- Что-то я не поняла: то на «Мерседесе» тебя доставляют, то на «Тойоте»! – налетела подруга прямо с порога. – Ты, мать, в разнос пошла?

- Вроде того, – буркнула я.

- Ну наконец-то!

Возмутиться по поводу её замечания я не успела, потому что в эту секунду раздался звонок в дверь. Да нет, не звонок – сирена! Потому что трезвонили без остановки и так требовательно, что Ника чуть тапки по дороге не растеряла, пока бежала к двери. «Что за идиотина там надрывается!» – это облагороженный вариант её попутных слов.

Потом наступила тишина. Я уже подумала, что подругу инопланетяне украли, и поднялась с кресла искать, но в комнате появился не кто иной как мой драгоценный работодатель собственной персоной.

Видеть его просто невыносимо. И вообще, вся эта ситуация какая-то ненормальная. Двое выходных мы отрывались у него дома так, будто хотели надышаться перед смертью. Две рабочих недели я добросовестно трудилась в его фирме, а он был моим строгим и недосягаемым боссом. Кто мы друг другу – непонятно. Единственный вариант, который приходит в голову, звучит пошло и никак не соответствует тем чувствам, которые я испытываю к этому человеку. Он восхищает меня как руководитель и сводит с ума как мужчина. И я не знаю, зачем ему понадобилась я, неумеха и в архитектуре, и в постели. Может, человеку просто нравится роль наставника?

Дорогие мои читатели! Спасибо за сердечки и комментарии. Каждый ваш знак внимания греет душу и помогает работать.

Глава 22

А Ника у неё понятливая: сразу за хлебом помчалась в пекарню, что в центре города. Настоящая подруга! Нам с Синичкой давно пора поговорить, а то или работаем, или трахаемся. Конечно, и то и другое с ней делать – одно удовольствие. Она такая понятливая ученица!

Но вот с чего начать серьёзный разговор? Как объяснить ей, что сам не понимаю, что со мной происходит? Что до чёртиков боюсь того почти забытого чувства, когда дышать без неё трудно, а при ней – забываешь. Стою, как дурак, в двери кухни. И она вскочила с кресла и молчит. Не ожидала?

Подхожу молча и прижимаю её к себе обеими руками. Она никак не реагирует. За плечи отстраняю её от себя и смотрю в лицо:

- Мне Люба всё рассказала. Не переживай.

- А должна? – как-то вкрадчиво спрашивает она.

- Не знаю, – я даже растерялся и опустил руки.

- Послушай, Иван…(Ой-ё-ёй! Мне больше нравится «Ва-аня») Ты действительно думаешь, что я до тебя жила в лесу и общалась только с природой? Серьёзно?

- Да нет…

- Тогда с чего ты взял, что у меня никогда не было парня?

- Знаю, – ну, уж на этот вопрос я отвечу точно.

- Ты имеешь в виду, что ты у меня первый мужчина, я правильно поняла?

- Я ЗНАЮ, что я у тебя первый.

- А ты знаешь, сколько мне лет?

Я киваю, не понимая, к чему она ведёт. Но подозреваю, что её вывод мне не понравится.

- То есть, по-твоему, получается, что я, дожив до двадцати трёх лет девственницей, попробовала секса и сразу же начала прыгать из одной постели в другую, менять мужиков?

- Я ничего подобного не говорил и не думал даже! – испугался я. Да-да, испугался: кто знает, что придумает женщина в гневе. А моя Синичка, похоже, не просто в гневе, а в ярости. И сейчас она обрушит её на меня.

- Тогда почему ты умчался из офиса, как в ж… ужаленный?! Что случилось? Ты о чём подумал?

- Да ни о чём я не успел подумать! Услышал про вашу ночь и взбесился. Я же не знал, что это случилось пять лет назад и что у вас тогда ничего не было.

- А если бы было? Что тогда?

- Не знаю, – честно признаюсь я. – У меня давно не было отношений. Я не знаю, как вести себя со своей девушкой. В последние семь лет у меня были только мимолётные связи. С женщинами, которым я ничего не должен.

- Как удобно! – ехидничает она.

- Как безопасно! – перебиваю я. – Когда у тебя столько денег, никогда в точности не знаешь, что от тебя человеку нужно, неважно: мужчине или женщине.

