Я не выдержала и обернулась. Далеко, где-то чуть ниже того места, где сейчас двигалась я, шли Вадим, потом Андрей. И мелькала желтая куртка Алекса. Невольно улыбнулась, вспомнив наше с ним утро. Обнимашки в спальнике и колючее прикосновение его отросшей бороды к моей щеке, мое сонное бормотание. Я уснула с трудом, и потому с утра вставать не хотелось. Пока Алекс не ткнул меня пальцем в бок. Я взвизгнула: щекотки боялась просто до ужаса.

— Я знаю слабое место медоеда! — радостно объявил Алекс.

Сейчас, поднимаясь к Северному седлу и понимая, что ноги дрожат, на моих губах все равно то и дело продолжала расползаться улыбка. Мы дойдем, обязательно дойдем. Нас сопровождают шерпы, у нас есть кислород, да еще хорошая физическая подготовка.

Главное, чтобы погода не подвела.

А погода в горах она как женщина, переменчивая и загадочная.

Первый высотный лагерь встретил нас светом фонарей и оранжево-желтыми палатками. Пока мы приходили в себя и искали наши палатки, пока пытались поесть и проверить рюкзаки — сгустилась темнота.

— Спать. — объявил Алекс, заглядывая ко мне в палатку.

— Ты со мной?

— Ну так ты от меня так просто не избавишься, медоед. Так, душ приняла, зубы почистила, чай выпила?

— Издеваешься? — проворчала я.

Душ мне, да и остальным, только снился. Кое-как дело спасали влажные салфетки, но я все равно закрывала глаза и мечтала часик постоять под горячими струями воды.

Так что я ограничилась тем, что попыталась поесть, попыталась изобразить импровизированное мытье салфетками, выпила нужные таблетки и забралась в спальник. Тело просто орало от усталости. Это состояние теперь не покинет меня, пока мы не спустимся в базовый лагерь.

Алекс пришел чуть позже, когда я почти убедила себя задремать. Молча залез, прижал к себе и почти сразу задышал, как дышат спящие люди. Я же ухитрилась развернуться к нему лицом, в свете небольшого фонарика начала вглядываться в Алекса. Усталые складки возле губ, одна залегла между бровями, скулы стали выделяться еще отчетливее, губы, несмотря на крем, обветрились. Щетина уже превратилась в бороду. Я кончиками пальцев обвела линию губ, поднялась к бровям…

— Ура-а-а! — шепотом прокомментировал Алекс. — Меня лапают!

Он приоткрыл один глаз, им же подмигнул, после чего попросил:

— А можно ты повторишь то же самое, но уже того, после восхождения?

— Идиот. — вздохнула я.

— Медоед.

Вот и поговорили. Я снова повернулась к нему спиной и твердо решила заснуть. Силы, надо беречь силы. Так что постепенно тело сковал тяжелый сон.

Не знаю сколько он длился, но, кажется, не слишком долго. В какой-то момент я проснулась от того, поднявшийся ветер просто разнес в клочья предбанник палатки. Алекс буквально вылетел из спальника, одновременно накидывая куртку. Вокруг бушевал такой ветер, что я едва не завизжала. Хлопали палатки, что-то скрипело, что-то вдалеке ухало. Возможно, кто-то ругался, но за воем ветра слышно не было.

Про сон пришлось забыть. Алекс кое-как стянул остатки предбанника, но спать оказалось невозможно. От снега мы спрятались под рюкзаками, натянули на себя куртки, шапки и все остальное. В таком положении просто ждали пока хоть немного начнет светать и чуть уляжется ветер. Передвигаться сейчас было безумием. Один шаг, и еще слетишь куда-нибудь или провалишься в снег.

В итоге, к утру ветер стих так же внезапно. как и начался. А мы плюнули на все и перебрались в палатку к Марку с Виктором. Там в тесноте, но зато и в тепле доспали остаток времени.

А впереди начиналось самое веселое.

— Давай, блин, ты можешь!

Это я бормотала себе сквозь зубы. С каждым шагом ноги точно все сильнее наливались тяжестью. Интересно, космонавты тоже испытывают нечто подобное? Хотя когда? При чем здесь космонавты?

