— Все? Могу пройти вместе с братьями? Выложите пистолет, — обернулся он к Йылмазу, но я наклонила голову и крикнула:

— Не стоит. В отличие от господина Азера у вас нет плохих намерений. Вам я доверяю, — виновный покосился в мою сторону, но я повернулась и пошла в направлении общественной кухни. — Пройдемте.

Кемаль шел с правой стороны от меня, а Азер поравнялся, не удержавшись спросив:

— На самом деле я настолько пал в твоих глазах? Могу с готовностью разубедить.

— Не стоит бросать слова на ветер, Азер, — удостоила я коротким взглядом, продолжая идти. — Имели дело — знаем.

— Ты не выслушала.

— Ты не предоставил возможности выслушать. Когда мой родственник пропадает, а на молотке я нахожу кровь — перестаешь строить иллюзии.

Вот и поговорили. Я зашла в помещение и крикнула собравшимся девушкам:

— Дамы, прошу освободить помещение ненадолго. Пожалуйста, — добавила я. Они послушались меня, а сестры Куртулуш поспешили вслед за ними, но я остановила. — А вас я попрошу остаться, леди.

Нас оставили наедине, братья стояли в напряженной позе, а Азер не спешил начинать, злобно покосившись на Кемаля. Протянув руку, я попросила Кемаля:

— Дай пистолет и выйди наружу.

— Еще чего, — хмыкнул он, но заметил, что я не шучу. — Ямач и так меня прибьет, если узнает, что я позволил ему зайти в Чукур.

— Не ты позволил, а я и хочу тебе напомнить, что я кровная внучка Идриса Кочовалы и считай, что именно от его имени я приказала тебе. Выполняй, Кемаль, — с нажимом произнесла я, сжав зубы.

Покачав головой, он достал пистолет и передал мне, удостоив Азера многозначительным взглядом, вышел из помещения, оставляя дверь открытой и вставая чуть ли не на пороге. Йылмаз и Акиф остались стоять по бокам от меня. Сняв пистолет с предохранителя, я не поднимая головы, кивнула Азеру на дальний стол:

— Садись и говори что хотел, пока я не передумала.

— И в правду выстрелишь? — я резко подняла голову, вздернув упрямо подбородок. Не научился ты еще определять мое состояние, Барон.

— Перед тобой стоит Кочовалы, а они как правило, когда берут пистолет, то готовы выстрелить. Пошевеливайся, — сжав губы в тугую полоску, я проследила, как он подошел к столу и отодвинув стул присел, дав знак сестрам сесть напротив.

У него есть три младших сестры в которых он души не чает, а по своему печальному опыту могу предполагать, что с ними может случится, что угодно только из-за того, чем занимается их брат. Я потеряла двоюродную сестру, брата, которые были намного родней Акына и знаю, что делаю, когда разрешаю ему войти на кухню, оставаясь с ними наедине.

— Как вы? — первое, что спросил он, беспокоясь.

Сейхан же взяла роль на себя, сложив руки на груди и ответила братцу:

— Благодаря Карадже и ее семье в порядке. Спустя полгода наконец-то не слышим свиста пуль пролетающих рядом с головой, — моя девочка.

— Прости, конечно, сестренка, но смею тебе напомнить, что именно Ямач Кочовалы заставил убить Мурата — твоего мужа. Также Салих Кочовалы убил Саваша — твоего брата.

По тонкому льду, ходишь, Азерчик. Опасный блеск стал заметен в глазах прежде скромной, кроткой Сейхан. Она выросла, Азер и теперь ты просто так ей ничего не предъявишь.

— Верно, я не забыла, поэтому не утруждайся лишний раз об этом напоминать. Только вот ты на моем месте никогда не окажешься. Я потеряла брата не благодаря семье, Кочовалы и готова поклясться тебе в этом.

— О чем ты? — не понял он, а другие сестры склонили головы, не решаясь отвечать братцу, как их острая на язычок сестра. Ну в последнее время стала таковой.

— Ты потерял брата, Азер, а на Мурата тебе было наплевать. Ты никогда не сможешь понять, каково это потерять любимого человека, который заставляет твое сердце биться учащенно и ты чуть ли не с детства мечтаешь выйти замуж за него. Что с тобой будет, если Карадже пришлют черный конверт? Прежде чем ответить, просто послушай, что никто из них не умирал легкой смертью. Никто из Кочовалы. Что если вместо Акшин Караджу накачали наркотиками, например, через несколько дней? Могущественный, стремящийся Азер Куртулуш стал бы бегать в ее поисках?