- В таком случае я не хочу, чтобы у меня когда-нибудь появились ТАКИЕ деньги. Которые не позволяют ни дружить, ни любить! – категорично заявляет Алиса и усаживается обратно в кресло. – Мы с Никой шесть лет прожили в одной комнате в общаге. Неделями сидели на макаронах, одеждой обменивались, чтоб было хоть какое-то разнообразие. Да у нас до сих пор даже зонтик один на двоих, зато огромный, чтоб вдвоём под него помещаться. И ни одной из нас ни разу в голову не пришло, что другая её использует. Мы подрабатывали по вечерам и в выходные и складывали деньги в одну коробку, но никто не запоминал, кто сколько положил и сколько взял. А сентябрь после Димкиной аварии мы с ней у меня в деревне жили, вместе хозяйством занимались, а потом долги по семинарам отрабатывали. Ради тебя кто-то бросит всё? Или ты ради кого-то?

Она пришибла меня этими словами. Хочется крикнуть: «Нет!!! Нет у меня такого человека!» Но был. И любовь была, первая, чистая. А потом в одночасье всё исчезло. Остался отец. Суровый, но надёжный. Остались бабушка и тётя, которые меня беззаветно любят. Дед Петя, упёртый, как танк, на котором он прошёл войну. Дядя Слава, на которого всегда можно положиться. Любашка – егоза и заноза в заднице из моего детства, почти сестрёнка. Но единственный друг и первая любовь просто исчезли с лица земли. В прямом значении этого слова.

Столько лет я старался заглушить в себе эти воспоминания! А сейчас захотелось рассказать Алисе, выплеснуть всю боль, которая сырой кожей обернулась вокруг сердца. И сохнет, и давит. И слёзы близко, как в тот день, когда я узнал об их смерти, предательстве, недоверии. Но я взрослый, сильный мужик, я не могу показать их этой маленькой, но такой отважной девочке. Поэтому разворачиваюсь на месте и со словами: «Увидимся на работе», – выхожу из квартиры.

В тот раз я напился, но сегодня понимаю, что не поможет. Тогда ведь не помогло. Доезжаю до ближайшего парка, усаживаюсь на скамейку в самом отдалённом его углу и несколько часов просто сижу. Иногда разговариваю сам с собой, иногда – с ними, с отцом. Иногда замечаю, что лицо мокрое, и вытираю слёзы тыльной стороной ладони.

Ближе к полуночи вдруг осознаю, что стало легче, как будто нарыв вскрыли. Хочется увидеть мою Синичку, поговорить с ней. Рассказать, как предательство близких и большие деньги сделали из меня морального урода, не способного на доверие, дружбу, любовь. Но Алиса сейчас спит, да и Ника в соседней комнате. А ведь я так и не пригласил её на выходные к своим в деревню.

Глава 23

Сегодня в отделе аншлаг, то есть на месте все: шесть архитекторов, начальник и его секретарша. За две недели такое во второй раз. Что бы это значило?

Ответ находится в виде дородной тётеньки из бухгалтерии, которая своим появлением в дверях сразу оживляет обстановку. Оказывается, сегодня – день аванса. Деньги, конечно, будут перечислены на карту, а вот расчетные листки разносят по отделам (чтоб не толпились) сами представители бухгалтерии. И хотя аванс – сумма фиксированная, но в листке можно посмотреть и будущую зарплату, помечтать, попланировать.

Я беру в руки заветный листочек, но заглянуть в него не решаюсь, прижимаю к груди и закрываю глаза.

- Ты чего на него молишься? – поддевает меня Денис. – Смотри, давай.

- Это первые деньги, заработанные по специальности, – объясняю я. – Оклад мне известен, так что сюрприза не будет.

Но, оказывается, что я поторопилась с выводами: сюрприз есть.

- Подождите! – окликаю бухгалтера. – Мне кажется, тут ошибка.

Женщина смотрит на меня так, словно я обвинила её в том, что она два и два не сложит.

- Что там тебе не нравится?

- Мне-то как раз очень нравится, – возражаю я, – только у меня не может быть такой зарплаты.

Тётенька вздыхает с видом «как вы все меня задолбали» и берёт у меня из рук листок.

- Ну, вот, всё правильно, – тычет маникюром в бумажку, – это аванс по окладу, а это премиальные.

- Я всего две недели работаю – откуда у меня премия?