Я мотнула головой: мысли, связные и четкие на семи тысячах, ближе к семи тысячам восемьсот вдруг стали путаться. И перед глазами чуть все поплыло. Я не удержалась и присела на ближайший камень, с которого ветер сдул снег. Минуту, только минуту. Тем более впереди маячил скальный участок, по котором предлагалось подняться по навешенным перилам.

— Джулия.

Подняла взгляд и увидела склонившегося надо мной Алекса. Сил хватило на то, чтобы вяло махнуть рукой. Мой мужчина и гид нахмурился, выпрямился и махнул рукой. Спустя буквально пару минут подошел его шерпа. Кажется, Ким. А, может, и нет.

— Ты как?

Чтобы задать этот вовпрос, Алексу пришлось почти вплотную наклониться ко мне. Ветер тут стоял пронизывающий, так и свистел вокруг. Одно из самых неприятных мест. Из-за ветров кажется, что холод здесь просто одуряющий. Мои руки уже начинало пощипывать от него, хотя я надеялась дотерпеть до лагеря. Мы шли уже часа три, оставалось примерно столько же. Но почти весь оставшийся участок — крутой подъем на веревках.

— В норме.

— Не ври. Возьми кислород!

— Рано. — рявкнула я.

Ну как рявкнула. Я думала, что крикнула, но судя по тому как изменилось лицо Алекса, поняла, что в итоге пропищала. Вот трижды блин!

— Джулия…

— Я серьезно в порядке! — сказала ему уже спокойнее. — Ты прекрасно понимаешь, что танго танцевать мне не хочется, но лечь и остаться тут тоже не собираюсь.

Алекс еще несколько секунд вглядывался в меня через очки, потом кивнул и приказал:

— Две минуты отдыха, выпей воды и вперед. Я побуду с тобой.

— Спасибо, мил человек!

— Если ты язвишь, значит все действительно не так плохо.

— Иди ты. — только и смогла сказать.

На самом деле состояние то было обычное для такой высоты. Для меня по крайней мере. Тошнит и в висках стучит, но а что вы хотели почти на семи с половиной тысячах над уровнем моря?

Минута, две…я заставила себя встать и пойти вперед. Каждый шаг такой, точно мне на ноги надели утяжелители. Пока еще более-менее нормальные. Ближе к вершине они станут весит не меньше тонны. Уже сейчас каждый шаг я делала гораздо медленнее, чем на выходе из базового лагеря.

И во второй высотный лагерь буквально приползла. Так устала, что буквально заползла в палатку, где легла и просто лежала, не в силах подняться. Второй высотный лагерь уже не такой комфортный, продуваемый ветрами и расположен на крутом склоне. Площадки тут маленькие, страшно отойти от палатки.

В итоге я лежала минут двадцать, прежде чем послышался шорох. В палатку заглянул Чан, принес чай и бульон. Если первое я выпила с жадностью, едва не обварив язык, то на еду взглянула с плохо скрытым отвращением.

— Надо есть. — строго сказал шерпа. — Давайте. берите пример с Вадима.

— Он там что, первое и второе наворачивает? — спросила мрачно.

Бульон показался вообще безвкусным. На высоте многие ощущение меняются. Подрагивающими от усталости пальцами я держала чашку с бульоном и старалась ее не уронить. Чувство, что меня переехали бульдозером, причем много раз. А потом слепили в подобие человека и отправили пахать в поле.

— Он отлично себя чувствует. — Чан помялся, но все же сказал. — А я думал, что он окажется самым слабым из вас.

— А ты как выдерживаешь все это?

Я закашлялась и с опаской прислушалась к себе. Но нет, просто кашель. Хотя страх продрал ледяными иглами затылок. Только сегодня на маршруте увидела как в одной группе упал мужчина, скручиваемый диким кашлем с кровью. Отек легких. Его срочно отправили вниз.

— Мой дед занимался восхождениями. — пожал плечами Чан. — Мой отец занимается этим, а я с детства обучался всему, что связано с горами. Вы очень сильная, Джулия, очень. Но слишком боитесь до дойти. Это плохо.

— Серьезно? — у меня получилось почти без сарказма. Хотя бы потому, что Чан мне чисто по человечески нравился.

— Многие идут сюда, как это… для галочки. Многие, как Карл, просто потому, что не могут иначе. Но есть те, кто пытается что-то доказать.

— Я не пытаюсь доказать! Я всегда хотела подняться на Эверест! И теперь выпад шанс. И, конечно, мне не хочется его упускать!