— Что с вами? Вам плохо? — отчаянно спросила девушка.
Она заметно волновалась о нем, и я отчасти даже ее простила.
— Мне… — отец запнулся, глядя на нее. Глядя ей в глаза.
Она торопливо смахнула челку на глаз, казавшийся вырезанным из-за странных линий родинок. Отец усмехнулся вдруг.
— Что вы? — сердито спросила Каори.
— Я рад, что твой глаз цел.
Они как-то странно, как-то долго смотрели друг на друга.
Девушка помогла ему подняться и на скамейку сесть.
— Кто вы? Вы здесь работаете? — живо, с нескрываемым интересом спросил отец у нее.
— Па, у тебя уже мама есть! — сердито дернула его за рукав.
— Есть, — улыбнулся он.
Каори как-то даже помрачнела. Так ей и надо!
А Мамору-кун, равнодушный к моей трагедии, что-то чирикал. Чертил?..
Покосилась на его альбом.
Рисовал! Совсем равнодушный к тому, что мой папа с кем-то знакомство производит! Но мама… я же чувствую, что моя мама жива! Хотя не могу понять, где она и что происходит.
Этот мерзкий мальчик…
Я посмотрела на его рисунок и застыла.
С листа бумаги большой восточный дракон смотрел на меня. Длинные усы как у сома, змеиное тело, грива льва, рога как у оленя. Обычный дракон, но когда он так улыбался…
Я взгляд подняла.
И Рю Мидзугава улыбался так же, смотря на него. Нет, на меня.
И у меня появилось странное чувство, будто я что-то почти поняла. Но что-то как будто ускользает от сознания. Какая-то последняя деталь. Самая важная. Я…почему у меня такое чувство, будто я почти нашла, что мне не хватало? И почему этот мужчина так многозначительно смотрит на меня?
Нет, он на миг нахмурился. Взгляд метнулся в сторону. И даже отец внезапно посмотрел туда, хотя прежде совсем не смотрел на своего знакомого. И они смотрели туда так внимательно! Там… что-то важное происходит? Но я не вижу ничего! И звуков никаких в том коридоре не слышно!
Но отец и Рю-сан внезапно переглянулись. Усмехнулись. Отец как будто интерес к Каори потерял. Внезапно и насовсем. Вот, мужчины так долго смотрели друг другу в глаза, словно о чем-то говорили без слов. Что на них нашло?
Я снова с любопытством посмотрела в тот коридор. Два врача прошло, переговариваясь. Фу, ничего особенного!
Я посмотрела на отца. Тот и Рю-сан продолжали внимательно смотреть друг на друга.
Каори вдруг подпрыгнула. Рю-сан рот ей зажал.
По коридору серьезно прошел трехцветный котенок, с бубенцом на красной веревочке, украсившей шею и завязанной аккуратным бантиком у загривка. Одноглазый. Ой, котенок Хикару!
Рю-сан внезапно обнял Каори за плечи. Как будто так и надо было. На меня строго посмотрел. Туда. И взгляд свой от прохода увел, потом внимательно взглянул мне в глаза. Словно велел мне отвернуться оттуда. От коридора отвернуться? Да зачем?! А они-то чего обнимаются? Среди бела дня! На работе! Но при этом я не должна смотреть в коридор?
Отец внезапно вытащил из кармана широкого и расстегнутого халата девушки простенькое зеркальце с сиреневой крышкой, открыл и протянул мне. То есть, нам с Каори. Он не прицеливался, вообще, но в зеркальце с уменьшением попал коридор. И… Рескэ-кун, крадущийся за котенком. Друг так увлекся, что меня не заметил. Да что за жуткий день, что меня не замечают совсем?!
Но мальчик серьезно за котенком прошел и скрылся в другом коридоре. Кажется, в той стороне, где была палата Синдзиро. Промелькнул в зеркале и исчез. Просто ушел! Ну, как так можно?!
Подождав немного, отец шумно вздохнул.
— Позвольте, но это мое зеркало и мой карман! — возмутилась Каори.
Он вместо ответа достал из кармана пиджака свежекупленный пакет китайского чая. Улун. Совсем еще не распакованный. И вручил ей.
— Ой, мой любимый! — радостно ахнула она.
Прямо глаза зажглись. Как у ребенка, которому вручили конфету.
— Что-то у Рескэ тайны завелись от тебя, — усмехнулся отец.
— Не может быть у него тайн от меня! — возмутилась я.
