— У девчонок всегда есть свои секреты, — начала Вера. — Но Дима уже всё знал и к тому же… Это очень-очень не похоже на Катю! Что с ней стало! За всю свою жизнь, я не помню, чтобы она могла так нагло врать! Она так всегда относилась к честности и доброте… Нет, если её что-то шокировало, она попросит нас некоторое время не упоминать об этом, но чтобы такое утаивать! И на самом деле, ты не особенно расстраивайся, но она правда его любит! По-настоящему.

«Да уж, не сколько мне помочь хочет, сколько убрать меня из её жизни», — промелькнуло у Ивана, когда он слушал Катину подругу.

— Я пойду, — высказался Иван вслух. — Мне нужно побыть одному.

— Тогда пока, — робко проговорил Дима

Ваня встал, пожал ему руку, попрощался с девушками и с понурым видом побрёл прочь.

— Завтра будет известно, когда приедет Костя, — кинул вдогонку Дима.

Ваня ещё раз кивнул.

Он шёл домой с очень мерзким настроением.

— Сначала Даша! Теперь Катя! Почему так? Неужели я проклят и обречён, неужели я никогда не буду счастлив?..

Ваня издал истошный крик. Он находился среди каких-то кустов и деревьев и завалился на землю.

Впервые он заплакал из-за Кати. Скупые слёзы лились, кулаки сжимались, тело тряслось. Раньше она плакала из-за него, а теперь он. Было очень больно. За это время он сильно полюбил её и уже не мог себе представить свою жизнь без неё. Иван возненавидел Костю, хотя понимал, что, если Катя правда до сих пор любит того парня, то он сам не имеет права причинять тому вред.

Иван решил сделать то, с чем давно завязал. Он зашёл в одно известное кафе и заказал бутылку красного Южного вина. Выпив её, он взглянул на часы. Уже полчетвёртого. Он встал и, шатаясь, вышел из кафе. В уме его что-то переменилось. Южное вино всегда славилось не только изящным вкусом, но и крепостью. Иван пошёл к парку, крича по дороге. Там на несколько аллей он громко прокричал: «Катя! Я люблю тебя!» На него стали оборачиваться прохожие, а он кривлялся им в ответ.

Вдруг Иван заметил, что вдали кто-то очень стремительно движется в его сторону. Его схватили. Сначала он ничего не понимал. Потом начал орать: «Помогите! Кериланские маньяки!» На это никто не обращал внимание. И вскоре пьяного пленника кинули в трансоль. Затем привезли в какое-то здание и посадили на стул.

— Тишков! — сказал один.

— Чего тебе, подлый Климов?! Я убью тебя!

— Что за бред! Я вообще не депутат! И если ты не в курсе, Климовы погибли. А что он тебе такого сделал?

— Увёл невесту, — пьяным голосом фыркнул Иван.

Оба мужчины расхохотались.

— Дай ему отрезвин, — сказал первый.

— Сейчас посмотрю, что у нас есть в зельях, — второй подошёл к полке с какими-то колбами и случайно уронил что-то.

Бутылка разбилась.

— Идиот, что ты уронил? — вскрикнул первый.

— Идиот, — добавил Ваня.

— Заткнись, — потрепал его первый. — Так что там?

— Дешёвый аутин. (Аутин — одно из средств для излечения ран).

— С тебя тридцать серебряников, — сказал первый второму.

— И ещё пятьдесят мне! — сказал Ваня. — На меч против Кли….

— Я сказал, заткнись!

— Что ты пил, Иван? — спросил второй.

— Алкоголь…

— Какой?

— Красное южное, чёрта с два!

— Где покупал?

— Кафе «Волшебники».

— Сколько стоило?

— Это что допрос?

— Отвечай, — приказал первый, — когда тебя спрашивают!

— Два золотых.

— Дёшево, — заметил второй. — Двадцать градусов, как я понимаю. Думаю, это подойдёт. — Он что-то куда-то перелил и дал пьяному пленнику. — Не больше двух глотков!

Иван выпил, и вдруг его резко затрясло. В голове что-то ёкнуло, и он за считанные секунды постепенно протрезвел. Он обнаружил, что тот, кто кричал на него, это был Влад, а тот, кто наливал — Илья. Оба были в гвардейской форме.

— Привет, друзья, — начал он. — Как поживаете? Вы уж извините, что так вышло…

— Да ладно, с кем не бывает, — махнул Илья. — Я сам на той неделе ещё круче наклюкался.

