Разбудило её что-то очень нежное и прохладное. Как облако.

Арина открыла глаза, и они тут же распахнулись от зрелища — как ей показалось, перед ней раскинулась целая клумба тюльпанов. Белых. Огромных.

— Оу, — кинулась она притирать лицо, но быстро отдёрнула руки и посмотрела в сторону — возле неё стоял Беспалов и придерживал на краю кровати огромную охапку цветов.

— Привет, — смотрел он на неё при этом как-то странно. Будто привидение увидел. Да и вообще на себя не был похож.

— Привет, — потянулась на руках и села в кровати девушка. Она медленно, с улыбкой и смущением, благоговея перед изысканностью букета, притянула его к себе и зарылась в него лицом. — Спасибо.

Тюльпаны были прекрасны. Нежные, милые, приветливые. Очень крупные, в меру распустившиеся, с тёмно-синими серединками и чёрными тычинками. А самое главное — ОТ НЕГО! И Арина даже догадывалась, за что её благодарил молодой человек. И покраснела опять. — Ты не подарил мне ромашки? Это странно. Нам с Марго все дарят ромашки. — Хотела вспомнить Макара, который делал это чаще других, но вовремя остановилась.

— Я не все. — Иван присел к ней рядом, поставив себе галочку в мозгу при случае узнать поименно этих пресловутых «всех». Тем более, если дело касается ещё и Маргариты.

— Как дела? — оторвал одну руку Арины от букета и, взяв в свою, принялся теребить её пальчики.

Она поняла, о чём он конкретно, но решила не показывать. В конце концов, девушка она или где!

— Завтра похороны.

— Во сколько?

— В два часа, на Перепечинском кладбище. Там и мама похоронена. — Она ещё раз зарылась в букет.

— Я приеду.

— Кирилл Алексеевич сказал, что будут два микроавтобуса.

— Я на машине. Ты же захочешь сходить на могилу к матери, так ведь?

— Да. Мы там были с мамой Жанной и Марго. Но Ритуля этого не любит и к Вале не придёт, хоть и знала её хорошо.

Их прервал айфон Ивана, запиликав в кармане пиджака. Парень нехотя потянулся, достал гаджет и взглянул на экран.

— Легка на помине. Долго жить будет, — уже более мягко улыбнулся. — Да! — ответил на звонок, не вставая с кровати, а развернувшись, увидел Матраса-Арбуза, только что вошедшего в комнату по своим делам. Парень помолчал, моргая и окидывая невидящим взглядом пространство. — Когда? — закусил он уголок губы. — А завтра? — Опять тишина. — Ладно. Но только не надейся, что я забыл тебе Джек Дениэлс. — Он отключил аппарат. — Твою сестру опустили к тебе на ночь. Чисто поддержать. Поеду, привезу её. — Он поднялся.

— Вань, а что мне сказать… — Арина согнула ноги в коленках и подобрала их к себе, — откуда у меня тюльпаны.

У Беспалова очень быстро лицо сделалось жестким и непроницаемым. Почти злым. Ему почему-то претила любая мысль обсуждения его личной жизни и отношений с Ариной за пределами их пары.

«Базин», — вспомнил друга и понял, что и ему тоже ничего не скажет. Впервые. Он сам от себя этого не ожидал.

Но он — это одно, а близняшки — это другое.

— Можешь сказать ей правду. Но вот если она разболтает… — сжал айфон в кулаке и потряс им в воздухе.

— Нет. Не буду, — в раздумье мотнула головой девчушки и часто-часто заморгала.

— Могу сказать я, если хочешь.

— Нет! — остановила она его рукой. — Не надо. Я сама. Я знаю, как надо. Вань… — от ситуации Арина явно осмелела, и обняв одной рукой тюльпаны, встала в кровати на коленки, — поцелуй меня… пожалуйста, — подползла к краю.

— Ариш…

— Чуть-чуть…

Он приблизился и обнял её ладонью за щёку. Его глаза принялись зрительно пожирать каждую чёрточку заспанного девичьего личика, каждую ресничку на веках. Беспалов раздул ноздри, запустил руку ей в волосы и притянул к себе.

Это был очень взрослый поцелуй. Настоящий. Глубокий. От души, от корней. Он ворвался ей в рот языком сразу же и принялся плотно прижиматься свои губы к её, как бы высасывая из неё соки и энергию. Забирая себе этот встречный девичий порыв. Будто хотел показать, что она уже женщина. Его женщина. Она принадлежит ему, и скоро он заберёт себе и даст своё имя всем её оргазмам. Без исключения.

