- С языком что ли? – ляпнула Джейт.

Все удивленно на нее уставились. Женщина покраснела, пробормотала что-то нечленораздельное и поспешно замолкла. Однако, наверное, мне следовало сказать невесте своего отца «спасибо». Хоть ее никто и не понял, она невольно разрядила обстановку.

- Ладно, – тихо произнес Герман Кастильо через пару секунд. – Но сейчас ты понимаешь, что поступила неправильно?

- Может быть, – отвечала я. – Но мне слишком плохо, чтобы об этом задуматься.

По щекам моим снова потекли слезы. Никто, конечно, их не видел, а всхлипы я подавила, несмотря на боль. Волосы надежно прикрывали лицо. А вот дрожь в голосе мне спрятать не удалось.

- Из-за того, что Федерико уехал? – тихо спросила Ольга.

Этими словами она сделала мне еще больнее. Лишний раз напомнила, что мой любимый человек уехал неизвестно, куда. И попала в точку, поэтому я кивнула, роняя слезы на юбку.

- Сбежал он, а не уехал! – встряла Анжи. Я последней его видела. Прости, Вилу, но он сказал, что не хочет ранить твои чувства, поэтому уезжает. Он не любит тебя.

Я посмотрела на гувернантку. Господи, да где раньше были мои глаза?! Она ведь нагло врет сейчас! Хотя, не знай я правды, могла бы и поверить. Но одного Анжи не учла: Федерико гораздо умнее, чем она думала. Ну, сейчас я ей устрою!

- Неужели? – холодно заговорила я. – А что ты на это скажешь?

С этими словами, я развернула письмо Федерико, встряхнула его и начала читать вслух. Голос мой дрожал, по щекам катились слезы, но я не замокала, пропустив только тот фрагмент, где мой любимый просил прощения за то, что чуть не рассказал папе про «Студию» и что пытался меня поцеловать (а то этот самый папа убил бы его).

- Это письмо я нашла сегодня утром у своей двери, – заявила я, завершив чтение. – И ты, Анжи, все еще утверждаешь, что видела Федерико? Хочешь, я тебе скажу, что на самом деле произошло? Вчера вечером ты случайно увидела наш поцелуй и была очень встревожена тем, что я, в разговоре с тобой, не воспринимала твои доводы. И ты решила, что нет Федерико – нет проблемы. Поэтому ты, поговорив со мной, зашла к нему и сказала, что я его не люблю, а поцеловала просто под воздействием какого-то импульса. Все верно?

Гувернантка, округлив глаза, смотрела на меня. Но только она еще не все видит. Вот, сейчас… Я откинула волосы назад так, чтобы стали заметны мои слезы, опухшее лицо и красные глаза.

- Вот это все, – заявила я, – все, что ты сейчас видишь на моем лице – последствия отъезда Федерико. Ты думала, что чувства к нему мне только мерещатся. Будь это так, я бы не стала ни плакать, ни рассказывать что-либо папе, правда? Но я рассказала. Более того, я весь день не просто плакала. Нет. Я рыдала и билась в истерике, а виновата в этом ты!

- Минутку! – привлек всеобщее внимание мой отец. – Это что выходит?! Моя дочь влюбилась в сына моей подруги, Анжи это не понравилось, она решила всех обмануть, а теперь из-за нее Виолетта в таком состоянии?!

- Да, папа, – ответила я.

- Вилу, – тихо сказала Анжи, – я… я хотела, как лучше!

- А получилось так, что ты причинила мне боль! – отрезала я.

- Но ты же знаешь, я не к этому стремилась! Я не думала, что у тебя все настолько серьезно!

- Именно! – огрызнулась я. – Ты НЕ ДУМАЛА! В этом все дело! А насчет Федерико, да, все серьезно, а не как с Леоном и Томасом!

- А ты уверена, что с его стороны все так же серьезно?! – напрямик спросила Анжи.

- Да, уверена, – парировала я. – Чтобы ты знала, Федерико чуть ли не самого нашего знакомства пылинки с меня сдувал! Ни один парень не относился ко мне так!

Я снова расплакалась, вспомнив его ласковые взгляды и нежные улыбки. То есть, конечно, дело не в воспоминаниях. Они-то вызывали у меня химические реакции в организме и приятное головокружение. Причиной моих слез являлось то, какими далекими кажутся эти самые воспоминания теперь, когда Федерико уехал…

- Кстати, Анжи, Виолетта права, – вставил Ромальо. – Я однажды видел, как эти двое беседовали. Их взгляды, жесты – все так и было преисполнено любовью.

