— Но, Олег Александрович…

Русецкий поморщился.

— Давай уже без этой лишней формальности. Просто Олег.

Настя запнулась на несколько секунд, а затем продолжила.

— Но мы просто обедали вместе, так как почти весь день провели за переговорами… К тому же мы не просто так сидели, а обсуждали дела.

— Я тебя предупредил… — коротко сказал он.

— А откуда вы… — Олег послал ей строгий взгляд, и Настя поправила себя. — Откуда ты знаешь об обеде?

— Я мимо проезжал и видел, как вы заходили в кафе.

Эля чувствовала себя нашкодившим школьником. Она опустила голову и бессознательно перебирала пальцами бумаги на столе.

— Ты домой-то что не собираешься?

— У меня еще дел полно, нужно закончить.

— Ну как знаешь.

Настя допоздна задержалась на работе. Закрывая кабинет, она вдруг подумала о том, как же Эля раньше могла вот так допоздна работать, а потом еще и ребенку внимание уделять — лично ее, Настиных, сил теперь хватало разве что добраться домой, выпить на ночь чашку чая и лечь спать.

На улице ее остановил знакомый голос.

— Я думал, ты уже давно домой уехала.

Настя обернулась и тут же наткнулась на откровенно любопытный взгляд Русецкого, успевшего выйти из своего авто и с жестом, полным небрежности, облокотившегося о приоткрытую дверь.

— Садись, я тебя домой отвезу.

— Спасибо, я сама…

— Ты на время смотрела? Давай садись, — не терпящим возражения голосом скомандовал Олег и, распахнув переднюю дверь со стороны пассажира, стал ее ждать.

Настя решила не спорить и села к нему в машину.

— Куда тебя отвезти?

Настя назвала адрес, и Олег присвистнул:

— Далековато живешь.

— Ну что уж поделаешь, — развела она руками.

— И не боишься так поздно домой добираться?

— Ну, я ж не всегда так задерживаюсь.

— Да уж, наградил Господь помошниками, — вздохнул Олег.

— Не поняла!?

— Да это я о том, что мы сотрудника в отдел искали для того, чтобы всем полегче было и не засиживаться допоздна. А ты трудяга не хуже Эли. Ладно, ее хоть дома семья ждет — она пораньше уходит. А тебя, смотрю, ничего не держит — сидишь до ночи на работе.

Насте так и хотелось ответить, что его совсем не должно волновать, ждет ее кто-то или нет дома, но решила промолчать. Дальше они оба ехали молча. Лишь негромко льющаяся из динамиков музыка разбавляла обстановку. Настя погрузилась в свои мысли. Она вдруг начала осознавать, что Русецкий вызывает у нее странные ощущения — она его побаивается, от его колких замечаний хочется подальше спрятаться. И нельзя сказать, что со своей работой она не справляется — пока ни одного проваленного дела не было, клиенты всегда с уважением и теплотой о ней отзываются. Но мелкие придирки со стороны начальника всегда были. От одного его сурового взгляда ее бросало в дрожь. Но с другой стороны, сейчас, сидя рядом с ним в замкнутом пространстве машины, Настя чувствовала некоторое приятное волнение, объяснить которое она не могла. Наверно это от того, что у нее слишко долго не было мужчины, решила она. А где уж ему, этому мужчине, появиться, если времени даже на простой отдых у нее не остается. Порой к родителям и то выбраться нет возможности.

Из задумчивости ее вывел Олег.

— Устала? — спросил он неожиланно теплым голосом.

— Да, есть немного. — Настя старалась не смотреть на мужчину.

— Давай так: завтра проведешь свою сделку — и до конца дня свободна. Отдыхай.

Настя изумленно повернулась к нему. Уж не ослышалась ли она? Или это кто-то другой таким мягким тоном сейчас с ней разговаривал?

Олег на несколько секунд повернулся к ней и в темноте его глаза ярко блеснули.

— Ну чего? — он улыбался, и Настя неожиданно поняла, что от этой улыбки по всему ее телу разлилось тепло. — Я же не зверь какой-то, все понимаю. А то, не дай Бог, от усталости заболеете. Или вообще уйдете. Что я тогда один без вас буду делать.

В последних словах слышалась мягкая ирония. Настя понимала, что Олег говорил сейчас про них с Элей, но отчего тогда это звучало так, будто предназначалось только ей одной?

Олег подъехал к самому подъезду. Увидев недалеко группу молодежи он спросил:

— Тебя до квартиры-то не нужно провожать?