— Ну я обычно вообще не пью, — хмыкнул Иван. — А вы теперь снова в гвардии? Просто я вчера список смотрел, вас не было.

— Мы недавно снова вступили, видимо, не успели внести, — рассудил Влад. — Семьи-то надо на что-то кормить, мы на несколько халтур устроились, и ещё сюда.

— А зачем увольнялись?

— Хотели в Керилан перебежать, — рассказал Илья. — А там экономическую жилку иметь надо или какую-то особую информацию.

— Так ты ж всегда говорил…

— Многое можно говорить, — усмехнулся Влад, умножая своё сходство с худым воробьём. — А ты, по-моему, старше был, как мы, и пониже.

— Так я же память стёр и омолодился на двадцатник.

— А, — хмыкнул Илья. — Слышали что-то.

— Я, должно быть, чем-то другим в Керилане питался, жил в другом климате — вот вырос в семнадцать-восемнадцать лет, сейчас мне девятнадцать… Зелье-то биологически омолаживает.

— А нам под сорок уже, — вздохнул Влад. — Видишь, какими мы неудачниками оказались?

— Да нет! Что вы! Но я вас раньше крутыми парнями считал!

— А как твоя принцесса поживает? — спросил Илья.

— Да уже никак. Я на дочери Виктора жениться хотел, да…

— Кстати, что это ты так на покойного Климого взъелся?

— На покойного? Костя умер?

— Какой Костя? Депутат Денис Климов был убит, задушен вместе со своей женой в своём же доме.

— А, вот вы чего так ржали. Не, Костя, сын их. Его дочь Виктора любит, Катя.

— Дочь Мулина с Климовым? — усмехнулся Илья. — Да Виктор, скорее, сам его убьёт и всем деньги его раздаст. Не может такого быть! Сколько это урод из Кроны у него крови-то в своё время попил, он же даже тебе, дружку своему, не рассказывали, не жаловался никогда. А тогда, ух, как ему приходилось, я видел иногда… А когда суд был над Виктором, так эта свинья депутатская на него всех собак спустила. И сын его, говорят, не лучше!

— Может, мне у Вити поехать спросить…

— Попробуй, — подхватил Влад. — Спроси совета. Его же дочь. Должен знать, как поступить.

— Всегда ты на этих бабах зависаешь, — заметил Илья. — Работал бы лучше, своими делами занимался.

Иван вспомнил свои песни на гитаре, планы, задания в гвардии и подумал, что в чём-то старый знакомый прав.

— Ладно, друзья, насиделся я с вами. Пойду уж.

— Всего хорошего.

На часах пробило 6. Иван прогулялся по парку и отправился на улицу Сов. На пороге его встретила Катя. Что-то дрогнуло у него внутри.

— Так! — возмущённо произнесла она. — Почему с тобой не связаться? Где твой тилис?

— Сломал, — отрешённо проговорил Ваня.

— От тебя пахнет отрезвином. Говори честно, где ты болтался и с кем ты был! Я знаю, ревность раньше меня родилась, но всё же.

Ваня усмехнулся и прошёл вперёд.

— А я никогда тебе не говорил, что мне это нравится?

— Что «это»? Приходить под вечер после выпивки со сломанным тилисом?! Слава богу, ещё чего-нибудь себе не сломал…

— Нет. То, что ты меня ревнуешь. Вообще всегда это нравилось.

Иван с кислой миной обиды на лице и подавленным настроением завалился на диван.

— Правда? — улыбнулась девушка. — Мне тоже это нравится. Ревнует — значит любит. («Если бы это было так!» — горько подумал Иван) Так ты точно ни с кем не был?

— Был. Со старыми сослуживцами. Ни одной особы женского пола, — к нему пришла мысль, а, может, сказать, что всё-таки была одна-другая Машка-Наташка… «Ну не, получится не правдоподобно».

Катя посмеялась. Потом она подошла и поцеловала его в губы. Обняла его и сказала:

— Ты какой-то странный.

Лучше бы не обнимала, подумал Ваня.

— Нет, всё нормально.

— Ну смотри. Меня просто убивает то, что ты был с этой Дашей!

— Я с ней не был, у нас даже отношений никаких не было. Только чувства.

— Вот я и ревную. Я уже разнесла из-за этого с ней полгорода, надеюсь, больше тебе не надо…

— Ты что?! Забудь.

К половине десятого Катя сама ушла. «Насчёт Климова узнавать! — думал в злости Иван. — Интересно, что ж там произошло с этими депутатами, его родителями, которые меня выгнали…»