Я заметила, как пальто на его спине натянулось из-за того, как он напряг спину. Азер наклонил голову, приоткрывая рот, не решаясь что-либо ответить. Именно, Азер. Никто лучше нас не узнает, кроме как близкие. Перед тобой уже не маленькая девочка, которая разговаривает лишь по приказу. Сейхан уже взрослая женщина, испытавшая слишком большое в жизни потрясение, но не ты.

— Они и вам мозги промыли, — все-таки хрипло ответил Азер, поднимая голову и теперь по его лицу ничего нельзя было прочитать.

— Сейхан, думай, что говоришь, — не вытерпел Акиф, а я же вздернула брови в удивлении, посвистывая обратила внимания на него и он заткнулся, когда я повернула дуло пистолета в его сторону. Не стоит вмешиваться.

— Я знаю о чем говорю. Узнай правду изначально, Азер, а потом нападай на невинных людей. Чего вообще ты ждал от нашего разговора?

— Вы не должны жить у посторонних людей, когда у вас есть собственный дом, — пояснил своего появление Азер.

— Ах да — дом, в котором нас чуть вместе с матерью не грохнули, а братьев и сестер похитили. Если начинаешь говорить, то заканчивай продолжение, не стыдясь своего положения, — осадила она ловко братца, а я же скривила губы в улыбке, не скрывая ухмылки. Моя школа.

— Я не хочу находиться в том доме, куда приходит дочь того из-за которого начался этот кошмар, — подала голос Перихан, а я сложила губы в трубочку, удивляясь появившейся внезапно смелости в этой девчонке.

— Сестры, вы неправы, — попытался влезть Йылмаз.

— Заткнись! — прокричали они втроем и тот сглотнул нервно.

Азер же не знал, что попадет в такую ситуацию. Толи еще будет, когда ты узнаешь всю правду. Пока не время. Вели, как назло сквозь землю провалился. Без него я не могу ничего предпринимать.

— Как оказалась Эфсун в нашем разговоре? — спросил спокойно Азер, но я знала, как у него горит душа. Его сестры были для него всем, а такое услышать сродни пытке. — Она мой партнер.

— Чего и следовало ожидать, — методично стала кивать Сейхан, — бизнес для тебя на первом месте, а мы давно уже спустились на одну, а может и больше строчек. Знаешь, ты больше не приходи. Госпожа Султан обещала нам найти здесь дом, ведь в Адану мы не можем спокойно уехать, имея фамилию Куртулуш знаменитого на всю Турцию наркобарона. В Чукуре нам обеспечат безопасность, то есть то, чего нам не смог дать старший брат.

— Я не спрашивал вашего мнения. Могу просто забрать вас отсюда и все. Я знаю, что для вас лучше, — включил свою отвратительную сторону, Азер.

— Прости, но мне недавно захотелось жить, поэтому не хочу забивать место на кладбище, — продолжала Сейхан.

— Когда ты стала такой…

— Лучше не продолжай, Азер, — уже не выдержала я, подключаясь к разговору. — Вы все пока что на эмоциях и ни к чему хорошему сейчас не придете, припираясь. Сейхан уже взрослая девушка, чтобы решать, где ей стоит жить, а госпожа Фадик отвечает за еще юных дочерей. Остановись, пока не наломал дров. Как девочки будут готовы к разговору, то я сама лично позвоню тебе и организую встречу, если конечно к тому времени ты останешься живым с такими партнерами, которых имеешь. Вам лучше не испытывать судьбу и покинуть Чукур, пока не поздно.

Азер лишь на секунду сжал ладонь в кулак, показывая свою слабость, но встал со стула и направился к выходу, смотря куда угодно, но только не на меня, но остановился, когда проходил мимо, чтобы прошептать:

— Ты сама все разрушила, но даже не представляешь на что способен я. Привыкла ранить словами, словно стреляя пулями? Но я намного страшнее, малышка. Скоро ты поймешь, что не стоило все это начинать.

Парни дали ему пройти и в последний раз посмотрели на сестер, прежде чем развернутся и пойти за старшим братом следом. Не я отобрала у тебя семью, Азер, а ты сам, но посторонние люди настолько застелили глаза, что ты теперь даже если захочешь, не увидишь истину. Я уложусь в эту неделю и уеду, тогда наконец-то я освобожусь нас обоих от этих разрушающий нас обоих чувств. Когда любят бывают ссоры, недопонимания, но в настоящей любви больше хорошего, чем плохого. Нужно закончить эту болезненную любовь, которая и не начиналась толком, а мне уже достаточно. Я не показала виду, но когда сестры обвиняли его, я чувствовала его боль и ненавидела себя за это.