– Во-первых, возмущался, могу дословно процитировать, во-вторых, я перед этим не шлялся три недели хер знает где.

Твой ход?

Я даже засёк – мы молчали семь минут. Вернее, Артём молчал, а я ждал хоть чего-нибудь. Похоже, мы с ним и правда местами поменялись – и теперь я должен до него доёбываться, чтобы хоть что-то получить. Мне по-прежнему это не нравится, но что я сделаю, если у меня задание такое? Да, я просто долбоёб, в шутку принимающий свою жизнь за игру, и я сам придумал это задание и сам же себе его дал, но кого это волнует. Вся жизнь игра. Выполняй задания и пытайся заполучить любимого персонажа. Пока тебе не надоест – потом можешь захикковать или выпилиться. Сказка.

Артём так и не торопился со мной откровенничать. Сказать ему, что ли, что либо он сейчас начинает хоть как-то со мной контактировать, либо я уёбываю? Хотя это как-то тупо. Похоже на ставку условий. Я не хочу до такого опускаться, но блять, а что делать. Хотя вряд ли Артёма это подкупит. Кхм-кхм.

– Ты меня сюда для помолчать привёл?

– Нет, конечно, – фыркнул он. – Но я представляю твоё ебало, если я скажу тебе, для чего, поэтому молчу.

Прозвучало так, как будто я урод какой-то, что так себя веду, и вообще мне должно быть стыдно. Типа, ка-а-ак же так. Артём меня сюда привёл для чего-то, но вот, я весь такой плохой, он даже мне сказать, для чего именно, стесняется. Кошмар, Арсений.

– Я пойду тогда? – уточнил я. Ну, раз смысла во всём этом нет, то чё я буду тут время зря тратить – своё и Артёма? Лучше что-нибудь полезное дома поделаю (в игры поиграю, ага), а Артём, может, пока в одиночестве будет тут сидеть, призадумается над своим поведением? Ему бы не помешало. Так, глядишь, и навыки эмпатии какие-никакие разовьются. Хотя Артём и эмпатия это чуть ли не антонимы. Ладно, я сейчас всё дико утрирую, как долбоёб, но вот сейчас только так и думать.

– Куда ты, блять, пойдёшь? – Артём, кажется, разозлился. Как ни странно, единственное желание, возникшее у меня после этого – это ещё больше его побесить. Ха.

– Домой, может быть?

– Не-ет, – протянул Артём. Тон у него заметно сбавился, надо сказать, но я даже не понял, что это. Прозвучало как-то жалобно. Или чё, блять, вообще тут происходит..?

– Тогда расскажешь, может, уже хоть что-нибудь? – снова попытался я. Было довольно неожиданным то, что Артём хоть что-то ответил, хотя многого ожидать, конечно, никто сейчас не стал.

– Что тебе рассказать? – прозвучало даже как-то раздражённо. – Что случилось?

– Ну будь добр, ебать.

Как и ожидалось, продолжать он не стал. Так и сидел, молча и недовольно на меня глядя. Видимо, там что-то стрёмное? Ну, раз он стесняется. Или что там у него за заёбы на этот счёт.

Ладно, начну я тогда. Может, он не знает, с чего или как начать, ну, тогда я помогу. Отвечать на конкретные вопросы будет легче, мда?

– Где ты был?

Что-то мне всё это напоминает. И нет, не то самое. У нас уже был такой эпизод, только, опять же, мы были на других местах в том разговоре.

– В больнице.

Та-ак, прикольно. Хотя отбрасывается только малая часть всех предложенных мною вариантов.

– Из-за чего ты там был?

Артём снова замолчал, уставившись куда-то в сторону и стиснув зубы. Как с ребёнком разговариваю. С дико упрямым ребёнком, который наворотил какой-то адовой хуйни и не хочет в этом признаваться, блять.

Мне начинать предлагать свои версии произошедшего, или чё? Мне-то вот пиздец как приятно это делать, он думает, да – доёбываться до него? Но нельзя же нормально всё делать.

– Это из-за твоего отца?

– Пф, он даже не здесь был тогда.

Ну, у меня были основания думать о таком варианте – в конце концов, его батя вернулся с вахты незадолго до его, Артёма, исчезновения. Но ладно – не виноват, так не виноват.

– Что тогда? – снова попытался спросить я, раз уж Артём хоть как-то на контакт вышел. Хотя, похоже, мы так и будем разговаривать – на что он захочет отвечать, на то будет, на что не захочет – будет так вот молчать, смотря куда-нибудь в сторону. Прикольно, Артём, наверное? Ты так себе ЧСВ тешешь или чё? Я же заебусь рано или поздно и домой уйду, ты чё думаешь, я тут с тобой возиться до вечера собираюсь?

