Судоплатову не понравились мои намеки, он немного скривился, но не потерял спокойствия и коротко ответил:

– Да.

– Ну, тогда до встречи. Кстати, вы могли бы организовать мне разговор с моими людьми, которые находятся в Подмосковье?

– Сейчас это трудно, сами понимаете, система связи нарушена, но я постараюсь.

– Хорошо, до вечера. Еще одна просьба.

– Да, Сергей Иванович.

– Было бы неплохо снабдить всех моих людей реальными документами и формой сотрудников органов государственной безопасности, с определенными полномочиями.

– Разумно. Организуем. Еще что-то?

– Павел Анатольевич, согласитесь, что местные ваши коллеги дискредитировали себя, может, заменить охрану краснофлотцами?

– Вы так думаете?

– Это просьба.

– Это решаемо. Я распоряжусь.

Я решил подбодрить и немного пригрузить важного гостя.

– Если удастся восстановить окно в окрестностях Севастополя, то здесь можно будет организовать перевалочную базу. Но для нормальной работы город нужно будет вычистить от немецкой агентуры. Тут как раз и понадобятся помещение, явочные квартиры, местный транспорт, оперативное сопровождение и так далее.

– Вас не пугает, что город должен пасть?

– Нисколько. Даже при самом неблагоприятном развитии ситуации, как в нашей истории, город продержался до середины лета сорок второго года и то из-за того, что противник сумел пресечь поставки боеприпасов в осажденную крепость, и то потому, что тут, в Крыму, Мехлис накрутил. А так и мы поможем, и поучаствуем, все-таки Севастополь и для нас родной город, так сказать, связь времен…

– Сергей Иванович, как говорят в вашем времени, меня такая ситуация немного напрягает. У вас есть возможность организовать точку выхода так, чтоб она была на достаточном удалении от линии фронта, и нам не приходилось бы постоянно что-то выдумывать?

– Пока это будет очень трудно сделать. Возможность есть, но не ранее чем через полгода.

– Н-да. Вы хотите использовать Севастополь в качестве точки воздействия и кардинального изменения хода войны?

– В некоторой степени – да. Не падет Севастополь, немцы не смогут начать планомерное наступление на Кавказ, соответственно Южный фронт забуксует. И кто будет начинать мощное наступление, имея под боком серьезную боеспособную группировку с аэродромами, флотом и крупными массами пехоты? Плюс наши технические возможности: связь, перехват и подавление немецкой связи, ночные корректировки артогня, в крайнем случае силовая танковая поддержка, но это уж на самый крайний случай, да и рельеф здесь не сильно подходящий для стремительных танковых прорывов.

Судоплатов молча меня слушал. Создавалось такое впечатление, что он скрупулезно фиксирует или даже стенографирует весь наш разговор в памяти, делая заметки на будущее.

– Вам так не терпится повоевать?

– Да нет, навоевались мы уже по самое не могу. А вот помочь – почему бы и нет.

– А что там насчет ночных корректировок?

– Да элементарно. Связь есть, приборы ночного видения есть. Поднимаем ночью самолет и с хорошей высоты светим немцев и корректируем артиллерийский огонь, давим все средства усиления. К этому есть еще тепловизоры, которые помогают в темноте по тепловому следу обнаруживать и технику, и людей. В нынешних условиях с таким оборудованием можно вполне серьезно и эффективно бороться с противником в темное время суток. Ночных истребителей у немцев в начале войны практически не было, так что при определенной сноровке можно безнаказанно развлекаться. Но это так, к слову, вообще вариантов много. Главное, запустить процесс.

– Хорошо. Я доложу ваши соображения моему руководству.

Мы пожали друг другу руки, и Судоплатов быстрым шагом вышел из палаты. Через несколько секунд нарисовался Санька и коротко спросил:

– Ну что, командир?

– Да то, что и думал. В общем, вроде как поговорили, но ничего особо нового друг другу не сказали. Разведка, что с них возьмешь.

– Ага. Прям как мы.

– Да нет, Саня, мы детишки по сравнению с ними. Привыкли полагаться на Интернет, ноутбуки, прослушку и спецпрепараты, а тут действительно люди, которые в первую очередь головой привыкли думать.

