— Сведи меня с Карлом, — прошу, минуя долгие приветствия и обмен любезностями.

Несколько секунд длится пауза, за которую мне даже кажется, что связь прервалась.

— Ты дома?

Когда отвечаю утвердительно, друг бросает короткое «Скоро буду» и отключается.

— Выкладывай, — говорит Роджер, когда оказывается на моей кухне. Не прошло и пятнадцати минут с момента нашего разговора.

— Помнишь ту Машу?

— Странную девицу, которая тебя за нашим столиком ждала? — ухмыляется, потирая ладонью бицепс, покрытый татуировками. — Такую захочешь забыть, не получится.

— Можешь считать меня долбаным паранойиком, — начинаю, доставая из ящика в углу две бутылки пива, — только у меня такое чувство, что она преследует меня.

— Да уж, нехило девку любовь скрутила, — хохочет Роджер, только взгляд серьёзный. Кажется, даже сквозь повязку прожигает, хотя точно знаю: там пустая глазница. — Только скажи мне, дорогой друг, у тебя с ней случайно не было чего-то эдакого… ну, что-то из того, что девушки потом годами забыть не могут?

— Хочешь знать, не трахал ли я её, что аж трусы на лампе?

Роджер пожимает плечами и подбрасывает вверх зажигалку. Подбрасывает и ловит.

— Без понятия, куда ты там бельишко свою любишь во время секса запихивать. Но да, именно это меня и волнует.

Я понимаю его интерес, потому что будь у меня с Машей хоть что-то, всё стало бы сложнее.

— Роджер, ты видел её?

— Симпатичная, вроде, — пожимает плечами.

— Тебе все симпатичные, — улыбаюсь и делаю большой глоток из бутылки. Сейчас у меня стойкое желание нажраться, потому что понять не могу, что вообще происходит. И вроде бы нет ни единой для этого причины, но что-то внутри просто вопит об опасности. — Я о том, что она очень странная, а с такими либо под венец, либо стороной обходить. Просто трахнуть и разойтись не получится.

— Это да… Да и ты у нас почти семейный человек, — подмигивает и прячет улыбку в бороде. — Полина твоя отличная девка, дураком будешь, если профукаешь.

— Без сопливых придурков в курсе, — усмехаюсь, в глубине души радуясь, словно ребёнок, что друг оценил мой выбор. — Вот и из-за Полины в том числе не хочу, чтобы эта Маша рядом возникала. Но она как чёрт — изо всех щелей на меня вылезает.

— Сталкерша, не иначе, — задумчиво произносит Роджер.

— Понимаешь, я себя говном чувствую, что какую-то девку вроде как опасаюсь. Она вроде и не сделала мне ничего, но спинным мозгом чую, что что-то здесь не так. Только понять не могу, что именно. И мне её прибить охота, когда вижу такую несчастную, жалкую какую-то.

— Да уж… странная ситуация. Ну а от Карла-то тебе что нуждно? Сам знаешь, что он — самый крайний вариант.

— Пусть пробьёт мне инфу на эту Машу. Я знаю, он может.

Роджер хмыкает и несколько раз высекает пламя из серебристой коробочки.

— Карл много чего может. Даже, если очень хорошо попросить, может её в лесочке прикопать и розовый куст сверху посадить.

От подобной перспективы передёргивает, потому что такие крайности мне точно не нужны.

— Надеюсь, до этого не дойдёт, но узнать, что она из себя представляет хочется. Зинаида вещала, что она из очень богатой семьи, потому, думаю, Карл что-то да нароет.

— Из богатой? Что-то по ней и не скажешь.

— Я же говорю: странная.

— Ладно, сейчас наберу Карла, — кивает Роджер, ставит на стол недопитую бутылку и поднимается на ноги. — Может, сразу к нему и рванём, чтобы в долгий ящик не откладывать.

Благодарно улыбаюсь, а друг останавливается в дверном косяке и смотрит на меня долго, будто размышляет о чём-то.

— И почему ни у кого из вас не может быть в этой жизни всё просто и легко? Наверное, это я виноват… сделал вас теми, кто вы есть сейчас, вот теперь одни проблемы.

— О чём ты?

— Надо было шестнадцать лет назад погнать Арчи с Филом из гаража, чтобы под ногами не путались. Но мы с Викингом дали им работу.