— Зачем? — не поняла сначала Настя, а потом увидев по его кивку группу людей, выдохнула. — А, вот ты о чем. Нет, они не пристают.

Она взялась за ручку дверцы.

— Спасибо большое, до завтра.

— До завтра.

Олег проводил Настю взглядом и только тогда, когда она скрылась за дверью в подъезд, уехал. Он отмахнулся от мысли о том, что эта девушка вызывает в нем непонятную бурю эмоций: от раздражения до восхищения. Он быстро втянул в себя воздух, и обоняние тут же уловило остатки запаха ее духов. Приятные, с фруктовыми нотками. Олег достал сигарету и нервно закурил. "Да, парень, нужно чаще отдыхать", — сказал он сам себе.

***

Несколько месяцев спустя.

Мария Николаевна зашла навестить Элю с Анютой. Эле нравилось беседовать с женщиной, поэтому во время ее прихода девушка старалась накрыть стол и угостить гостью своей выпечкой или еще чем-нибудь.

— Какая же ты умница, — не уставала повторять Мария Николаевна, пробуя уже не первый пирожок с повидлом. — И кто только тебя так научил готовить?

— Бабушка, — с гордостью заметила Эля. — Она знаете какая кулинарная мастерица. Я помню, когда мы с Ромкой маленькими были, то поход в гости к бабушке был для нас чем-то вроде праздника: она к нашему приходу столько вкуснятины готовила.

— А мама твоя тоже готовит?

— Нет, — вздохнула девушка, — она не любит готовить. Ей проще купить готовое или кого-нибудь нанять. Хотя нанимала она кухарку только для праздников, а в основном обходилась полуфабрикатами.

— Ну ты тогда точно в Соню пошла. Ох и повезет же тому мужику, которому ты достанешься… — лукаво заметила соседка. — Уж к его сердцу путь ты знаешь как найти.

Эля печально улыбнулась в ответ. Ну что ей сказать, этой доброй бабушке? Что не хочет она больше ни к чьему сердцу путь подбирать? Или что к тому сердцу, которое ей было дороже всех на свете, она так и не смогла найти этот самый путь?

Эля придвинула блюдо с пирожками к соседке.

— Вы не стесняйтесь, берите еще. Я и Владимиру вашему тоже напекла — пусть детишек своих угостит.

Эля познакомилась с семьей сына Марии Николаевны — Владимиром. Он часто на выходные привозил своих внуков и те игрались вместе с маленькой Анюткой — благо, разницы в возрасте у них почти не было.

— Ой, ну что ты, — смутилась Мария Николаевна, — зачем так утруждать себя.

— Мне не трудно. Все равно вы все мне так помогаете.

Эля кормила Анютку. Девочка сидела на высоком детском стульчике и широко открывала маленький ротик, как только мама со словами "Открой ротик, ам" подносила ей ложку с картофельным пюре. Малышка на удивление всем росла послушной и не капризной. С каждым днем она становилась взрослее, чему-то училась и теперь уже могла говорить не только "мама", "дай", но еще и "ксь-ксь" — кошка, "лилиля" — вентилятор или вертолет, "Ая" — Аня, "ня" — пюре. Девочка смотрела на всех своими не по годам умными черными глазками, и вызывала умильное восхищение, когда улыбалась, отчего на ее щечках появлялись небольшие ямочки.

— Бабушка звонила, — неожиданно сменила тему Мария Николаевна, — волнуется о тебе.

— Я недавно звонила ей, ну то есть ее соседке, — ответила грустно Эля. — Я часто не могу ей звонить, а приехать — тем более не могу…

— Знаешь, ты совсем потухла. Устала что ли?

— Наверно. Да мне и поехать отдыхать куда-то некогда. Работа, Анютка…

— Соня говорила, — перебила ее Мария Николаевна, — что раньше ты танцами занималась.

— Ну да, было когда-то.

— А может тебе сейчас снова начать ходить? Ты ж вроде как на восточные танцы ходила?

Мария Николаевна вспомнила вчерашний разговор с Софией Владимировной. Ее подруга все интересовалась самочувствием внучки, но больше всего переживала, что Эля одинока, совсем не хочет устраивать личную жизнь. Со слов Марии Николаевны она поняла, что внучка угасает на глазах: она замкнулась в себе, стала этаким роботом, который все выполняет на автомате. Немного подумав, старые подруги пришли к выводу, что Элю нужно вернуть в ее прежнее хобби, которое всегда приносило ей радость — восточные танцы.