Выдавив сухое “Пока”, Алексей Валерьевич пошёл домой. Я про себя продолжал охреневать с происходящего и ещё кое-каких других вещей. Я теперь вообще не представлял, как с этим человеком можно быть в хороших отношениях. А ведь он ещё и женат был, блять, алло, кто эта женщина. Да и Артём, блять. Скажи мне, пожалуйста, как можно любить такого человека? Даже при том, что он твой отец. Я, может, чего-то не понимаю, как безотцовщина, но что-то мне подсказывает, что так не должно быть.

“Говорю же, ебанутые они там все”

Кажется, никто никогда в этом не сомневался.

- У отца плохая память на лица, – объяснил Артём, когда я повернулся к нему. – Совсем плохо людей запоминает.

Хах. Клёво ему, наверное? Реально как рыба, считай. Вот так приезжает он на работу, после трёхнедельного выходного, и все новые лица. Классно, пиздец.

- Если каждый день рядом с ним тусоваться понемногу, он только через две недели тебя запомнит. Но не факт, что твоё имя у него в памяти отложится.

Блять, серьёзно, что ли? Это вообще нормально?

- Заебись.

- У него очень плохо с этим, – покачал головой Артём.

- Пиздец.

Осознав, какие хорошие у меня две последние реплики, я захотел сдохнуть со стыда. Я такой хороший собеседник, господи, ну что за хуйня? Мне должно быть стыдно за себя. Хотя Артём, кажется, или ничего не заметил, или просто не стал обращать на это внимания. Ну и славно, если так. Не хочу, чтобы он думал обо мне, как о каком-то чмошнике. Хотя разве не я его в этом же убеждал? Хотя не то чтобы прям таки убеждал.. Ну да похуй. Плевать.

- А вас он помнит?

Попытаемся исправить свои ошибки. Хоть как-то, блять.

- Ну, когда мать с сёстрами съехали, он перестал их узнавать на улице.

Серьёзно..? Жену и детей не узнаёт? Я бы сказал, родных, но это же не так. Хотя эта Катя же ему родная дочь, что, он её лица не помнит? Господи, ну как так?

- То есть, мы идём, допустим, и если с ними встретимся случайно, если он сами не подойдут и не поздороваются, он даже не поймёт, что это они были.

Вот это пиздец, конечно. Это болезнь какая-то такая, или он просто с людьми не в ладах настолько, что не запоминает их?

- Как-то Катя к нам подошла, он такой смотрит на неё, – Артём показал на себе, так я понимаю, выражение лица своего бати в тот момент, – и когда она ушла потом, спрашивает у меня: “Это тоже твой одноклассник?”.

Что, блять?

- Она педовка, – решил пояснить Артём, – так даже посмотреть – и правда на парня похожа. На пидарастичного такого парня. И я такой думаю: “Совсем мужик ёбнулся”. Родную дочь, и в моих одноклассников пихает.

Это так звучит, как будто это что-то плохое, эй.

- Он как-то плохо к ним относится?

- А, это из-за Ковальского, – Артём махнул рукой, типа, “А, хуйня, не обращай внимания”. – Он не рассказывал тебе?

У Артёма память тоже страдает, как я могу посудить.

- Да.

Или мы о разных вещах сейчас говорим? Да нет, об одной, вроде.

- Это когда он ночевал у тебя, а наутро твой отец вернулся? – решил на всякий случай уточнить я.

- Да. Оба словили пиздюлей.

А чё так мягко? Или это Ковальский приукрасил, когда говорил, что вы оба огребли по самое не хочу? Хотя это в среднем – потому что Артёму досталось побольше и пожёстче. Ковальский, считай, одним лещём отделался, и, с его слов, это – вообще ничто по сравнению с тем, что досталось Артёму. Сколько он там из дома не хотел выходить? Три недели?

- Думаю, с тех пор он и недолюбливает всех моих одноклассников, – заключил Артём. Вот.

Увлекательная история, шо пиздец. Я не понимаю причинно-следственной связи здесь, но, как бы, в отношениях Артёма с его отцом её вообще нет. Вот скажите мне, насколько логично отпиздить сына только за то, что он просто лежал с парнем в одной кровати? Даже не рядом, даже не соприкасаясь с ним? Это логично, блять? Есть тут какая-то связь? Я вот думаю, нет. Хотя я бы на месте отца Артёма поступил бы так же. Ну, не совсем, но тоже всем по ебалу надавал. Ибо нехуй, блять.

