Иногда он спрашивал, что и каким образом устроено в моём мире. А потом пытался воспроизвести это в нашем доме. Особенно его беспокоили мои гигиенические процедуры. Я постаралась уверить, что вполне могу поливать на себя из ковшика, стоя в тазу. Но Ландар и слушать не хотел: он загорелся идей душа. И действительно к вечеру один из углов на кухне превратился во вполне себе сносный душ. К счастью, «дьявольские головешки» — отличный нагревательный прибор. И безопасный, к тому же. Необходимую интенсивность можно выставить, отдав специальную голосовую команду.

… А сейчас я стою и смотрю, как Ландар и его конь исчезают в полуденной дымке. Поглаживаю и треплю за ухо Философа. Его, также как и меня, пугает Дьявол, то существо, на котором сейчас ускакал Ландар. Назвать это чудовище лошадью у меня язык не поворачивается.

Конюшня — единственное помещение, что располагается вне дома. И когда я увидела её впервые, там кто-то бесновался, а из всех щелей строения валил дым. Я схватила ведро и кинулась тушить.

Но Ландар сориентировался быстрее.

Он перехватил меня, отнял ведро с водой и сказал очень строго:

— Никогда не ходи туда одна, поняла?

Я кивнула, но тут же выпалила:

— А что там?

— Ни что там, а кто. Дьявол. Конь-вестник. Идём, покажу.

Он распахнул дверь в конюшню, и на меня пахнуло запахом гари. Жара стояла, как в сауне.

Из-за жаркого марева я не сразу заметила животное. Хотя такое создание трудно было не заметить. Угольно-чёрный с огненной (и это не фигура речи!) гривой, выпускающий пар из ноздрей великолепный скакун бил копытом.

Об огнегривых конях я читала разве что в сказках. Никогда не думала, что увижу такого воочию. Впрочем, я никогда не думала, что окажусь в другом мире. И да, можно не предупреждать — к этой твари я по доброй воле и в здравом уме ни за что не приближусь.

Так Ландару и сказала тогда.

Мои — куры и ослик, ваш — этот конь.

Ландар не возражал.

… Итак, я должна отправиться в город, с ласкающим слух названием Клинтон (главное, не начинать хихикать, когда буду спрашивать дорогу, а то уж больно созвучно с фамилией американского президента) и распродать всю керамику.

Кстати, Ландар послал меня на ярмарку и, по сути, дал мне в руки деньги, не сказав, как именно я могу их тратить. Отсюда я делаю логичный вывод, что тратить могу, как угодно. Что не может не радовать: даже в Иномирье — шопинг лучшее средство от депрессии.

Обнимаю Философа за голову и шепчу ему в ухо:

— Друг! Нас ждут великие дела! Ты тут не скучай, я мигом. Бедному переодеться — только подпоясаться.

Я возвращаюсь в комнату и немею: у стола сидит девушка, очень худенькая, примерно моих лет и уплетает недоеденную Ландаром кашу.

Странная грабительница!

Хватаю швабру, крадусь, чтобы огреть, как следует…

Девушка оборачивается, роняет кружку с молоком, обливая подол своего и без того бедного и неопрятного платья, и, глядя на меня в упор (глаза у неё — ангельски-голубые), произносит:

— Ой! А вы кто? И как здесь оказались?

Делаю угрожающее круговое движение шваброй, выставляя её грязной тряпкой вперёд и заявляю:

— Все эти вопросы я как раз собиралась адресовать вам, милочка.

Она фыркает и надменно задирает нос:

— Я вам никакая не милочка, а настоящая принцесса.

Даже шалею от такой наглости.

— Принцесса бомжей, что ли? — ехидничаю ей в лицо. — Типа, как Маркиза Ангелов.

— Не знаю о чём вы, но я — наследная принцесса Элиолл Сто Тринадцатая. — Она с достоинством отряхивает лохмотья, которые являет собой её платье. — И сюда я приехала к своему жениху, королю Ландару.

Особа голубых кровей умыкает со стола булочку и прячет в кармане сильно линялого и затасканного передника.

— Да, поизносилась немного, ну и что с того.

«Принцесса» встаёт из-за стола, её немного ведёт, и она начинает заваливаться набок.

