Лаурен снова покачал головой.

— Да-а, с памятью у тебя серьезные проблемы. — И повернулся ко мне спиной, зашагав нормально.

— Но ты так и не ответил!

— Я музыкант. Ты недавно слышала, как я играю.

— Не догадалась бы. — Пробормотала я себе под нос, и невесть почему спросила: — Случайно не скрипач?

Он заинтересованно обернулся.

— Вспомнила?

Я покачала головой.

— Если бы… Предположила. А что случилось потом? Как тебя обратили?

Даже по спине было заметно, что его как водой окатили. Словно он совсем забылся, а теперь осознал, что между прочим, является нечистью. И вести себя ему надо соответственно, то есть как угрюмое упырище.

— А вот об этом я говорить не хочу. — Отрезал он и ускорил шаг.

Коря себя за несдержанность (захочет — сам расскажет, а пока не хочет, лучше не допытываться) я влезла в седло и поторопила обленившегося коня, чтобы не отставал.

***

До самого вечера из вампира, о нем самом, было не вытянуть и слова, но я завела разговор о том, бывал ли он в Тавере, и каковы особенности этого города. Подтвердились слова ястреба о том, что именно там я видела башню с синими часами.

Когда солнце коснулось горизонта, я разыскала в перелеске удобное место для ночлега и быстро развела костер. Отправила в котелок часть вчерашнего рябчика, которую несла в теплонепроницаемом пергаменте. Потом откатала рукав и осмотрела зашитый порез. Из лекарственных средств у меня, конечно, имелась только пара травок и водка во фляге, но заживало плечо хорошо. Других средств и не нужно.

Подвесила над огнем кружку с водой, покрошила туда растения, аккуратно отсыпала порошок из маленького пузырька, который хранила не в сумке, а в потайном кармане куртки. И достала фляжку.

— Где это ты так оцарапалась? — Полюбопытствовал вампир. Я смочила лоскут ткани и фыркнула, сдувая с лица прядь волос.

— Познакомилась с лесными крысами.

— Ты была одна? — Хорошее настроение с него как рукой сняло, даже встревожился. Я посмотрела на него с довольной усмешкой.

— Поверь, меня и одной им оказалось много.

— Тебе бы не было так весело без элементарного везения: из оружия нашлась хотя бы кружка с драконьей кровью. Кабы не она, неизвестно, чем кончилось. — назидательно раздалось сверху.

Я скривилась: и от его замечания, и оттого, что спирт обжег рану.

— Что за драконья кровь? — Переспросил вампир. Я удивленно уставилась на него, потом на ястреба.

— Что за выступления на публику, почему он опять тебя слышал?

— Давай уточним: ты удивилась тому, что меня услышал телепат?

Я досадливо скривилась. Точно! Это как раз одно из тех свойств, из-за которых я недолюбливала высших вампиров. Правда, в детстве я верила, что они вообще способны достать из человека душу. Неудивительно, что потом предубеждение держалось долго.

— А разве все вампиры читают мысли? — Снова встрял Лаурен. — Я думал, такое встречается очень редко.

— Не совсем так. — Снимая закипевший отвар, осторожно ответила я. — Насколько я знаю, вампиры могут чувствовать настроение собеседника, а это эмпатия. Так что эмпатами считаются все поголовно. А вот на чтение мыслей способно не больше половины. Причем из этой половины только немногие читают мысли четко, остальные слышат только обрывки.

— А я телепат или эмпат?

— Как минимум среднего уровня телепат. Но станешь им не скоро. А меня слышишь, потому что я не просто думаю про себя, а направляю мысли. — Объяснил ястреб. Вампир кивнул и взглянув на меня, заинтересованно склонил голову набок.

— Твои мысли я тоже буду слышать?

Я шепнула пару слов, дунула на кружку и проверила пальцем. Как и полагается, в конце приготовления лекарство стало холодным и вязким. После чего сложила кукиш и показала ему.

— Размечтался.

Он вздохнул с притворным сожалением, желая меня поддразнить. А потом в который раз изменился в лице и помрачнев, уставился вниз. Наверное, снова вспомнил, что телепатия лишь приложение к монстру.

Я не знала, что на это сказать и помедлив, продолжила обрабатывать рану.

