Дик, управляющий казино, бросился ко мне, как только заметил. Я не был здесь раньше. Обычно это было казино, которым управлял один из низких солдат, если возникала проблема.

— Мистер Скудери, — сказал он, слегка наклонив голову. — Чем могу помочь?

Это имя всегда напоминало мне моего отца, и сравнение с ним было последним, чего я хотел. Мое настроение еще больше упало, но я сдержал гнев. Дик не был тем на кого бы я направил его.

— Ты можешь сказать мне, где Грег Холл, — сказал я.

Он не спросил почему. Он указал направо. Отец Леоны сидел за автоматом "блэк джек". Он только что заставил свою дочь заплатить долги и уже проигрывал деньги, которые, вероятно, одолжил у одной из наших кредитных акул. Если я убью его сейчас, я сделаю Леоне одолжение. Она, вероятно, не будет смотреть на это таким образом.

Я склонил голову в знак согласия, затем позволил ему стоять и направился к презренному трусу.

Я был еще в нескольких шагах, когда отец Леоны заметил меня. Он уронил пластиковый стаканчик с чипсами, спрыгнул со стула и направился к выходу.

Я подал знак охраннику у двери, который проверил Холла. Я бы не стал бегать за этим ублюдком. Он даже не стоил таких усилий. Холл попытался встать на ноги, но охранник толкнул его обратно и держал на месте, пока я не подошел к ним.

— Я заберу его отсюда, — сказал я ему, затем схватил Холла за воротник рубашки и потащил его к парковке, затем за угол к мусорным контейнерам. Он издавал сдавленные звуки, которые мне чертовски нравились. Я отпустил его, и он отполз назад.

— Я заплатил!

— Ты думаешь, я иду в эту вонючую дыру из-за нескольких гребаных сотен долларов?

Это заставило его замолчать. Его тусклые голубые глаза были совсем не похожи на глаза Леоны. То, что кто-то вроде него мог стать отцом такой, как она, казалось невозможным.

— И твой долг не погашен. Сото мог принять деньги твоей дочери, но я не приму. Эти деньги ты должен мне сейчас, и я не буду очень терпелив с тобой.

— Но ... — пробормотал он.

— Но? — я зарычал и сильно ударил его в живот. — И как ты смеешь продавать то, что принадлежит мне?

Глаза Холла были похожи на блюдца.

— Твоя дочь. Она принадлежит мне. Так ты думаешь, что можешь предложить ее другим мужчинам?

Он покачал головой.

— Это было недоразумение. Я не знал, что она твоя.

Мои губы скривились от отвращения к его гребаной трусости. Я схватил его и перевернул, так что он растянулся на животе. Потом я приподнял его потную рубашку и вытащил нож из чехла. Он начал сопротивляться, но я не ослабил хватку.

Я вонзил кончик ножа ему в кожу. Хлынула кровь. Чертовски чудесное зрелище. Он закричал, как маленькая девочка, когда я вырезал букву " Т" на его коже.

— Т означает трус. В следующий раз я закончу слово. Понял?

Он слабо кивнул, тяжело дыша. Я поднялся на ноги. Он обмочился в штаны. Пустая трата воздуха и пространства. Бросив последний взгляд на отвратительного человека на земле, я сел в машину.

Мне нужно было увидеть Леону.

Г Л А В А 11

Л Е О Н А

Несмотря на недостаток сна из-за грубого пробуждения моего отца, я была полна энергии весь день. Мой пульс все еще колотился от гнева и разочарования из-за того, что произошло. Я не была уверена, почему это все еще выводило меня из равновесия, когда один из моих родителей напортачил. У них была такая привычка, но предлагать меня своему должнику, как шлюху? Это было низко даже для моего отца. Отчаяние не было объяснением всему.

— Ты чистишь одно и то же стекло уже пятнадцать минут. Я думаю, что оно настолько чистое, насколько это возможно, — протянул Фабиано.

Я подпрыгнула, мои глаза сфокусировались на нем. Он облокотился на бар, локти покоились на гладкой древесине и пронзительный взгляд на его лице. Было только восемь часов. У меня впереди еще почти шесть часов работы, так что же он здесь делает?

Я отставила стакан в сторону, и Фабиано схватил меня за руку, чтобы притянуть ближе. Он просканировал новые отпечатки пальцев на моем запястье. Я совсем забыла о них.

