Я чувствовала, как загораются мои щеки от смущения под понимающим и предвкушающим взглядом незнакомого лорда. И чем дольше он на меня смотрел, тем больше я краснела… и злилась. Происходило что‑то пока непонятное мне.

Я совсем не разбиралась в местном этикете, правилах поведения в мире Герода и решила прояснить этот вопрос на будущее, как только останусь наедине с Бартрейном. Раньше у нас на не нашлось времени на детальный инструктаж, и я почти жалела, что поддалась настойчивости Несси, и провела ночь за сборами в дорогу и разговорами с ней. Сейчас мне казалось, что ничего важного или примечательного она мне так и не сказала.

— Зачем леди опекун? Все, проходящие через личную арку миледи, находятся под негласной защитой Мастера Коргана. Вы не доверяете слову Мастера? — Удивление Мастера Никера показалось мне искренним, но только до того, как Бартрейн не заговорил:

— Я заявляю протест. Ваш человек только что попытались воздействовать на леди расовым обаянием, тем самым опровергая ваши слова. Лорд Никер, вы нарушили пункт из закона о перемещении аристократов и их сопровождающих, — странно было слышать от Бартрейна слово «человек» по отношению к вампиру. — Мы вправе требовать компенсации.

— Предлагаю, метсер Клиффор, обсудить это в моём замке, — как бы вампир не скрывал торжества, но его заметила не только я. Но что стало его причиной?

— Мы не станем отступать от правил и остановимся на территории портальной площади, — Палмир включился в разговор, но ему не дал договорить Мастер Никер.

— Насколько я знаю, решать не вам, а леди Виндау, — и снова появилось тоскливое чувство потери чего‑то важного и вспыхнуло желание вернуть это.

Но теперь я уже знала, что на меня опять пытались воздействовать. Если воздействие Несси я приняла и даже оправдывала, то со стороны вампиров оно было неприемлемым — меня подталкивали к совершению необдуманных поступков.

Каких именно, зачем и почему именно меня? Ведь определить во мне одну из светловолосых «одаренных» из мира Карнос не представлялось возможным: плотный оркский хабжах, расшитый Несси орнаментом, скрывал мои волосы и большую часть лица и тела, а в темноте тяжело было определить цвет глаз.

Да и сама я старалась не смотреть вампирам в глаза. Когда все же решилась заговорить, опустила взгляд и смотрела себе под ноги, как это сделала бы на моём месте любая жительница мира Балия.

— Лорд Палмир — мой друг, а лорд Клиффор — опекун в этом путешествии, — я намеренно упомянула титул Бартрейна, поднимая его на ступеньку выше над остальными наёмниками. А баронета выдала за друга уже по настоятельной просьбе самого Орга, которую он озвучил прежде, чем шагнуть в портал. — Я полностью полагаюсь на их опыт и знания. Мы не станем нарушать правил и остановимся там, где положено.

Стоило мне только закончить фразу, сразу же все вокруг изменилось, как будто ждали только моей отмашки: стоявшие за нашими спинами наемники зашевелились, а вампиры молча развернулись и направились в туннель, показывая нам дорогу. Но скорее, контролируя, чтобы мы не свернули в один из боковых переходов или не отстали. Локоть Бартрейна я так и не отпустила, хотя уже не нуждалась в его поддержке — паника отступила под действием других чувств и эмоций.

По самому краю сознания скользнула легкая тень досады от всех троих сопровождающих, а я задумалась над своей устойчивостью к воздействию магии и умению улавливать их эмоции. Всего лишь отголоски, но и их было достаточно.

То, что я не надевала никаких украшений, полностью исключало наличие на мне артефакта. А вот одежда, заказанная специально для этой поездки и расшитое растительными узорами белье, могли служить мне скрытой защитой. Ничем другим объяснить произошедшее не получалось.

Я с самого начала подозревала, что Несси не совсем обычная женщина, и встреча с вампирами и их магией доказывали — в выводах я не ошибалась. Как не ошибалась и в том, что Бартрейн и Несси были знакомы ещё до того, как встретились в имении. Лукавый взгляд Несси в сторону мужчины при отъезде из столицы, интерес со стороны Барта к ней при встрече через месяц, и задаваемые ими мне вопросы — всё это наводило на определенные мысли..

