Лорд Мартом ушел так же тихо. Я не осуждала: тут нечего сказать, нечего сделать, и ему тоже трудно.

Леди Вайлирия успокоилась, когда принесли еду. Служанки хихикали и излучали атмосферу другого мира, где веселились гости, происходило новое и была надежда. Леди Вайлирия шмыгнула носом и металлическим тоном велела рассказать о лорде-хранителе Лакра. Вся боль словно вышла со слезами, и она приготовилась продолжать свое существование. Однообразное, бестолковое.

— Он такой красивый! — воскликнула Ниэль, пухлая девица с красными щеками. — Только носатый.

— Глупая, он не красивый, а ряженный, — буркнула вечно недовольная Дарлия, позвякивая посудой на подносе.

За пустой болтовней возникла иллюзия, что все встало на свои места. Но каменные стены годами впитывали боль леди Вайлирии, излучали ее, нагнетали скорбь. Хотелось сбежать. Не из комнаты, а из замка; я могла спастись, но красная сутана исчез, а без него не выбраться. Я так надеялась, что сегодня мы встретимся и что-то прояснится, появится хоть смутная надежда. Тянуло прогуляться по замку — вдруг он найдет меня, вдруг искал прямо сейчас?

Нельзя. По замку ходил Вайлир и уши, преданные лорду Мартому: если красная сутана не звал, то чуял опасность. Но как же хотелось встретить его! Ночью я возвращалась нарочито медленно, прислушивалась, надеялась и чувствовала себя растением. Нужно что-то делать, самой прийти к лорду-хранителю Лакра и предложить сговор, но что с меня взять? И он мог доложить об этом лорду Мартому. Я огляделась: темные коридоры, узкие, однообразные, пустые, как вся жизнь. Выхода нет, или у меня не хватало ума его найти — так и проблуждаю здесь до конца дней.

========== Глава 4 ==========

Смелые планы разбились о дверь в покои лорда Мартома. Тощий слуга был тут как тут, гадко ухмылялся, пока тянулся к дверной ручке. Он считал меня гулящей, как и весь замок, одна леди Вайлирия ничего не знала. А если узнает? Не представляю, как сидеть с ней в одной комнате.

К моему ужасу, лорд Мартом стоял у камина. Темный силуэт подрагивал на фоне огня, словно наружу вырвалось все самое плохое, что его наполняло. Я надеялась проскользнуть мимо, но лорд Мартом почуял меня даже не оборачиваясь.

— Как Вайлирия?

— Все хорошо, она успокоилась.

Он отпил из кубка и со звоном поставил его на крышку камина. В движениях не было привычной грации, только резкость и размашистость. Лорд Мартом думал о леди Вайлирии, и его силуэт перестал пугать. Теперь казалось, что он извивался из-за внутренних метаний, надежд и попыток найти выход. Не помню, чтобы мой отец или братья навещали меня — рядом были только слуги. Не получилось уйти: любовь и боль за дочь завораживали, как все далекое и недоступное.

— Она поправится, — сказала я и затаила дыхание: лорд Мартомом казался уязвимым — это что-то невообразимое.

Он резко повернул голову, и показался четкий профиль.

— Ты веришь в это?

Я пыталась найти подвох — не мог же он интересоваться моим мнением. Но голос звучал отстраненно и без лукавства. Неужто с ним можно говорить без страха?

— Всем сердцем, я молюсь об этом каждый день.

Стоило поверить в идиллию, как лорд Мартом зло хохотнул и посмотрел на меня. Повисла тишина, только дрова трещали, но теперь неуютно, будто посмеиваясь. Вместо лица у лорда Мартома была черная маска, но я ощущала его тяжелый взгляд.

— Думаешь, молитвы поправят дело? — спросил он уже вкрадчиво, словно любой ответ будет неверным.

В груди похолодело, когда лорд Мартом направился ко мне. Медленно, широкими шагами; за его спиной извивалось пламя, как предвестник беды. Я ничего не сделала, меня не за что наказывать, но оправдаться захотелось сильнее, чем дышать. Из темноты показалось его лицо: непроницаемое, со сжатыми губами, и глаза мерцали особенно ярко. Рука дернулась к спасительному кинжалу, я готовилась бежать, но мешала магнетическая аура лорда Мартома, хозяина замка, чьи уши и глаза повсюду. Нельзя убегать без позволения — он найдет, накажет.