– Ну не скажи, командир, мы же тоже не дурачки, тоже кое-что можем.

– Ну, так за счет этого и держимся. Ладно, Санька, ты с нашими связывался, как они там?

– Нормально. Ночью отсиживались в подвале, сейчас расслабляются и ждут развития событий.

– Пусть готовятся, завтра всех переодеваем в форму НКВД. Судоплатов обещал. И охрану поменяют на моряков, так что готовь тельник, будешь братву очаровывать и соревноваться в рассказывании баек. Возьмешь в помощь себе Игоря Дунаева.

– Хм. Тоже дело. А как же оружие и снаряжение?

– Да придумаем что-нибудь. Кстати, Санька, а как тут с обедом?

Санька довольно ухмыльнулся.

Как будто это было повторение вчерашнего дня, вместо обеда в палате появилась военврач Воронова. А через полчаса в палате нарисовался деловитый капитан-лейтенант с отделением матросов, направленных в наше распоряжение.

Судоплатов спускался по широкой лестнице госпиталя в сопровождении порученца Нефедова, который был к нему прикреплен для выполнения мелких поручений. Тот сначала пробовал что-то лепетать и показывать щенячью преданность перед высоким московским начальством, но раздраженный до предела сложившейся ситуацией Судоплатов его резко оборвал, и тот, как собачонка, ходил рядом и помалкивал, лишь при ходьбе поскрипывая начищенными сапогами и новенькой портупеей.

Общение с потомками не подняло настроения и вызвало слишком много вопросов. Конечно, вид избитого Зимина ему не понравился, но то, что тот абсолютно адекватен и занял вполне лояльную позицию по отношению к руководству НКВД – радовало. Судоплатов прекрасно понимал всю серьезность ситуации и что после такого провала вся верхушка госбезопасности может быть заменена, причем самым радикальным образом. Поэтому в его интересах было раскрутить всю эту ситуацию максимально быстро и высветить уже решенную проблему в нужном ракурсе перед руководством СССР. И тут без помощи потомков не обойтись – слишком уж много завязано на них, да и технические возможности будущего заслуживают уважения. Этот вопрос не оговаривался, но Павел Анатольевич не сомневался, что Зимин подразумевал и это при фразе об очистке Севастополя от агентуры противника. Но пока эту тему оба развивать не стали, прекрасно понимая, что на данный момент условия обсуждения не совсем подходящие, тем более под ногами мешаются местные, а то, что они не при делах, никто гарантировать не может.

Потратив час своего времени на визит в штаб флота, разговор с начальником контрразведки и согласование вопроса о выделении отделения вооруженных матросов для охраны Зимина и его людей, Судоплатов решил непосредственно посетить места событий.

Сев в личную машину Нефедова, которую тот выделил для московского руководства, он дал команду ехать в Инкерман, чтоб на месте осмотреться, хотя вряд ли он там может найти что-то особенное, но все равно делать что-то нужно. Вечером должна была специальным самолетом прибыть следственная группа центрального аппарата НКВД, наделенная особыми полномочиями, и до их прибытия, по горячим следам, Судоплатов должен был провести подготовительные мероприятия.

После осмотра подбитого бронетранспортера, такого же, на котором они путешествовали по развалинам в будущем, и сгоревшего джипа он, в сопровождении охраны из краснофлотцев, отправился к месту взрыва, где находилась точка выхода портала.

Походив по пепелищу и для приличия осмотрев груды камней, вывороченные из горы сильнейшим взрывом, и фрагментарные, оплавленные остатки двух грузовиков, на которых, видимо, прибыли нападавшие, Судоплатов дал команду возвращаться в город: в четыре часа дня у него был назначен разговор с Берией по защищенному каналу связи.

Прибыв в полчетвертого в горуправление НКВД, где Нефедов его ожидал с докладом по ходу поисков Лебедева, Судоплатов ворвался в кабинет начальника и, коротко махнув рукой, позволяя поднявшимся сотрудникам садиться, без предисловий приступил к совещанию.