Сокольский, стоя поодаль, терпеливо выслушивая координатора операции. Тот как раз пошёл в своём возмущении на третий круг:

— Устроили тут… Голливуд! Хренов "Резиновый Утёнок"!! — возмущался он, и Инга отметила, что координатор ещё ни разу не повторился. — Всю дорогу своим фургоном перегородили! Сами чуть не подставились! Что, не могли нам их оставить!?

— Я же не знал, где вы, — невозмутимо возразил Сокольский, почувствовав, что собеседник выдохся и готов воспринимать ответные реплики. — Ушли бы сейчас — вы бы их полгода из норы доставали.

— Да понимаю я! — кисло отмахнулся координатор.

Сокольский заметил, как со стороны дороги подъехал Ольгин на помятой "Ладе" и распахнув дверцу, помахал рукой. На сердце сразу стало легче. Значит, обошлось без потерь.

— Как у тебя? — спросил Сокольский ещё издали.

— Нормально! — бодро рапортовал Слава, подходя. — Там вторая машина…

— Их уже взяли, — сказал координатор. — Мне только что сообщили по рации. Ты их хорошо обработал. Молодец! Одно не пойму: как ты догадался, что это не дачники, и не случайные проезжие?

Ольгин пожал плечами.

— Задницей почуял.

— Кто такой "Резиновый Утёнок"? — поинтересовалась Инга, подходя к ним.

— Не бери в голову, это из фильма, — ответил Сокольский. — Ладно! Дальше тут без нас. Мы своё дело сделали. Надо возвращаться.

— Куда? — не понял Ольгин.

— Фуру разгружать! Иначе её и краном не поднять будет. Пробку мы там создаём этим прицепом.

— Чё, вручную?! — возмутился Ольгин.

Сокольский только махнул рукой и направился к "Камазу". Конечно, можно было сработать чище и не рисковать понапрасну. Но это проще сказать. По крайней мере, они сделали всё, что могли, и поучаствовали в задержании особо опасной группы торговцев оружием, работающей на трассе и использующей для своих дел угнанные прямо с дороги фуры. Работали бандиты безжалостно: водителей брали в заложники, отвозили груз, потом накачивали шоферов водкой в принудительном порядке, подгоняли фуру к удобному для аварии месту и пускали под откос. Поди разберись — сами хозяева фуры перепились и не справились с управлением, или им кто-то помог. Всех деталей Сокольский и его группа не знали, но свою лепту в общее дело внесли, заранее примелькавшись на трассе и подставившись по наводке своего человека, внедрённого в группу торговцев. Можно было вздохнуть с облегчением и нарисовать на "Камазе" галочку, отметив окончание очередного дела.

Не успел Сокольский взяться за дверцу, как к нему подошёл один из сопровождения.

— Для тебя сообщение есть, — сказал он, пользуясь тем, что они с Сокольским стоят на расстоянии от всех остальных, и полез в карман…

Через минуту Сокольский вернулся к Инге и Ольгину.

— Планы меняются, — сообщил он. — Срочно возвращаемся в Питер.

— А фура?

— Без нас поднимут.

— На чём едем? — подозрительно спросила Инга.

— До сотого километра на "Камазе", — успокоил её Сокольский. — Славик так машину уделал, что на ней мы и до шоссе не доберёмся.

Он похлопал Ольгина по плечу и первый полез в кабину, на место водителя.

Глава третья. Ловушка

Старый автомобиль будил воспоминания о трудных временах. Марку даже показалось, что в этом есть некое указание судьбы: снова вокруг него какие-то интриги и бандитские разборки, и снова он именно в этой машине… Наверное, он рассеялся, поэтому его неожиданно тормознула ДПС, при чём на тихой и относительно свободной по утрам Кирилловской улице. Марк выполнил указание и, подогнав свой "Вольво" к тротуару, остановился. Машина ДПС обогнала его и встала впереди. Один из блюстителей порядка не спеша подошёл. Марк опустил стекло, но глушить мотор не стал.

— В чём дело, командир? — спросил он. — Я вроде ничего не нарушаю.

— Сержант Вишневецкий, — представился полицейский. — У вас не работает задний правый поворот. Заглушите мотор и выйдите из машины.