– Я не знаю, как об этом сказать, – после оче-ень тяжёлого и очень выразительного вздоха, сказал Артём.

– Прямо в ебало.

Давай. Мы все в тебя верим.

Он всё равно ещё долго не мог решиться. Сидел, глядя куда-то в угол комнаты с заебавшимся взглядом и молчал.

– Ну, – вскоре издал хоть какой-то звук он. – Вечером двадцать седьмого я чёт сидел.

И тут вдруг чёт приуныл?

– И мне стало очень грустно.

Ну да твою мать. Всё пока уверенным шагом идёт к варианту “попытка вскинуться”. Не то чтобы я боялся – чего теперь переживать, раз Артём жив, но что-то тут не так.

“Да ты просто будешь винить себя во всём этом”

А, да ладно. Даже если бы я тогда согласился пойти к нему, что бы изменилось? Я бы прям так смог ему чем-то помочь, да? Ага, сто раз. Я уже думал об этом – возможно, Артём не стал бы выпиливаться чисто из вежливости – ну, как-то стрёмно, всё же, таким заниматься, когда у тебя люди в гостях, но если вот ему стало реально плохо, моё присутствие прям таки его остановило бы, мда? Бред какой-то.

– И я чёт пошёл покурить на балкон, – он сделал паузу, ногтем почесав губу. – И как-то всё неожиданно случилось.

“Мы играли в игру, кто дальше высунется из окна, и он выиграл”? Это к месту?

– Ты спрыгнул?

Артём покачал головой, наконец посмотрев мне в глаза. До этого всё косился куда-то в сторону, а тут вот что-то собрался с силами.

Прикольно, блять.

Ладно, я почти даже не удивился. Я рассматривал такой вариант как один из самых наиболее вероятных, так что сейчас даже как-то похуй, что ли? Ну, причин для беспокойства и нет особо. Артём в порядке – ну, я имею в виду, что он не инвалид, передвигается в пространстве самостоятельно, без костылей, с обоими мозгами у него всё хорошо, ничего нигде не повредилось и даже переломов нет. Это ли не отлично? Радоваться надо. Я бы так и делал, наверное, если бы умел. И не было бы всё так хуёво.

– Сказать хоть кому-нибудь было совсем некак?

Попросить телефон у соседей по палате – не трудно, при том, что ты социальноактивная мразота – так тем более. Уверен, там у кого-нибудь был телефон с интернетом, так в чём была проблема?

– В этом стыдно признаваться.

– Хотел, чтобы о тебе поволновались?

– Типа того, – мотнув головой, сказал Артём.

Говорить ему, что он своего добился, или и так понятно?

– Ковальскому ты рассказал?

Мне просто уточнить. А то утром он, вроде как, пообещал ему, что позже всё расскажет, и кто знает, может, на русском они успели за это попиздеть? Или ещё там как-нибудь. А мне вот, чтобы что-то узнать, надо стоять тут полчаса и ебать ему мозги. Отлично, Артём. Классно живём.

– Нет. Тема как-то и не поднималась.

– А если бы поднялась, ты бы рассказал?

– Нет.

– Пиздишь опять?

– Да нет, блять, – зашипел Артём. – Это как-то резко. Типа, “Где ты был”, “А, ну, в общем, я чёт пытался выпилиться, ну, бывает у меня такое иногда”. Не знаю, может, я бы подождал какой-нибудь бухаловки очередной, и там уже, прилично накатив, обо всём поведал.

– Мне ты тоже так планировал рассказать?

– Тебе об этом рассказывать мне было бы стрёмно. Я бы предпочёл, чтобы вот этот диалог вообще не происходил.

Охуенно, блять. Я вот иногда сомневаюсь, что Артём не пиздабол, а потом он говорит что-нибудь вот такое, и я сразу как-то начинаю сомневаться в обратную сторону. Типа, он бы хоть немного стеснялся и привирал, но не высказывал такие вещи мне в лицо. С другой стороны, это можно воспринимать как заботу? Хотя хуй там, блять, какая забота, о чём ты вообще, Арсений? Я в душе не ебу, что это, но явно не она.

Что-то дальше я вообще потерялся в этой жизни. Из головы ушли все мысли, и я не знал, о чём думать и что делать. Что у нас там по итогам? Артём попытался суициднуться, три недели провёл в больнице, вот теперь вернулся, и всё. Ничего интересного. Все карты раскрыты, можно расходиться.