Нет, я не понимал, ни хрена я не понимал, но слова Лиз отзывались щемящим чувством в груди. Почему? Потому что напоминали мне о Мег? О той записке сегодня утром? Она ведь тоже ушла. Ушла или отпустила?

- Отпустить, чтобы и ты сам, и другой человек, поняли — то ли это чувство? И на что вы готовы ради него? Я поняла, что ради Тома готова даже отказаться от него, лишь бы он был счастлив, пусть без меня. Я пока не знаю, что чувствует он, но мне бы хотелось верить, что он правильно понял мой поступок. Я сделала это ради него, ради него ушла, а не потому, что он безразличен мне.

Она замолчала, а потом повернулась и посмотрела прямо мне в глаза.

- Потому что, если мы все же решим быть вместе, я хочу, чтобы мы оба одинаково этого хотели. Чтобы он остался рядом не из жалости, не из-за мнимой ответственности за мое здоровье, а потому что любит меня. Даже если ребенка у нас никогда не получится. Хочу, чтобы он был честен, прежде всего, с самим собой.

Глава 14

Мегги

Глотала слезы, пока ехала в такси до папы. Слишком больно было, чтобы казаться безразличной, да и к чему? Никто меня не видел, никто не знал, что я чувствую, никто не понимал, какой шаг я сделала, и каких усилий мне это стоило. До сих пор перед глазами стоял образ Курта, спящего в моей постели. В мыслях проносились воспоминания, как он любил меня всю ночь, как я дрожала в его руках и умирала от наслаждения, которое больше никогда не повторится.

Я отпустила его. Я бы не смогла сказать ему в лицо то, что написала в записке, поэтому бумага и ручка стали моим спасением. Это можно назвать чем угодно – малодушием, трусостью, плевать! Я сделала так, как мне было проще, легче, и я не собираюсь жалеть об этом. Все кончено. Кроме моей любви… Она никуда не делась и сейчас билась во мне по-прежнему, раскалывая меня, вызывая тошноту и головную боль.

Мне нужно было куда-то сбежать, потому что иначе я просто иссохну. Не видеть его, не звонить, когда он так близко, не чувствовать, не вспоминать. Кто бы дал подсказку, есть ли лекарство от этого? Когда болит зуб, таблетка обезболивающего может решить проблему, когда болит душа, остается только вариться в этой боли, стараясь не умереть и не сойти с ума. Сколько пройдет времени, прежде чем я забуду его? Сможет ли кто-нибудь сравниться с ним в моей жизни?

Таксист остановился перед небоскребом, где располагалось издательством отца «Леклер Голден Скролл». Я наспех утерла слезы и передала водителю деньги, после чего вышла и направилась внутрь помещения. Папа не должен догадаться, что я плакала. Никто не должен. Мне не хотелось объяснять родителям, почему расстроена. Поэтому я нацепила улыбку (постаралась, во всяком случае) и уже через несколько минут оказалась перед отцовским офисом.

Всего несколько фраз: папа, я согласна на тур с Макмахоном; папа, можно я уеду в Италию чуть раньше, там ведь живет Билли – младшая сестра Курта, она приютит меня, ты поможешь мне с деньгами? Ничего не случилось, пап. Я просто хочу отдохнуть. Если это возможно, то я хотела бы улететь сегодня.

Ты справишься, Мегс!

Поздоровалась с секретаршей и спросила, не занят ли отец. Она покачала головой, добродушно улыбнувшись и задав несколько вопросов о моей работе фотографом. Талия недавно начала работать на отца, и была очень любопытной, но беззлобной женщиной. Мне нравилось, что она по-матерински заботилась о нем, хоть папа и фыркал на эту «нелепую», по его мнению, заботу. Но все же Талию не увольнял, потому что сам проникся любовью и уважением к ней.

Стоило войти, он тут же вскинул голову и поднялся из-за стола:

- Малыш? Не говорила, что приедешь.

- Да я спонтанно, пап, - махнула рукой, подходя к нему ближе. Хоть бы не заметил, что я плакала...

- Что-то случилось? – он обвел меня серьезным взглядом с ног до головы, словно пытался разглядеть ответ на свой вопрос в моем облике.

- Я по делу, - нервно оттягивая майку, села на стул напротив его стола. – Хочу уехать.

- Уехать? – он вскинул брови и также опустился в кресло.

