив бедного поэта обратиться в бегство.