— Доб-р-рого д-д-дня, профессор-р-р, — простучала зубами приветствие, едва не откусив себе язык. При этом так и не смогла отвести взгляд от Атара, который сейчас смотрел на меня прищуренным взглядом и лениво опирался на палку. — У меня письмо к вам от господина про-ректора, — дрожь все же удалось сдержать. — Отпустите, и я передам вам.

Меня опустили, немного трясущимися руками я достала свиток и протянула преподавателю, едва сдержав удивленный выдох. Лицо мужчины было исполосовано белыми шрамами. Впрочем, на меня даже не обратили внимания, так как вчитывались в бумагу.

— Помощница?! — удивленно то ли спросил, то ли просто сказал преподаватель, а Атар вдруг резко выпрямился, и я удостоилась недовольного взгляда и приподнятой брови. А еще мне в спину бились отголоски чужой неприязни и злости, да кому я еще успела тут насолить?! Обернулась… Ну, конечно же, Виктория… Она стояла чуть впереди остальных, сложив руки на груди и смотрела прямо на меня. Даже на таком расстоянии я чувствовала ее взгляд… Она точно ненормальная!

Чтобы не спровоцировать еще и ее, я отодвинулась и от Атара, и от преподавателя, который читал свиток.

— Ну, я, пожалуй, пойду, — и, вылетев в коридор, захлопнула за собой дверь. — Помоги, Единый! Меня чуть насквозь не проткнули, — потерла ноющую грудь, — а она все туда же!

Сделав несколько вдохов-выдохов, подняла упавшую сумку со свитками и чуть пошатываясь, направилась к следующему этажу.

Теперь меня ждали художники.

Следует ли говорить, что на этаж я поднялась с опаской? Как и на этаже танцоров здесь царила тишина, только теперь я знала, к чему готовиться. Прежде чем открыть дверь в один из учебных классов, постучала. «Да-да!» было мне ответом, и я вошла. Подозрительно огляделась, но ничего кроме смирно сидящих и смирно рисующих студентов замечено не было…

— Что же вы там застыли? — услышала мелодичный женский голос. — Проходите, не бойтесь.

— Доброго дня, у меня для вас поручение от господина проректора! — отчиталась бодро и быстренько сунула в протянутую руку свиток. — Всего доброго!

— А не хотите ли…?

— Нет! — излишне быстро и громко перебила, за что удостоилась недоуменного взгляда от преподавательницы и нескольких недовольных от студентов. — У меня много поручений, не терпящих промедления. Всего доброго, — чуть склонила голову и быстро вышла из класса.

Так и надо делать: быстро зайти, быстро отдать, быстро уйти! И никакого промедления! С ними со всеми тут нужен глаз да глаз!

— Доброго дня! У меня поручение… Всего доброго!

— Доброго дня! У меня поручение! Всего доброго!

К тому моменту, когда я вышла из последнего класса, у меня болел язык, два раза мне предложили быть натурщицей, один раз хотели всучить кисти… в общем, художники те еще творцы! Но больше всего меня радовала сумка, которая значительно полегчала. Выдох, Аиша, остались рифмоплеты!

— Все будет готово до того, как он откроет портал, — услышала, едва ступила на лестницу, что вела на четвертый этаж.

— Надо быть осторожнее, — голос был тихим, дребезжащим, похожий на старческий. — Ему уже помогли уничтожить троих из вас…

— Помогли? — я силилась вспомнить, где же слышала этот голос. — Но кто? Ректор в беспамятстве, помощница спешно уехала, я не знаю, кто еще бы мог почувствовать…

— И все же ему помогли. Выясни кто это до общего сбора…

— Он все равно ничего не успеет сделать: порталы под контролем…

— Рискуешь, — в голосе звучало явное недовольство.

— Я следую плану, а ты говорил, что возьмешь на себя тер Торро, — чужое недовольство и даже злость захлестнули меня. — А сейчас я слышу, что он вот-вот должен очнутся!

— Не стоит кричать, друг мой, — я едва могла различать слова, страшась сделать хотя бы шаг. — Ты же не хочешь привлечь лишние уши? Я выполню свою часть, а ты, — его голос обрел силу, запах которой я уловила отчетливо, — должен выполнить свою…

— Я хочу видеть его вздернутым на воротах этой Академии!