Его глаза сузились, губы сжались в жесткую линию. Он легонько провел большим пальцем по синяку, прежде чем отпустить.

— Завтра я заеду за тобой домой около десяти. Я научу тебя защищаться.

Меня удивило, что он не спросил, кто меня обидел. Если, конечно, он каким-то образом не выяснил, что произошло. Он подтвердил мои подозрения, когда передал мне двести долларов. Я быстро огляделась, чтобы убедиться, что никто не смотрит. Мне не нужны были спекуляции о причине обмена денег.

— Вот твои деньги обратно.

— Мой отец... — я сглотнула. — С ним все в порядке?

Я не могла поверить, что мне пришлось спросить.

— Он в порядке.

Я кивнула и посмотрела на деньги.

— Но я заплатила его долг. Если ты вернешь мне деньги, у него будут неприятности.

— Это не твоя борьба, Леона, — пробормотал Фабиано. — Твой отец будет терять деньги и в конце концов умрет из-за этого. Не позволяй ему увлечь тебя за собой. Я не позволю.

Я знала, что он прав. Папа, вероятно, уже терял деньги, на которые он не имел права, когда мы говорили. Он не мог поступить иначе. Он позволил своей зависимости управлять своей жизнью. Я сомневалась, что он все еще думает о реабилитации. Я видела, что реабилитация не спасет маму, если у тебя не хватит силы воли пройти через это.

— Возьми свои деньги, — Фабиано подвинул банкноты ближе ко мне. — И используй их для себя, черт возьми.

Я взяла деньги и спрятала их в рюкзак.

— Хочешь чего-нибудь выпить, пока ты здесь? — я схватила с полки "Джонни Уокер Блю".

— Ты помнишь, — сказал он с ухмылкой.

— Конечно, — просто ответила я.

Я помнила каждый момент наших встреч. Они были ярким светом моего времени в Лас-Вегасе, как бы смешно это ни звучало. Я налила ему щедрую порцию. Это было, как будто Роджер заботился об этом. Все равно Каморра владела всем. Фабиано сделал большой глоток и протянул стакан мне.

— Хочешь попробовать?

Это прозвучало грязно, когда он это сказал.

— Нет. Я не пью. Никогда.

Он кивнул, как будто понял, затем допил остатки виски и отодвинулся от стойки.

— Мне все еще нужно кое-что сделать. Увидимся через несколько часов.

Так что он действительно собирался каждый вечер отвозить меня домой. Я смотрела на его широкую спину, пока он шел по коридору, его походка была изящной и гибкой, как у хищника.

Иногда я спрашивала себя, не являюсь ли я его добычей, не забавная ли это погоня, которая скоро ему наскучит. Я не была уверена, стоит ли на это надеяться.

Он не пытался поцеловать меня снова, когда в тот вечер отвез меня домой. Возможно, он почувствовал, что я оттолкну его.

— Завтра утром я заеду за тобой. Надень то в чем тебе будет удобно заниматься.

Я поняла. Фабиано подождал, пока я войду в квартиру, и уехал.

Когда я вошла, в квартире не было света. Я включила его и направилась в свою комнату, когда заметила движение на диване в гостиной. Папа сидел, опустив голову, и стонал. Я медленно приблизилась к нему.

Сначала я заметила пустые пивные бутылки на столе. Если он перестанет выбрасывать деньги на алкоголь, ему станет лучше. Затем мой взгляд упал на его обнаженную спину и ярко-красную отметину.

Я включила свет в гостиной. Кто-то вырезал у него на спине букву "Т“. Вокруг раны засохла кровь. Не похоже, чтобы папа обработал ее каким-то образом, за исключением, конечно, обезболивания алкоголем.

Папа не заметил моего присутствия. Он продолжал уткнувшись лицом в ладони издавать низкий стон.

— Папа? — он хмыкнул. — Кто это сделал?Конечно, я знала ответ.

Папа не ответил. Вероятно, он был слишком пьян, учитывая количество пустых бутылок, разбросанных по полу.

Я повернулась и направилась в ванную за полотенцем. Я намочила его холодной водой, затем обыскала шкафы в поисках чего-нибудь, что можно было бы наложить на рану. За исключением просроченного тайленола и нескольких грязных пластырей, они были пусты.