- Вот именно, – выдавила я сквозь рыдания. – Я сердцем чувствую, что это все серьезно, и…

- Нет! – вскричал мой отец. – Ты еще мала для серьезных отношений!

- А для несерьезных? – хихикнула Джейт.

- Тем более! – отрезал Герман Кастильо. – Ты еще ребенок, Виолетта! Я запрещаю…

- Что запрещаешь?! – вступился Ромальо. – Влюбляться?! Извини, но сердцу не прикажешь!

- Я запрещаю даже близко подходить к Федерико! – отмахнулся тот.

- А смысл, если он уже уехал? – изогнул бровь Ромальо.

- И вообще, – неожиданно подала голос Джейт, – тебе, дорогой, не мешает поучиться женской психологии. Даже если ты запрешь все двери, Виолетта сбежит к своему возлюбленному через окно!

- А что мне делать? – развел руками Герман Кастильо. – Моя дочь влюбляется в сына моей подру…

- Вот именно! – вскричал Ромальо. – Прислушайся к собственным словам! Она влюбилась не в кого-нибудь, а в сына твоей подруги, то есть, в человека, которого ты хорошо знаешь и которому доверяешь! Это ли не везение?!

- Но не в семнадцать же лет!

- А ты бы предпочел, чтобы она в тридцать втрескалась по уши в какого-то проходимца? Мой отец помолчал секунд пять, а потом уже спокойнее произнес:

- Пожалуй, нет.

- Правильно! – встряла Ольга. – А теперь, посмотрите еще раз на Виолетту!

- Неужели твое сердце не разрывается от боли, когда ты видишь ее опухшее лицо и заплаканные глаза?! – подхватил Ромальо.

- Они правы! – неожиданно подал голос Матиас. – Страдания Виолетты здесь увидели все! Я, Джейт, Ольга, Ромальо, Анжи… Неужели ты не видишь их?!

- Точно! – ввернула Джейт. – Герман, твоей дочери плохо!

- Она страдает, Герман! – заключил Ромальо. – Так вместо того, чтобы кричать, не лучше ли попытаться помочь ей?!

Мой отец обвел присутствующих взглядом и задержал его на мне. Поняв, чего он ждет, я робко заговорила:

- Ну, пожалуйста! Ты ведь знаешь, где он живет! Просто скажи мне адрес, а все остальное я сделаю сама!

Герман Кастильо задумался. Я с замиранием сердца ждала вердикта. Именно от моего отца зависело то, увижу ли я снова своего любимого человека. Папа еще раз окинул взглядом всех присутствующих, вздохнул и, наконец, спросил:

- Ромальо, у нас завтра нет никаких важных дел?

- Нет, – покачал головой тот. – Только встреча с финской делегацией, которой ты собирался отказать.

- Отлично, откажешь им завтра сам, – заявил Герман Кастильо и обратился ко мне. – Вот, что, Виолетта. Точного адреса Гонсаллесов я не помню, но дорогу знаю. Поэтому завтра мы летим в Италию.

Мое сердце зашлось. Завтра я увижу Федерико! Уже завтра! Через каких-то несколько часов мы поговорим и все выясним! В радостном порыве я подбежала к отцу, крепко обняла его и чмокнула в щеку. Тот рассмеялся, но тут же смутился.

- Слушай, – слегка отстранив меня, произнес он, – ты не обижайся, но, если Федерико завтра увидит тебя в таком виде, он испугается.

Я густо покраснела. Да, могу себе представить, на кого сейчас похожа! Хотя, нет. Даже представить боюсь.

- Не волнуйся, милая, – неожиданно тепло улыбнулась мне Джейт. – Я помогу тебе оправиться.

Я удивилась, но все же кивком поблагодарила будущую мачеху. А мой отец тем временем обратился к Анжи:

- Что касается Вас, Вы сами себя наказали. Я очень сомневаюсь, что в будущем моя дочь снова начнет Вам доверять. И все-таки хочу предупредить: если Вы еще раз причините ей боль, я Вас уволю.

Анжи сидела, опустив голову, как провинившаяся школьница. И мне впервые в жизни не было ее жаль.

- А сейчас, – подытожил мой отец, – будьте добры, найдите садовника и передайте, чтобы он помыл мою машину. А после этого проследите, чтобы он сделал это качественно.

Женщина вздохнула и вышла на улицу.

- Ты что, на машине собрался в Италию ехать? – спросил Ромальо, когда за ней закрылась дверь.

- Нет, – улыбнулся Герман Кастильо. – Просто решил ее спровадить, чтобы не крутилась под ногами. У нас дел невпроворот, а лично я Анжи ничего важного доверять больше не могу.