— Защищать определенную категорию людей, хочешь сказать? — улыбнулся Сэм.

— Определенную категорию студенческого возраста, именно, — ответил Дин размеренно.

— Ту, что носит бикини во время весенних каникул?

— Но ведь по ним видно, что им нужна защита. Разве нет? Они выглядят такими… незащищенными! — Импала замедлилась до почти ползучего темпа, пропуская еще одну группу идущих на пляж. — Давай забронируем мотель на следующий год прямо сейчас. Я уже предвижу тут ежегодные вспышки активности демонов.

Сэм рассмеялся. Дин украдкой взглянул на него: брат, улыбаясь, смотрел в открытое окно. Локтем он оперся на дверь машины, в лицо ему светило солнце, и в салон дул легкий ветерок.

«Хорошо слышать его смех», — подумал Дин.

Это была одна из их первых совместных поездок с момента кошмарного фиаско с Гадриилом. И Сэм наконец стал выглядеть получше. Он снова набрал вес, и вид у него был уже не такой жутко бледный и измученный.

Дин почти расслабился. Сэм теперь был вне опасности. И, казалось, отношения у них наконец начали налаживаться.

В каком-то смысле, во всяком случае.

Это был… тяжелый год, можно так сказать. Дин знал, что они преодолели его буквально чудом. Думая об этом теперь, он понимал, что, если бы Кас не умудрился каким-то образом вернуть себе благодать, Сэм, наверное, не выжил бы вовсе. Это ведь Кас сообразил, что делать и куда обратиться за помощью (когда Дин наконец сказал ему, что происходит). И это Кас вылечил Сэма после. Изгнать Гадриила было половиной дела — но ведь Сэм бы умер вскоре после, если бы Кас неделями не оставался с ним рядом, леча его.

И Дина Кас попытался утешить после потери Кевина.

Но с тех пор Кас появлялся как-то редко. Вообще говоря… он снова исчез. Прямо в тот же день, когда Сэм окончательно поправился. Тем утром Кас сказал Дину: «Так… теперь, когда Сэм в добром здравии… я вам больше не нужен?» Дин ответил: «Нет. Наверное, пора тебе снова исчезнуть, а?»

Дин, конечно, сказал это в шутку, и Кас не мог не знать, что это шутка, (не мог же?), но к концу дня его уже не было. Он не попрощался — просто тихонько исчез.

Но так он делал всегда. Когда Кас становился больше не нужен, он всегда исчезал. И никогда не прощался. Дин всегда полагал, что у него были более важные дела. Важные ангельские дела, так ведь? Касу, наверное, не терпелось уйти. Может быть, ему было скучно ошиваться с Сэмом и Дином. Или, может быть…

Если задуматься, немного странно было то, что Кас не взял с собой свой телефон. Он оставил его на столе в библиотеке, и, чем больше Дин об этом думал, тем больше уверялся, что Кас оставил телефон намеренно. Ииии… в общем, теперь Дину невольно вспомнилась незначащая шутка, которую он отпустил незадолго перед уходом Каса, — о том, как Кас слишком часто звонил. Просто глупая шутка. Это очевидно была шутка, ведь так? Это была шутка, потому что Кас не звонил почти никогда! Даже Кас не мог не понять, что это шутка! Правда же?

Конечно, о таких вещах они никогда не говорили. В этом заключалось одно из достоинств Каса: с Касом никогда не приходилось «говорить об этом». В отличие от некоторых надоедливых братьев, которым каждую неделю непременно нужно было устраивать слезливые выяснения отношений в лунном свете у Импалы, Кас никогда не заводил неудобных разговоров о том, что уже проехали. Что бы неловкого между ними ни произошло, Кас просто забывал об этом. Он прощал все моментально, он все забывал, никогда больше об этом не упоминал и не вынуждал Дина обсуждать.

И несмотря ни на что, он всегда в конце концов возвращался к Сэму и Дину, готовый помочь. Независимо оттого, насколько безумной была ситуация, кто и как сильно облажался, Кас всегда возвращался…

…до этого момента.

— Эй, эй, стой! — крикнул вдруг Сэм. — Это наш мотель! Блин, Дин, ты проехал прямо мимо него. Ты что, меня не слушаешь? Я же только что указал на него!

— Прости, — сказал Дин виновато. — Просто задумался.

— Не переутомись, — посоветовал Сэм, глядя на него иронически. — Знаешь, некоторые люди в состоянии думать и вести машину одновременно. Может быть, когда-нибудь и ты до этого дорастешь.