— Так что он говорил о драконьей крови? Где ты умудрилась ее раздобыть? — Напомнил Рен.

Я не знала, можно рассказывать это посторонним, или нет. Но так как ястреб беззаботно чистил перья, то я решила, что тайной ордена свойства нашего снадобья не являются. В отличие от рецепта, конечно.

— Это средство, которое готовится охотниками для восстановления физических и магических сил. Я тогда как раз его сделала и собралась пить, когда появились любители легкой поживы.

— И что дальше?

Я усмехнулась.

— Снадобье не зря так назвали. Для неподготовленных людей оно действительно как чистая драконья кровь. Я вылила это средство на одного из них. Побегает по Целителям; ему теперь нужно новое лицо.

Рен в удивлении покачал головой.

— Неплохо.

Я только вздохнула. Лично мне было жалко зелья. Для него требовались такие составляющие, которые сложно достать, а у меня их не осталось.

Закончив с лечением, перевязала руку и скатала рукав обратно. Вампир уселся поудобнее, спиной к дереву, и задумался о чем-то, глядя на огонь в костре. К этому моменту он, похоже, оттаял, и больше не косился на меня с непонятным выражением лица. Правда, у меня возникло ощущение, что он специально поджидает момента, чтобы сразить меня внезапным вопросом!

Я сидела себе, никого не трогала, отбирала в сумке связку травок для чая, и тут он, решил как бы вскользь поинтересоваться:

— Ты уже вспомнила, как тебя убили?

Пришла моя очередь напряженно вскинуться. Я едва не рассыпала половину сбора.

— Откуда ты знаешь!?

Он продолжал спокойно смотреть на огонь, словно сквозь него видел что-то, мне недоступное.

— Знаешь, о вас, охотниках, ходят легенды. Говорят, что когда охотник возвращается, его душа возрождается… — Он задумался, подбирая нужные слова — Не вся сразу. Она постепенно, по кусочкам срастается, и поэтому пока охотник не вернет себе ее всю и не станет вновь целым, он не сможет быть охотником. И именно потому, что душа не цела, он себя не помнит.

— Интересное предположение. — Оценила я. — Поэтично, но далеко от правды. Душу на кусочки не разрежешь, как кусок холста. Но смысл я поняла. Догадался, в чем дело, потому что я ничего толком не помню? Тебя вот, не вспомнила до сих пор.

Он опустил взгляд вниз, на свои руки.

— Не только поэтому.

— О чем ты?

Вампир поднял голову и повернул правую ладонь тыльной стороной ко мне, проведя пальцем по белесому шраму, от запястья до пальцев.

— Так и не заметила?

Я хотела было сказать, что да, и причем тут это, но осеклась. Шрам, я точно видела этот шрам. Не просто видела, запомнила!

Почему я его запомнила?

Стукнуло в висках, заболело у затылка…

Чадят причудливые курильницы, расставленные по углам плиты. Они пахнут удивительно сладко, миндалем и островными благовониями. Потрескивают огоньки на оплывающих свечах из белого воска. В изголовье алтаря, у разожженного ритуального огня главный темный жрец, тот самый хриплый маг раскладывает темные ножи на алом бархате.

У меня тогда от этого дыма и какого-то зелья туманилось в голове, потому первое время я вообще не сопротивляюсь. Только смотрю, как они перемещаются вокруг меня, проводя последние приготовления.

Поворачиваю голову вправо, прикрываю глаза, чтобы хоть как-то привести разум в порядок. Когда поднимаю тяжелые веки, то замечаю, что у стены лежит кто-то связанный, спиной ко мне. Они приволокли его сюда недавно, чтобы не оставлять без присмотра. Я вроде как даже помню, когда это было. Меня тогда только принесли.

Кто это? Следующая жертва, после меня?

Так путаются мысли, почти ничего не понимаю.

Он тоже пришел в сознание. Он шевелится и пытается нащупать веревки, которые держат его руки. Я смотрю внимательно. Я могу еще вернуться, и когда приду сюда, то найду его родных и сообщу, что с ним случилось. Его же наверняка кто-то ищет. Надо только внимательно запомнить этот странно знакомый шрам у него на ладони…