- Ну да. В Италию. Я решила не упускать возможности отправиться в тур.

- Но тур через неделю или две!

- Я знаю, пап, но… мне бы хотелось перед большим рабочим периодом расслабиться и отдохнуть. Поеду к Билли. Давно ее не видела. Мы даже по телефону и в сети редко общаемся теперь. Я соскучилась!

Это было не совсем ложью. Я действительно давно не общалась с Билли и скучала по ней. Она уже больше двух лет жила и работала в Италии. Но основной причиной моего бегства был все-таки Курт. Говорить об этом папе, даже намекать, я не собиралась.

Он задумчиво посмотрел на меня, как будто не верил в то, что я говорила. Конечно, его недоверие вполне обосновано, но я не хотела, чтобы папа задавал мне вопросы и допытывался до истины. К моему счастью, он и не стал.

- Конечно, малыш, ты можешь поехать к Билли и отдохнуть. Уверен, она будет рада твоему приезду. Хочешь, чтобы я помог тебе с билетами? Когда планируешь лететь?

- Сегодня, пап, - тихо проговорила я и тут же затараторила. – Если билетов не будет, ничего страшного! Полечу завтра или послезавтра! Просто я решила, и боюсь передумать…

- Мег… Ты ведь знаешь, что я смогу достать тебе билеты, даже если лететь надо через час. Только вот, я не понимаю, малыш, почему такая срочность?

Под его внимательным взглядом, я невольно съежилась и опустила глаза. Разглядывая линии на своих ладонях, я подумала о том, что папа ведь с детства учил меня быть честной, а я не могла ему сказать правду. Не могла рассказать о своих чувствах к Курту, особенно после нашего с отцом разговора в Money&Sex, и после моего обещания любимому мужчине.

- Пап, пожалуйста, не спрашивай меня. Я… не хочу тебе врать…

Я произнесла это, не поднимая глаз, но буквально чувствовала напряжение, исходящее от него.

- Хорошо, малыш. Ты уже взрослая – моя Мегги. И имеешь право на свои секреты.

- Пап, - шмыгнула носом и смахнула предательскую слезу, все-таки покатившуюся по щеке. – Спасибо тебе…

- Не за что, малыш, ты же знаешь – я все для тебя сделаю. Иди ко мне, - он поднялся из-за стола и раскрыл свои объятия. Я обняла его, как маленькой девочкой обнимала, чтобы избавиться от страхов, от обид, от боли. Тогда в детстве его объятия и ласковое поглаживание по волосам спасали меня. Болячки на коленках проходили, ночные кошмары переставали тревожить, а сейчас… папа был не в силах избавить меня от тех чувств, что кипели внутри. Но он любил меня, в отличие от НЕГО, папа любил меня. Я была счастлива ощущать эту любовь.

- Позвони Билли, котенок, и предупреди, что приедешь. И ни о чем не беспокойся. Обещаешь?

- Я попробую, пап…

Так я и сделала. Созвонилась с Билс, которая в диком восторге завизжала в трубку, обрадовавшись, что я в скором времени буду у нее. Поговорив с ней, отключила телефон, чтобы ни о чем не беспокоиться. Я не хотела, чтобы Курт звонил мне. Нет... не так. Я хотела, но боялась, что он не позвонит...

Когда наш самолет приземлился в Риме, там было уже раннее утро. В аэропорте меня встретила Билли. Я мгновенно ее узнала по экстравагантному наряду. состоящему из леопардовых лосин, ботфортов и летнего кислотно-зеленого кардигана. Ее крашеные рыжие волосы торчали в разные стороны, как сигнальный фонарь, указывая мне, куда идти.

- Сiао! Меgаn! — закричала она и замахала обеими руками, заметив меня. Когда стройная, даже чересчур худая девушка, возраст над которой, казалось, был не властен, подбежала и крепко обняла меня, я поняла, как сильно скучала все это время по ее обворожительной улыбке и нескончаемому позитиву. — Как же давно не виделись, саrа! (ред. саrа итал. милая, дорогая) Нам столько нужно обсудить! Ты не представляешь, в каком я восторге от твоего неожиданного приезда!

Я тоже многое хотела рассказать ей. Мне необходимо было с кем-то поделиться, иначе чувства просто разорвут меня на части. Никогда бы не могла подумать, что молчание настолько ужасно.