Ночь перед отъездом, проведенная в обществе Несси, перестала казаться потраченной зря. Наверное, стоило бы расспросить о ней Бартрейна, наверняка он смог бы многое мне рассказать о способностях рабыни но внутри, как и раньше, что‑то противилось этому.

Память подкинула увиденную в комнате рабыни картину: голые широкие плечи Барта, совсем не узкая, но не заплывшая талия, тонкие струйки пота, стекающие по виску и между лопаток, и мощные сильные движения бедер между белыми раскинутыми ногами Несси. И в ответ на эту картинку внутри вновь зашевелилось раздражение, мне неприятно было вспоминать этот момент.

Я уже не обманывала себя — я ревновала Барта к собственной рабыне. Ревновала все время, с самого первого дня. Негодовала и злилась и на Несси, и на него. И из‑за этого избегала общения с ними обоими.

Я ревновала его и не понимала собственных чувств. Гнала мысли, возникшие и неуместные прямо здесь и сейчас, пыталась сосредоточиться на окружающем меня антураже. Мы шли не слишком быстро, и никто не пытался со мной заговорить.

Шли мы достаточно долго. У одного из боковых ответвлений Милтон остановился и попросил подождать. Он вернулся быстро, но выглядел уставшим, опустошенным, с тенями под глазами и каким‑то разом постаревшим. Я догадалась — он рассчитался за переход. И судя по кивку в ответ на вопросительный взгляд Бартрейна — в этот раз никаких накладок не произошло, препон не возникло, и мы можем спокойно следовать дальше.

Туннель плавно забирал влево и вниз, и вывел нас к самому подножию скалы. Я успела устать от монотонной серости стен и холода, исходящего от них и пробиравшего до самого нутра несмотря на все слои одежды, от яркого, но искусственного освещения, от напряженного молчания спутников и маячащих впереди спин вампиров.

От них время от времени ко мне протягивались невидимы щупальца чужеродной магии. С каждым разом я могла определить такие моменты отчетливее, а воздействие соскальзывало с меня быстрее, чем я успевала прочувствовать на себе очередную волну желания и тоски.

Бартрейн, который так и не позволил мне отстраниться и сам поддерживал меня под локоть, становился угрюмее и злее после каждого воздействия на меня.

Как он его определял или улавливал? И всех ли подопечных чувствовал так же как меня? И что это — личная особенность или обычная ментальная магия?

— Всё в порядке, леди? — Меня посвятили не во все детали «операции», но я не была против — зачем мешать профессионалам делать их работу?

Одной из таких деталей было представить меня старым девичьим именем, никак не связанным с именем известного мага и моего мужа. Ещё одна попытка сбить со следа преследователей и ищеек Императора и возможно магов с Ланьяры. Мне уже объяснили, как сильно я изменилась не только внешне: изменился запах, аура, резерв, полярность магии и состав крови. Теперь найти меня не сможет никто из тех, кто знал Хейллин прежде. Но не те, кто встречался со мной.

— Ты же знаешь, что нет, — немного помедлила, но всё же ответила правдиво. Мне не было нужно смотреть ему в лицо, чтобы понять — он и вправду чувствует меня. Барт всего на мгновение сжал мой локоть, но и этого было достаточно — его не обрадовала моя наблюдательность и догадливость.

Весь оставшийся путь мы молчали, я только иногда ловила на себе нечитаемые взгляды Бартрейна. Как и предполагала, из туннеля мы вышли у самого подножия и, судя по погоде, с другой стороны горной гряды или массива. Много солнца и теплый легкий ветерок, зеленое море под ногами и спокойные кроны деревьев — так и не скажешь, что где‑то совсем рядом разгулялась непогода и вот‑вот хлынет дождь.

— Мы проведем вас на портальную площадь и подождем, пока леди устроится и сможет уделить нам время, — один из вампиров остановился и дождался, когда мы поравняемся с ним, но обращался не ко мне — а Бартрейну.