Детство кончилось. Теперь уже окончательно.

По дороге с училища Марго заговаривала Ване зубы, не щадя живота своего. Она задала ему сто и один вопрос об Арине, о Вале, о похоронах и в красках рассказала о своих новогодних спектаклях.

— Я потом дам вам с Аришкой пригласительные, — как хорошая, закадычная приятельница рассыпалась в жестах доброй воли Маргарита.

— Ну что же, — чисто по-деловому подвёл итог поездки Беспалов, ставя машину на ручник возле дома. — Я оценил. Но избежать наказания тебе всё равно не вариант.

Ужинали все втроём вместе.

За столом Иван поглощал мясо задумчиво и сосредоточенно, а грустная Арина лениво ковырялась в тарелке — с появлением сестры он опять «включил» в себе этого ненавистного, никому не нужного опекуна, и девчушка очень боялась, что больше его не «выключит». Похоронное настроение в доме пыталась как-то скрасить одна Марго. В конце концов, она так и знала, что тут без неё мрак и уныние, разброд и шатание, и именно укрепить и развеселить она сюда и прибыла.

Иван поглядывал на обеих со всей строгостью.

— Зимой к матери мы летим вдвоём с Ариной, — вдруг посмотрел в упор на Риту. — Она понесла наказание, а ты — нет.

От такого заявления и сама Арина округлила глаза и застыла в непонимании.

— То есть, как это «нет»? — грозно сдвинула брови к переносице Марго. — Как это «нет»? А это что? — она бросила ложку в тарелке и протянула к парню исколотые иголками пальцы. — Ты когда-нибудь вшивал пластиковые обручи в балетную пачку? Я там все глаза сломала на этих крючках!

— Не волнует, — покачал головой Иван. — Если с нами не поедет дед, вы потом полетите с ним вдвоём. Позже.

— А-а-а, так меня выбрали в провожатые к дедушке! Так бы и сказал. — опять принялась за еду девчушка. — Чёрте что, — пробурчала она чуть позже.

— Согласен.

— Я пожалуюсь маме! — спохватилась она.

— Хоть папе. Они здесь не при чём. Сейчас я тебе и мама, и папа. Мапа! Понятно?

«А мне тогда он кто?» — спрятала в уголках губ улыбку Арина.

Эту ночь Иван провёл опять в одиночестве, и ему это почему-то очень не понравилось. Хотя спасть он любил всегда, в любом положении, в любой компании, при любых обстоятельствах, на любых поверхностях и на любой желудок. Мог уснуть даже на голодный. Годы тренировок в закрытой школе в Бедфоршире так просто не пропьёшь за годы учёбы в Принстоне.

Но ещё больше ему не понравилось на кладбище.

«Бр-р-р, ну и дичь!» — скривился парень, поуютней размещаясь в кресле с подогревом внутри тёплого салона машины.

Ощущения пустыря, поля, вдалеке лесок. Всё на сектора разбито, дорожки сделаны, и ни одного деревца. Ветрище — жуть. И как конвейером хоронят друг за дружкой. Одного в могилу погрузили, подходят следующие.

Иван сидел в автомобиле недалеко от микроавтобуса, номер которого ему скинула Арина — благо кладбище ещё не заросло, и местность отлично проглядывалась — и ждал. Прекрасное время и место для раздумий.

«Что-то в этом есть, — поскрёб большим пальцем подбородок, вспоминая себя и девчушку. — Но вот что дальше-то? А если надоест? Кто будет собирать её сердце? Она ведь ещё не обжигалась. А если я ей надоем? Кто соберёт моё? — Он, между прочим, тоже ещё не страдал от любви. Как-то проносило. — Мда-а-а… вот так… кто бы мог подумать».

Наконец, одна из групп, которые здесь сновали туда-сюда, направилась именно к «его» автобусу. Все вышли на асфальт и принялись снимать бахилы с обуви и складывать в мусорный пакет ому самому «чуваку», который вёл вводное собрание. Первый снег растаял и превратил всё белое в грязно-чёрное. Включая, кстати, Фольксваген Беспалова.

Понуро опустив голову, Арина шла в середине толпы. Опекун её не сразу и узнал, потому как на голове у девушки красовалась какая-то тёмная, судя по всему, мужская вязанная шапка. В руках она держала непонятный тряпичный свёрток. Увидев знакомую машину, девчушка тут же стащила с головы убор и протянула шагавшему рядом пареньку в синей парке с капюшоном. Ветер моментально растрепал её светлые волосы, а Иван заметил, что она обута в силиконовые сапоги.