— Но это же хорошо. — Мне непонятно его состояние. Какая-то печаль в нём плещется, только природу её разглядеть не получается. Наверное, так выглядит кризис среднего возраста или как там эта хрень называется.

— Ничего хорошего, — бурчит себе под нос. — Так бы перебесились, в институты поступили, женились бы на однокурсницах и водили в детский сад розовощёких карапузов. А так всё время какие-то полукриминальные разборки.

— Родж, прекращай волну гнать, — поднимаюсь и обнимаю его за шею. — В этой жизни всё бывает так, как должно быть. Ты сделал нас людьми. Думаешь, Фил со своей мамашей добился бы хоть чего-то в этой жизни? А не будь у них «Ржавой банки», Арчи бы смог пережить гибель Наташи? А я? У меня своё дело, я людей счастливыми делаю. Это же здорово. Прекрати хернёй маяться и звони Карлу.

Роджер смеётся и выходит из комнаты.

— О, смотри, вон твоя расхитительница сердец, — говорит Роджер, указывая рукой на подъездную дверь.

Маша выходит, натягивая рукава почти до кончиков пальцев, озирается по сторонам и замечает нас. Чёрт возьми, впервые в жизни жалею, что я не неприметный мелкий мужичок среднестатистической наружности. Не зря отец предупреждал, что моя любовь к эпатированию общественности когда-нибудь выйдет мне боком.

Тем временем Мария делает шаг в нашу сторону, улыбается и прибавляет скорость. Вот что ей нужно?

— Не успели, — как-то обречённо произносит Роджер и сплёвывает на землю. — Если так пойдёт и дальше, сам начну от неё шарахаться.

— А я говорил, что она странная…

— Павел, Роджер, здравствуйте ещё раз. — Маша растягивает губы в улыбке, обнажая ряд крошечных зубов. Есть в её облике что-то детское, наивное, только я ничерта в это не верю. — Вы не подвезёте меня домой?

Здравствуйте, приплыли.

— Ты же мотоциклов боишься, если мне память не изменяет.

— Боюсь, но постараюсь пересилить свой страх. Родители волноваться будут, если задержусь.

Перекидывает волосы через плечо и принимается наматывать на палец толстую прядь. Пальцы дрожат, а в глазах такая мольба, что хоть рыдай.

— Мария, садитесь на мой аппарат, — предлагает Роджер, похлопывая по сидению за своей спиной. — Довезу аккуратно, но быстро.

Маша открывает рот, хмурится, но потом отрицательно машет головой.

— Нет, извините, я передумала.

И быстро-быстро семенит в обратном направлении.

— Ты сволочь, Брэйн, — изрекает Роджер, оглаживая бороду.

— Чего это ты такое выдумываешь?

— Девушка вон ради тебя страхи душить на корню готова, а ты… Эх! — грозит мне пальцем, смеётся и продолжает: — А вообще, конечно, лишнее подтверждение, что она на тебя запала, со мной ехать не захотела.

Смотрю на удаляющуюся тонкую фигурку, на несуразные шмотки, волосы, в хвостик собранные и понимаю, что так дальше продолжаться не может.

— Поехали к Карлу, — решает Роджер и первым заводит мотор. — Мне уже даже самому интересно стало, что она за птица такая.

Карл встречает нас во дворе, а я снова поражаюсь, насколько он необычный. Белоснежные, что первый снег в декабре волосы зачёсаны назад, виски выбриты, чёрные очки закрывают глаза, а из ворота футболки выглядывает татуировка, языками монохромного пламени поднимаясь по шее. Тощий, угловатый, очень высокий, но в каждом движении пластика дикого хищного зверя.

— Никуда вы без Карла, — замечает, растягивая тонкие губы в ленивой ухмылке. — Пойдёмте, перетрём.

Киваю, а Карл поворачивается спиной и направляется куда-то вглубь промзоны, минуя кособокие строения с обветшалыми фасадами. Когда достигаем ангара, Карл открывает ворота и делает приглашающий знак рукой. Он молчит, лишь сверлит взглядом, прожигая им даже сквозь тёмные стёкла очков, а мы с Роджером делаем шаг в сырость помещения.

— Уютненько у тебя здесь, — смеётся Роджер, оглядывая захламлённое пространство. — Новый офис обживаешь?

— Типа того. — Карл флегматичен, будто льдом покрыт полностью, в панцырь закован. — Выкладывай, что нужно от меня.