Отбрасываю швабру и успеваю подхватить девушку. Оттаскиваю к кровати, укладываю. Затем набираю в рот воды и обдаю незваную гостью душем холодных брызг.

Она вскакивает, что-то кричит на непонятном мне языке, кидается на меня с кулаками. Но у меня получается её скрутить и прижать к матрасу.

Упираюсь коленом в спину и шиплю в ухо:

— Сейчас ты всё мне расскажешь, принцесса. Только не смей юлить.

— Хорошо-хорошо, — пищит пришелица, — я всё расскажу. Только не бей меня больше. Я совсем ослабла от голода.

Мне становится невыносимо жалко бедную девушку и стыдно, что я сразу набросилась с кулаками.

Помогаю ей встать, веду к столу.

Как там в сказках: сначала накорми-напои, а потом спрашивай. Спускаюсь на кухню: сварила бульон для будущего супа. Нашей голодающей пойдёт. И сухарики мои, фирменные.

Элиолл набрасывается на еду бездомной собакой.

Потом вытирает рот прямо рукавом, запивает молоком, сыто и совсем не по-принцессному отрыгивает и говорит:

— Когда-то Ландар был королём. Его королевство процветало… И все девушки мечтали о нём. Только он отвергал этих глупышек, потому что собирался жениться только на настоящей принцессе…

Я сажусь напротив, подпираю рукой подбородок и почти делаю вид, что ей верю.

— А что — в Сказочной стране проблема с принцессами?

— Ещё какая! Принцы переженились то на золушках, то ещё на каких выскочках. А значит принцессы, их дочери, уже не настоящие. Полукровки. А моё королевство хоть и нищенствовало, но благородством крови мы с любым родом в Сказочной стране могли поспорить… Вот и определили меня в жёны Ландару. И он мою кандидатуру одобрил…

Интересная песня получается! И главное, я узнаю обо всём последней и после свадьбы!

— Зачем же он тогда притворился гончаром?

Элиолл разводит руками.

— Что-то случилось и все о Ландаре забыли. Я как раз ехала к нему, чтобы выйти замуж. Но вдруг кучер остановил карету, выбрался и говорит мне: «А куда мы едим, ваше высочество?» Я ему и так и этак объясняла. А он мне карту показывает, а на карте, там, где было королевство Ландара, только лес. И сколько я не пыталась доказать, что это какая-то ошибка, меня никто не слушал. Они сдали меня в дом для умалишённых. И там меня посадили на цепь, как собаку. И пичкали какой-то гадостью, от которой меня потом рвало. Но мне удалось сбежать. Я долго искала Ландара и нашла. Теперь всё будет по-другому…

Мне жалко разочаровывать эту малышку, которая, похоже, действительно тронулась умом, но если я не сделаю это, сама увязну в абсурде происходящего.

— Прости, — говорю, — но пока ты искала Ландара, он успел жениться. Я его жена.

Элиолл лишь вновь фыркает:

— Это ничего не значит. Ты — не настоящая принцесса.

А вот теперь уже обидно. Не то, чтобы Ландар был мне нужен или я влюблена в него, но…

За прошедшие две недели между нами возникло некое взаимопонимание, которое вполне имеет шансы перерасти в дружбу. И соперница в этом деле мне ну никак не нужна.

Поэтому я под стать ей задираю нос, и говорю:

— Ещё какая настоящая! Я — Илона Атомикская.

Элиолл смотрит на меня слегка прищурившись.

— Есть только один способ разрешить наш спор — положить горошину под два десятка тюфяков!

Да, способ известный. И в споре поставит точку окончательно и бесповоротно — решит дело в пользу Элиолл. У меня на теле точно не будет синяков.

Но судьба решает вмешаться в наш спор. С улицы доносятся лай собак, топот копыт и людские голоса.

Голубые глаза Элиолл наполняет чистый страх.

— Они нашли меня! — лепечет она, вскакивает и хватает меня за руки. — Люди из дома для умалишённых! Они хотят опять посадить меня на цепь!

И меня осеняет: девушка просто сумасшедшая, она придумала историю про принцессу и короля Ландара (может, увидела его где-то случайно), но она не виновата. Её нельзя отдавать тем людям. Знаю я, как в прежние времена лечили болезни ума — фронтальной лоботомией.

Кем бы ни была Элиолл — она не заслужила такой участи. Никто не заслужил.