Позади, на той же обочине, стоял тёмно-синий автомобиль с тонированными стёклами, на который Марк сперва не обратил внимания, но сейчас, глянув в зеркало заднего обзора, машинально отметил его присутствие. Почему-то это ему не понравилось. Поддавшись своему чувству, Марк вместо того, чтобы глушить мотор, спросил:

— Покажите удостоверение, сержант.

— Заглушите мотор! — настойчиво повторил полицейский. — Не создавайте проблем.

Тёмно-синий автомобиль неслышно двинулся с места, но на этот раз Марк был готов к неожиданностям. Он подумать не успел — как рука уже дёрнула рычаг передачи, а нога надавила на газ. "Вольво" дёрнулся с места, врезавшись в неизвестную машину и оттолкнув её назад. Полицейский что-то закричал, но Марк его не слушал. Крутанув руль, он заставил "Вольво" вынырнуть с обочины.

Три секунды спустя Марк уже гнал старый, испытанный автомобиль, вдоль по улице, не думая о том, что оставил сзади. Только чудом его не успели зажать у тротуара! Нет, не чудом! Сработало его собственное чутьё на опасность. Но куда теперь?

"Если не погонятся — значит, они не из ДПС, — сказал он себе. — А если из ДПС, и погонятся?" Он оглянулся, но улица позади него была пуста. Он пересёк перекрёсток, а следом никто не ехал. Расслабляться было рано, так что Марк, больше не оглядываясь, принялся колесить по знакомым улочкам, стараясь запутать возможную погоню. Миновал несколько кварталов, нигде не останавливаясь, пока не выскочил на Невский. В голову пришла мысль: проехать на красный свет, чтоб уж точно остановил настоящий патруль. Марк её отбросил, свернул вправо, на Маяковского, сделал изрядный крюк, через Жуковского выехал на Литейный, потом обратно через Невский, и ещё некоторое время петлял, пока не оказался на Рубинштейна. Почему-то ему этого показалось мало и с пяти углов Марк свернул на Ломоносова. Подъезжая к мосту через Фонтанку, он немного успокоился, но всё-таки останавливаться не стал, пока не оказался в знакомом ему с детства Апраксином переулке. Да что там! Весь центр, по счастью, ему был прекрасно знаком. Он свернул в подворотню одного из домов. Проехав сквозь двор, в соседний, остановился позади клумбы с густыми кустами.

Остроносое лицо Марка блестело от пота. Откинувшись на сидение, он закрыл глаза и постарался привести мысли в порядок. Только что его пытались задержать. Зачем? Ответ только один: Попов открыл на него охоту, потому что сам Марк не оставил ему выбора. Так! Что делать? Ехать в офис и понадеяться, что на глазах у всех Попов не посмеет его тронуть? Нет! Это не выход. Если сейчас не предпринять что-то радикальное — можно проиграть, даже не начав. Но что? И не слишком ли он паникует? Самое неприятное, что понял сам в себе Марк — он снова живёт в страхе. Можно сколько угодно геройствовать перед рекетирами, конкурентами и братками, но ни один полученный шрам не проходит бесследно, отпечатываясь не только на теле, но и в сердце. Ещё некоторое время назад Марку казалось, что его уже ничем не испугаешь. И вот он бежит, стремясь уйти от когда-то испытанной боли, от страха смерти, бежит без оглядки, не раздумывая. Самое время было остановиться и заставить голову соображать, чтобы избавиться от ненужной в такой момент паники.

Марк полез за подкладку своего пиджака. Там он запрятал бумажку с телефоном, который ему оставил Сокольский "на крайний случай". Наверное, этот крайний случай уже наступил. Марку очень хотелось связаться с самим Сокольским, но тот предупредил, что его не будет в городе и даже в области. Значит, придётся довериться кому-то незнакомому, из числа коллег Сокольского. А какой у него, Марка, есть выбор? Никакого. Если бы он точно знал, что происходит, он смог бы подключить кое-кого из своих старых друзей, но не зная, чему именно противодействует, что он им скажет? Только подставит под удар. "Пусть работают профессионалы", — решил Марк и, развернув бумажку, набрал номер на том новом телефоне, который был зарегистрирован на чужое имя.