— Прости, — снова сказал Дин. — Просто немного отвлекся. — Он дождался, пока закончился поток встречных машин, развернулся и подъехал к мотелю. Сэм заселил их и вернулся с ключом.

— Номер 104, первая дверь сзади. Я подумал, что можно выгрузиться и проверить в интернете несколько идей. Я знаю, что дело тут тухлое, но…

— Как я тебе уже сказал, Сэм, любое дело в Майами-Бич весной — это по определению горячий свежачок. — Дин подрулил к номеру 104.

Сэм улыбнулся.

— Ну, я попробую навести по нему справки онлайн, а завтра уже примемся за работу, хорошо? — Он бросил взгляд на Дина: Дин снова уставился в пространство. Сэм помолчал секунду, потом спросил: — Хочешь вздремнуть пока? Ты весь день за рулем.

Дин встряхнулся. «Возьми себя в руки».

— Сэм, — сказал он, выходя из машины. — В тот день, когда мне нужно будет поспать, пока через дорогу на пляже гуляют тысячи студенток в бикини, всади мне пулю в голову, пожалуйста. И вообще, знаешь что, пойду-ка я прогуляюсь по пляжу. — Он вытащил из сумки в багажнике пару шлепок и улыбнулся Сэму.

— Ты ненавидишь ходить по пляжу, Дин.

— О чем ты? Я всегда обожал океан!

— Ну да, — ответил Сэм. — Теперь я припоминаю твое увлечение морской биологией. Тебе всегда нравилась, э… морская фауна, да?

Дин рассмеялся, и Сэм тоже.

Боже, как хорошо было, что прежний Сэм вернулся.

И Кас тоже должен был вернуться. Кас всегда возвращался. Рано или поздно.

Правда же?

***

— Интереснейшая морская фауна, Сэм! Жаль, что ты не пошел со мной, — доложил Дин по возвращении. Сэм оторвал полный энтузиазма взгляд от лэптопа — взгляд говорил «я что-то нашел».

— Эй, Дин! — позвал Сэм. — Кажется, тут кое-что есть. Подвинь-ка стул.

Дин вынул пару бутылок пива, передал одну Сэму и пододвинул к нему второй стул.

— В общем, если резюмировать, — начал Сэм, — два года назад здесь, в Майами, стали умирать люди, так? Начали умирать прямо в весеннее равноденствие, двадцать первого марта.

— Верно, — подтвердил Дин. Он подхватил эстафету: — И, как ты выяснил, многие из них за несколько дней до этого были на большом праздновании дня рождения. Так что все думали на отравление, но странно то, что умирало ровно по человеку в день. Так?

— Угу. Ровно по человеку в день, каждый день, начиная с двадцать первого марта и на протяжении полутора недель после этого. В основном члены семьи именинника. Парня звали Альфред Уилсон, ему было сорок с чем-то.

— И в ЦКЗ так и не разобрались, в чем дело, а потом ты заметил ту статью в газете на прошлой неделе о нераскрытых случаях массовых смертей в разных регионах страны.

Сэм кивнул и добавил с улыбкой:

— И по какой-то причине мы решили: «О, ну-ка поехали немедленно расследуем случай в Майами-Бич».

— Просто… глаз за него зацепился, — сказал Дин. — Что я могу сказать, тут… много за что глаз цепляется. — Отхлебнув пива, он добавил: — Так что нового?

— Ну, пока ты осматривал местную морскую фауну, я навел справки об имениннике, и представь себе: он собирал древние артефакты. И! Один древний артефакт он купил на аукционе незадолго до смерти, перед самым днем рождения. Я нашел фото из каталога аукциона.

Сэм развернул лэптоп к брату, и Дин взглянул.

На фото оказалась маленькая глиняная маска, примерно четыре дюйма в ширину. На маске было изображено круглое личико с круглыми щечками, темными глазами, глядящими прямо вперед, и легкой улыбкой Моны Лизы. Маска была выкрашена в белый цвет, и ее щеки и лоб были покрыты замысловатыми черными и охряными знаками. Рисунок на лбу был похож на сложный спиральный лабиринт.

— Тут говорится, что она с Крита, — пояснил Сэм. — Это остров Греции. И маска очень старая — ей тысячи лет. Тут вообще много по-настоящему древних артефактов. Вещей, относящихся к рассвету человеческой истории.