— Молитвы помогают, по-твоему? — переспросил он и замер рядом.

Я кивнула, особенно не задумываясь. Лорд Мартом выдохнул и по-доброму улыбнулся, как леди Вайлирии. Тут же страхи исчезли; меня так завораживала любовь лорда Мартома к дочери, а теперь и я заслужила отблеск этого чувства. Обман, но приятный.

— Тогда ты еще наивное дитя, — он тихо посмеялся и покачал головой. Волосы скользнули по груди, прорезая лицо тенями, но не делая его зловещим. Добрая улыбка скрывала все, даже суть слов, но она постепенно дошла. Я наивное дитя? И это после того, что мне пришлось пережить, намеков Вайлира и мерзкого слуги под дверью?!

— И губы надуваешь так же, — лорд Мартом уже откровенно потешался. Обидеться бы, но его настрой заставлял мысли скакать с одного на другое. Я вспомнила, как он напоминал Вайлира, как задорно улыбался, и захотелось получше узнать эту сторону.

А лорд Мартом все смотрел и улыбался. Я вздрогнула, когда он прикоснулся к моему лицу. Это было так неожиданно, что мысли разбежались: прохладный палец скользил по щеке, обвел губы, так мягко, словно эта рука не держала меч. Вот он, скрытый лорд Мартом, он открывал себя через нежные касания и любовный взгляд. Я без страха смотрела ему в глаза, даже забыла, что это может быть неприлично или еще что-то. Все пропало, кроме ощущений, напряженных вздохов и пальца, который двигался быстрее, резче обводил мой рот, сильнее надавливал. Губы приоткрылись сами собой — какой-то инстинкт, желание чего-то… еще не знаю.

Лорд Мартом стоял слишком близко, я чувствовала его взгляд. Это неприлично, но сейчас все исчезло, осталось только желание продлить мгновение. Вдруг он выдохнул, зашелестела одежда, и я ощутила сильные руки на спине: как они обвили меня, сжали. Раз — и ноги оторвались от земли. Знаю, это неправильно, но ощущения пьянили: мужская сила, власть, тепло — слишком сладко, чтобы противиться. С каждым вздохом грудь лорда Мартома вжималась в мою, и соски так приятно налились. Хотелось двигаться, потереться об него, но я могла только вдыхать аромат духов; в этот раз яркий, он бил в нос и затмевал разум.

Я закрыла глаза, чтобы не думать совсем. После прозябания в пустоте требовалось что-то приятное, личное, пусть запретное и неправильное.

— Обними меня, — выдохнул лорд Мартом в губы.

Вот, снова в тихом голосе появилась хрипотца. Поверить страшно: лорд Мартом обнимал меня, лорд Мартом просил коснуться его, лорд Мартом вот-вот откроет что-то новое. Я бездумно положила ладони на его плечи, млея от изгибов мышц под тканью, их напряжения и твердости. Сама не поняла, как пальцы оказались в волосах лорда Мартома, пока теплое дыхание приближалось к губам. А потом — касание к ним, сперва мягкое, словно проверка, как далеко можно зайти.

Я не сразу сообразила, что это был поцелуй. Лорд Мартом поочередно обхватывал то верхнюю, то нижнюю губу, шумно втягивал воздух, как будто наслаждаясь. Сердце колотилось; было страшно прервать его, и я только шире открыла рот, позволяя ласкать себя, прижиматься сильнее. Лорд Мартом двигался все быстрее, словно было мало и хотелось добиться ответа.

Снова бездумно, млея от силы рук и мягкости волос, я обхватила его губы своими и подалась вперед. Не понимала, что делала, просто следовала зову плоти. А лорд Мартом откликался; этот холодный, далекий человек открылся мне, отвечал рьяно, торопливо двигая языком. Поцелуй стал влажным, звуки, шелест одежды… я тонула. Это прекрасно, и пусть боги накажут; все казалось пустым перед осознанием мужского желания и страха прерваться.

Скоро объятия стали слишком сильными. Лорд Мартом легко держал меня одной рукой, второй водил по спине и комкал одежду, словно выплескивая желание. Он все сильнее подавался вперед, все глубже проникал языком в мой рот. Ему было мало, и эта ретивость начала пугать, ведь хотелось просто тепла и радости.

Я уперлась в его плечи и подалась назад, но куда там: лорд Мартом и не заметил, все целовал меня, дышал, вел рукой вниз. Она была на пояснице, двигалась ниже…