Это был какой-то ужасный день! Брат Хикари искал что-то в больнице, поспешно, даже кота захватил, с которым гулял, а мне не рассказал ничего! А ведь у него мой номер был! И даже не заметил меня, хотя рядом была! Что у него за секрет такой?! И его секреты внезапные мне не нравились. Да и как будто он к Синдзиро пришел! Мог бы и меня пригласить. Мне как раз был бы повод снова увидеть его, но я б была как бы ни при чем. Или сходить узнать о его самочувствии — это тоже повод? Хм, сказать, что я хотела за помощь отцу поблагодарить. Он же так поспешно за врачом кинулся, когда папа упал, что у него его раны разошлись! Так… пойти?..
— А стоило ли говорить ей? — нахмурился Рю-сан.
— Я же обещал ему! — вздохнул отец.
И мужчины как-то странно переглянулись. Вообще ничего не поняла! Они о чем?! Такое неприятное чувство, как будто все все знают, кроме меня. То есть, Каори не знает, она просто радостно раскрыла чай и с блаженством зажмурилась, вдыхая его легкий пряный аромат.
Странно, папа недавно чай купил, который в знак извинения подарил ей, а это оказался ее любимый сорт! Они точно не знакомы? А то вдруг папа маме изменял — и она ушла оттого? Вот хочется папу пнуть и удушить. Хотя пока жалко: у него точно сердце перехватило. Он же не так просто упал и не отвечал ничего. Но завтра надо будет его пнуть. И спросить, не он ли виноват в том, что мама так поспешно ушла, позабыв даже взять меня с собой?!
А Мамору-кун просто сидел и рисовал дракона, равнодушный ко всему. Он хорошо рисовал. Но мне хотелось его убить.
Хотя…
Я прислушалась к легкому звону бубенца вдалеке. Ну, точно, мимо Синдзиро палаты пошел! Или… к нему?.. Это что еще у них за секреты такие, о которых мне не рассказали ничего вообще?!
И я решительно встала и, забыв о взрослых, решительно направилась туда. Надо узнать, что там за секреты у них от меня! А если меня заметят, скажу, что просто пришла Синдзиро поблагодарить за помощь моему отцу. Хотя… подслушивать не хорошо. Но столько всего таинственного вокруг, что я уже не могу терпеть!
Быстро ступая, направилась в тот самый коридор.
А если Синдзиро меня выгонит опять, совсем… хотя он итак меня уже совсем выгнал. Ну, зато можно будет потом письмо Аюму ему не отдавать. То смятое ужасно Кикуко письмо. Ох, что-то я злая сегодня. Совсем.
И, как ни странно, голоса моего друга и любимого доносились из-за одной двери!
Я прижалась лбом к стене у двери, так чтоб меня сразу не заметили, если вдруг откроют и глаза закрыла, прислушавшись.
— Нет, я все видел! — сердито говорил Рескэ.
— И что же? — кажется, Синдзиро улыбался. — Да кто поверит тебе?
И замолкли оба надолго. Что же у них стряслось?!
Я накрыла ладонью грудь, в которой ужасно быстро билось сердце, боясь, что они выйдут, услышав этот жуткий стук.
— Ты убил ту собаку! — сердито прокричал вдруг мой друг.
Ткань легко прошуршала.
— Если ты не заметил, та собака хотела убить меня.
— Тебя вообще все собаки ненавидят.
— Все? Ты точно всех проверял? — теперь Синдзиро смеялся.
— Разве что Каппа Аюму проходил мимо тебя спокойно.
— Каппа… — задумчиво повторил молодой мужчина, будто промурлыкал. — И кто из нас не в себе, мальчик?
— Нет, это точно был ты! А Каппа… — Рескэ на мгновение смутился. — Это почти что сенбернар.
— Почти что сенбернар, — повторил Синдзиро вслед за ним, издеваясь.
И вскрикнул, кажется, отскочив.
— Боишься? — торжествующе вскричал подросток. — Я обегал не один храм, прежде чем его нашел!
Он… ему угрожает? Да он не имеет права, даже если мой друг, Синдзиро угрожать! Даже если Синдзиро меня выгнал!
Я уже сердито потянулась к ручке двери, но меня вдруг осторожно тронули за ногу. Царапнули.
Напугано вниз посмотрела.
Одноглазый котенок Рескэ и Хикари сидел у моих ног и укоризненно смотрел на меня. Да что он?!
Снова потянулась к двери. Укол коготков стал заметней. Посмотрела вниз. Котенок… серьезно качнул головой. Э… он, что ли, намекает на что-то? Просит не входить? Нет, не может же быть! Коты не умеют разговаривать!