— Твоя горячность может помешать нам, — недовольно протянул «старец». — Ты сам исполнишь свое желание, а теперь иди…

Кто и куда пойдет — я не знала, но внезапное чувство страха заставило кинуть взгляд на лестницу: добежать до этажа рифмоплетов не успею — заметят. На этаж художников спустилась быстро, свернула в коридор и зашла в первый же учебный зал…

— О, дорогая, вы все-таки решились быть нашей моделью! — радостно заверещал низкорослый мужчина со странным колпаком, который при каждом повороте головы мелодично звенел. — Ну что же вы застыли в дверях? Проходите в центр класса…

— Я? — вцепившись в дверную ручку, боялась отойти от двери. — Зачем?

— Как зачем?! — преподаватель всплеснул руками и подошел ближе ко мне. — Будете натурщицей для студентов, — он обвел рукой класс, а я, проследив за ним взглядом, увидела ухмыляющиеся лица парней и недовольные девичьи. — Видите, ничего страшного…

«Обложили со всех сторон» — подумалось мне. За дверью убийцы, здесь жаждущие зрелищ творцы… и я сделала то, что обычно делала моя Иза, когда хотела получить что-то: закатила глаза и сползла на пол.

— Ну что же вы, милочка! — услышала удивленное восклицание преподавателя.

По быстрому топоту ног и поднявшемуся гвалту, стало ясно, что вокруг меня хлопочет не только мужчина, но и некоторые студенты…

— Но куда нам ее положить? — воскликнул один. — Тут нет кушетки…

— Оставьте ее на полу, — проговорила одна из девушек. Но все же тело мое аккуратно перетащили и усадили на один из стульев…

— Можно что-то сунуть ей под нос, — услышала я от другой. — Что воняет сильнее всего?

— Аммиак! — вдруг заорал преподаватель. — Срочно! Аммиаку мне…

Надеюсь, никто не заметил, как я вздрогнула от этого крика. Но уже через мгновение мой нос учуял тошнотворный запах, от которого одновременно потекли слезы и прорвался сильный кашель…

— Что здесь происходит? — услышали мы все знакомый голос.

Слава Единому! Спасение!

— Госпожа Вирджиния, — я резко открыла глаза, чем напугала парня, сующего мне под нос тряпку, что была пропитана вонючей гадостью. — Госпожа Вирджиния! — я практически залезла на стул, чтобы увидеть удивленно застывшую в дверях наставницу. — Я здесь! — даже руку вскинула, чтобы меня видно было.

— Аиша? — ее изумление было столь неподдельным, как будто не она меня отправляла по поручению проректора, а затем наставница перевела взгляд на мужчину. — Что случилось?

Господин преподаватель был бледен: одну руку он расположил на груди, другую постоянно подносил к собственному носу с той тряпкой, что еще недавно совали мне…

— Гос-спожа В-вирджы-иния, по-о-онимаете какое дело, — взмах рукой в мою сторону, — я ей — станьте натурщицей на уроке, — снова тряпку к носу, — а она…она сунула пергамент и бросив «Некогда!» ушла, — не выдержав, он высморкался в ту же тряпку. — А потом вернулась! — вновь обвиняюще ткнув в меня рукой, он продолжил, — И представляете?! Упала в обморок! А мы, между прочим, личности творческие! Мы не выдерживаем такое!

Это он сейчас о себе, наверное, говорил. Потому как ни один из его студиозов бледным и трясущимся не выглядел: все сидели по своим местам и старательно делали вид, что рисуют. Правда у «моего» спасателя чуть подрагивала кисточка, да и мазки выходили какими-то неровными…

— Я все поняла, господин Бел, — спокойно произнесла наставница и, поманив меня рукой, сказала: — Помощница господина проректора слегка переутомилась, ведь она по-прежнему выполняет и мои поручения. Простите, что доставили вам столько волнений…

— Да уж… Да уж, — ошалело осматриваясь произнес преподаватель, косясь куда-то в сторону. Надышался поди совсем…

— Ну, мы пойдем, а вы продолжайте. Не смеем вас больше отвлекать, — схватив меня за руку, она потащила меня за собой. — Вот же «чувствительная натура», — бросила она едва слышно, когда дверь за нами закрылась и перевела взгляд на меня: — Что там произошло?

И вот ничего от нее не скроешь! Шепотом и с помощью рук кратко пересказала ей то, что услышала…