Он целовался хорошо. В меру напористо, в меру нежно — мне пришлось приложить значительные усилия, чтоб не откликнуться на поцелуй, и Эвгар, должно быть, это понял. Оторвавшись от меня, он довольно улыбнулся и сказал:

— Если тебе интереснее артефакты, то я многое могу о них рассказать.

Звуки и цвета нахлынули на меня пестрым водопадом, и некоторое время я сидела молча — смотрела, как пары кружатся в танце, и в голове не было ни единой мысли, только радость от того, что наваждение исчезло.

— Не надо меня привораживать, — наконец, сказала я. Эвгар только руками развел.

— Ничего не могу с собой поделать, — ответил он и признался: — Меня к тебе влечет, и я иногда сам этому удивляюсь. Так вот, артефакты… Ты принесла мне элемент самого сильного артефакта Смерти за всю историю.

В бальном зале было тепло, но я вдруг почувствовала, как по спине мазнуло ледяным ветром. Вспомнилось лицо Альфреда, слова «Ты и есть смерть», сказанные злобным свистящим шепотом.

— И для кого артефакт? — поинтересовалась я, стараясь говорить с максимально возможным равнодушием.

— Для брата и папы? — задумчиво предположил Эвгар, и не успела я вздрогнуть от ужаса, как он добавил: — Нет. Я их все-таки люблю, несмотря на серьезные противоречия.

Я готова была в этом усомниться. Хотя, учитывая душевное состояние Эвгара, кто поймет, как выглядит его любовь.

— Тогда для кого?

— А вот для этого я тебя и найму, — весело произнес Эвгар. — Насколько мне известно, ты сейчас не занята.

Возглас возмущения, слетевший с моих губ, заставил шарахнуться от нас какую-то парочку, явно искавшую, где бы уединиться. Ну, хоть у кого-то с личной жизнью все в порядке.

— Работать на тебя? Вот уж не собираюсь!

Эвгар довольно усмехнулся.

— Миллион золотых карун, — произнес он и тотчас же поправился: — Хотя нет… Исполнение одного желания. Любого желания.

А вот это уже был интересный поворот. Когда артефактор уровня Эвгара говорит об исполнении любого желания, то ему стоит верить — или как минимум прислушаться.

— У меня нет желаний, — откликнулась я, лениво скользя взглядом по танцующим парам. Вон и мой новоиспеченный опекун — маска полностью скрывала лицо Тобби, но его с легкостью можно было узнать по белоснежному камзолу, богато украшенному вышивкой и каменьями. Компанию господину министру составляла барышня в наряде лисы, настолько ярком, что резало глаза.

— Не может быть, — похоже, Эвгар удивился по-настоящему. — Нет желаний? Совсем?

— Ну разве чтобы вы оставили меня в покое, — ответила я достаточно резко, чтоб Эвгар отодвинулся на скамье. Он заложил ногу на ногу и оценивающе посмотрел на меня.

— Примерно этого я и ожидал, — ответил он. — Тебе не жаль меня, Вера?

— Признаться, нет, — сказала я. Танец закончился, Тобби передал свою барышню ее разочарованной матушке и, подняв маску на макушку, устроился со стариками за карточным столом. Похоже, с этой стороны я помощи не дождусь.

— А избавиться от проклятия? — вдруг сказал Эвгар, и я застыла, словно он ударил меня. Эвгар смерил меня пристальным оценивающим взглядом и промолвил: — Я не вижу его деталей, но оно есть. Окутывает тебя черным облаком. Могу его убрать.

Некоторое время я сидела, не произнося ни слова — кажется, я дышать разучилась. Музыка, голоса людей, огромный бальный зал — все это отдалилось, будто меня отделили стеклом. Наконец я откликнулась:

— Полностью и без последствий?

Эвгар довольно улыбнулся.

— Разумеется. Зачем нам полумеры?

Я едва удержалась от согласия — «Да! Да! Да!» так и рвалось с губ. Но Эвгар наверняка врал. Будь все настолько просто, Тобби не потратил бы на меня столько сил и времени. Подумаешь, проклятие. Что он, проклятий не видал?

— Ну допустим, — вздохнула я, понимая, что если начинаешь торг, то уже проиграл. Надо бы просто встать и уйти домой, но я не могла собраться с силами и подняться со скамьи. — Так что именно тебе нужно?