Ещё связи нет у того, что Артём всё равно нормально к нему относится, даже после всего того, что у них было. В смысле, Артёма постоянно пиздят, а он всё равно затирает про то, что его батя неплохой человек и это просто проблемы с алкоголем. Ну вот ёбнутый, нет? Как так можно? Может, это я слишком категорично к ситуации отношусь, но блять. Как по мне, это, всё же, ненормально. Пока нет причин заверять себя в обратном.

- Если встретитесь в следующий раз, не говори ему, что ты из них.

Я сначала даже не понял, в чём дело. Типа, из кого я? О чём не говорить..? Потом дошло, что Алексею Валерьевичу не надо знать, что мы с Артёмом учимся вместе.

- А кто я тогда?

Как-то я не воспринимаю, что у людей может быть кто-то, помимо одноклассников. В смысле, какие-то друзья, с которыми они познакомились не в школе. Ну серьёзно, откуда они их ещё взяли? Мне это правда непонятно.

- Не знаю. Говори, что провожаешь меня с пьянок и выгуливаешь собак, когда я не в состоянии.

- Хороший статус, мне нравится.

- Хоть тебя он не отпиздит.

Ой, да что ему помешает? Спалит нас так же, и тогда не важно будет, кто я там – одноклассник, или нет.

- Ты заботишься обо мне?

- Ага.

В магазине мы особо не разговаривали, ну и нехуй. Как-то не очень разговаривать о чём-либо когда вокруг столько людей. Конечно, им всем похуй, но мне вот как-то не комфортно. Это из детства у меня, наверное – из-за препаратов мне постоянно казалась всякая ебанина, и вот, видимо, вошло в привычку. Если такое, конечно, вообще может.

В списке возле пунктика “Батон” стояло “х6”, что меня совсем чуть-чуть смутило по началу, а потом и порадовало – ура, будут сэндвичи. Не то чтобы это было прям такое охуенное счастье, но энивэй. Классно же? Будет нормальная еда в доме. Не знаю, правда, как долго, но хоть сколько-то – уже хорошо.

- Нахуя столько хлеба? – спросил Артём, наблюдая за мной.

- Вероятно, на бутерброды.

- Охуеть, – прокомментировал он, после чего начал рассказывать какую-то ебанину. – Вспомнил сейчас, как пошёл в магаз, и подходя к кассам уже увидел мужика, у которого вся тележка была просто в ёбанном, блять, батоне. Ещё так аккуратно его рядками уложил.

Бля, это даже смешно слегка. Весь район без хлеба оставил, ублюдок.

- Кассир аж вылез из-за кассы, чтобы посчитать, сколько его там, – продолжал Артём, и мне даже показалось, с каким-то возмущением. Ну, может, он сам в тот день хотел батон купить, и не смог? А всё этот мужик виноват.

- Я ебал. Нахера столько хлеба человеку?

- Может, он опыты на нём проводит? – предложил я. – Или очень любит бутерброды.

Или у него большая семья, и все они любят бутерброды? Или все проводят опыты с хлебом. Ну, если, например, ты хочешь поразглядывать мукор в микроскопе, то очень удобно разводить его на хлебушке. Только я даже представить себе не могу, сколько препаратов можно приготовить с целой тележки хлеба, и как это всё будет вонять потом. Но а если серьёзно, то тема реально интересная. Думается, всё же, что у них большая семья, и все они любят поесть. Может, они там тоже сэндвичи хуярят? Если они делают это как моя мать, то вообще неудивительно – там с одной палки только три штуки получится. Не так уж и много.

====== 4/9 – Ноябрь, 8 ======

08.11.13, Пятница

- Не страшно?

Сегодня начиналась вторая четверть, и, я полагал, вопрос вызван именно этим. Правда, я так и не догонял, почему мне должно быть страшно идти в школу, но допустим.

- А должно быть?

- Елисеев так до тебя и доёбывается?

Господи, он всё ещё помнит? Больной, блять.

- Ну, смотрит иногда.

Не надо ему ни о чём знать. Просто не стоит. Хотя я без понятия, как ему можно об этом рассказать, хотя сейчас вполне можно это сделать. Типа, сказать, что мы, вроде, уже не в таких плохих отношениях, чтобы волноваться об этом, но уже поздно, кажется? А, я просто не хочу, чтобы он знал об этом. Не знаю, что в этом такого, но что-то мне подсказывает, что лучше попридержать это у себя до лучших времён. До никогда.