Эвгар медленно поднял руку и каким-то неуверенным жестом дотронулся до виска. Случившаяся перемена была резкой — вроде бы только что он был спокоен и уверен в том, что все идет, как должно, и внезапно стал каким-то растерянным и несчастным.

— Все в порядке? — на всякий случай уточнила я. Эвгар с совершенно жалким видом посмотрел на меня и глухо произнес:

— Нет. Проводи меня.

Покои Эвгара неуловимо изменились. Вроде бы ничего особенного: открытая коробка сигар на каминной полке, сюртук, небрежно сброшенный в кресло, какая-то скомканная обертка на полу, чашка с недопитым чаем и блюдце с остатками печенья — и вот уже совсем другое впечатление. Не комнаты кокетки, а убежище несчастного и гонимого.

Я закрыла дверь, довела Эвгара до кровати и помогла ему лечь. Никто из гостей и слуг не обратил на нас никакого внимания. Нас будто бы не существовало в их мире.

— Что с тобой? — спросила я, глядя, как Эвгар слепо возится с шейным платком и не может его развязать.

— Бывает, — едва слышно прошелестел Эвгар. — Отец попросил лучших магов наложить на меня чары… Если выхожу из комнаты надолго, то они начинают убивать.

Я неопределенно пожала плечами. Допрыгался, что тут скажешь. Мне, конечно, было жаль Эвгара, посаженного на магическую цепь собственным отцом — и в то же время какая-то часть души говорила: ну и поделом тебе! Эвгар наконец сумел справиться с платком и безвольно опустил руку на кровать.

— Избавься от чар, — предложила я. — Ты настолько самоуверенно говоришь о своих талантах — так сбрось эти оковы. Для тебя это должно быть пустяком.

Губы Эвгара дрогнули в улыбке.

— Пока не могу, — ответил он. Я опустилась в кресло напротив кровати и подумала, что прошло меньше месяца с тех пор, как я вошла в эту комнату — а за это время моя жизнь успела измениться.

— Ты не избавишь меня от проклятия, — печально сказала я. — Его, видишь ли, создал некромант посильнее тех, кто ковал твои цепи. Так что давай обойдемся без ненужного пафоса.

Эвгар прикрыл глаза, и я заметила, что на его посеревшем лице пробивается румянец. Беглец вернулся в камеру, и заклинания ослабили хватку. Сейчас Эвгар окончательно придет в себя, и я с чистой совестью покину это гостеприимное место.

— Ты спала в моей кровати, — негромко произнес Эвгар и мечтательно улыбнулся. — Я чувствую запах твоей души.

— У душ есть запах? — спросила я, сделав нарочито удивленный вид. Должно быть, Эвгар имел в виду те клочки ауры, которые я могла уловить.

— Есть, — Эвгар осторожно дотронулся до лица, словно проверял, осталось ли оно прежним или изменилось. — У душ вообще есть много интересных вещей. Запах. Цвет. Душу еще можно разрезать на части и переселить в другое место.

Я невольно поежилась. Голос Эвгара звучал так, что становилось ясно: он знает, о чем говорит. Проверил опытным путем.

— Иди сюда, — негромко позвал он. По спине пробежали мурашки, а ноги сделались ватными — я подумала, что свалюсь на ковер, если сделаю хоть шаг.

— Зачем? — спросила я и не узнала своего голоса. Улыбка, скользнувшая по губам Эвгара, придала его лицу выражение настоящего страдания и тоски.

— Не подумай дурного, — серьезно ответил он. — Мне просто нужно, чтоб рядом побыл кто-то живой. Кто-то, кого я смогу взять за руку.

Я вздохнула, поднялась с кресла и пересела на кровать. Эвгар накрыл мою руку своей и произнес:

— Я пока не в силах снять оковы, которые держат меня здесь. Но я могу избавить тебя от проклятия. Давай поможем друг другу, Вера. Ты начнешь новую жизнь… как, впрочем, и я, — Эвгар сделал паузу и добавил: — Мы можем начать ее вместе.

Чего-чего, а такого предложения я не ожидала. Мне подумалось, что это прямой путь к трону — а почему бы и нет? Если принц Эван так болен, что ему нужны поддерживающие артефакты, то Эвгар, учитывая его отношение к отцу и брату, вполне способен отправить наследника престола на тот свет. И что самое интересное, он останется безнаказанным. У короля Пауля тот еще выбор: либо отсутствие преемника и кризис власти, либо ведьмак на троне. У Эвгара хватит ума не показывать свои способности, и какое-то время он вполне успешно сможет играть роль брата.